Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузьмин cтр.№ 24

При десантировании с такой высоты многие повредили свои конечности, я сильно выбил большой палец левой руки, до сих пор кривой. Мой мешок «улетел» вниз, найдут его связисты только поздно вечером, а пока начальник связи делился всем со мной (остальные «борта» десантировали моих разведчиков в аналогичной ситуации). В углу вертолета остался лежать крупнокалиберный пулемет НСВТ «Утес».

Это был пулемет 2-й разведроты, той группы, которая десантировалась первой. Борттехник вертолета проявил себя настоящим «вышибалой», только вот пулемет так и не удосужился сбросить. Знающий поймет, что такое остаться без «Утеса» в данной обстановке? После этой операции данный пулемет «нашелся» в Джелалабаде, куда летали за ним мои разведчики. Значит, «бросал» нас местный 335 отдельный вертолетный полк.

После приземления мы с управлением батальона поднялись немного вверх, чтобы по возможности было видно все плато. Перед нами оказался второй подбитый вертолет, по которому «духи» вели прицельный огонь, чтобы его поджечь (керосин выливался из баков большим ручьем).

Окончательно поняв, что нас всех выбросили в другое место (как выяснилось потом – около 8 км ближе), а это я предположил еще при первом заходе (да и «вертушка» объявилась какая-то, загадочно сбитая в другом месте?), я достал карту и сказал В. Мартынюку быть между мной и арткорректировщиком – командиром дивизиона (подполковник – Вячеслав, фамилию не помню) как бы судьей по определению координат нашего местонахождения.

По готовности, мы поставили свои карандаши в точки своих определений, и Мартынюк проверил нас – обе точки совпали. Тогда я первый раз вышел на ЦБУ и доложил местонахождение разведбата, но мне, конечно, никто не поверил, да и интересовало все руководство тогда только одно: сколько у нас «200-х (убитых)» и «300-х (раненых)»? Чтобы не сгореть вместе с подбитым вертолетом, мы срочно перебрались в другое место. Я организовал отправку боеприпасов теми, кто десантировался первым и вел огонь по «духам», засевшим вверху на перевале, а также вниз в ущелье по дувалам, где было замечено их передвижение.

Начало темнеть, плотность огня уменьшилась. С полной темнотой, я со своими связистами обошел все подразделения, все позиции, задачи уточнял на месте. У лейтенанта Володи Цыбулина задержался, уточнял свое решение на дальнейшие действия.

Решили глубокой ночью его взводом пройти низиной, «мертвым пространством», и попытаться выбить душманов с первого рубежа горной гряды, чтобы уже с рассветом как-то влиять на исход боя, а не быть очередной раз просто мишенью.

Мы собрали всех убитых и раненых в одно безопасное место, где начмед батальона Сергей со своими санитарами начал оказывать квалифицированную медицинскую помощь тому, кому ее не оказали ранее. Собрали также все оружие, снаряжение и другую амуницию. Организовал охранение. Связистам поставил задачу на оборудование НП и пошел опять во взвод В. Цыбулина, чтобы осуществить дерзкую вылазку. Едва только подошел, командир взвода доложил мне, что меня разыскивают по связи с ЦБУ. А тут и Мартынюк прибежал с радиостанцией «Р-108».

Я вышел на связь, дежурный радиотелефонист ответил, что соединяет с «01». Руководитель операции, заместитель командующего 40А генерал Г.Г. Кондратьев очередной раз запросил наши координаты.

Не удовлетворившись моим ответом, он приказал обозначить наше место нахождения осветительной ракетой повышенной мощности. Я ответил, что не могу этого сделать по причине соприкосновения с душманами (мы перегруппировывались и были как на ладони у «духов») и ввиду того, что собираюсь сделать вылазку. Слышимость была плохая, ведь до ЦБУ было более 30 км, приходилось громко разговаривать, почти кричать в гарнитуру. Я начинал понимать, что у меня с моей затеей ничего не выйдет. Моджахеды тоже не дремлют!

Предпоследнее, что я ответил: «Что вообще может вам дать ракета на таком расстоянии?» Далее началась просто бранная перепалка.

Что меня было искать такими методами, если батальон 149 полка «сидел» на высотах через ущелье почти напротив меня? После неудачной попытки взять высотку разведгруппа взвода была встречена плотным огнем, скатилась в низину. Пришлось, как говорится, «ударить со всех стволов» по горизонту, чтобы их оттуда «вытащить».

Утром я занял НП, но это громко сказано, что можно было сделать трем – четырем человекам за четыре часа в скальном грунте? Теперь все мои были как на ладони. И я стал хорошей мишенью для духов. В той обстановке просто нельзя было по-другому, на это было много веских причин.

Душманы открыли сильный прицельный огонь, из минометов тоже – значит, ночью они тоже перегруппировывались и подтянули свежие силы. Огонь нарастал, мы тоже ударили приданными минометами, но мин было всего около двух десятков штук. Стало совсем «жарко». Раненых много, медицинскую помощь, как это положено, оказать им не могли, вода и боеприпасы на исходе.

В этой ситуации решение напрашивалось только одно – вызвать авиацию, нанести бомбовые удары по господствующим высотам и перевалу, а затем под прикрытием дыма и пыли посадить «вертушки» для сброса боеприпасов, воды и загрузки раненых и убитых.

Вышел по связи на ЦБУ, чтобы доложить свое соображение, но там даже слушать об этом никто не хотел. Всех опять интересовало больше количество убитых и раненых. Я продолжал упрашивать, говорил, что мне тут виднее, что все обязательно получится, в конце концов, перешел на «другой», более понятный разговор. Но ответ был один – вы находитесь в минимальном соприкосновении с противником!

Я снова и снова пытался объяснить, что это надо обязательно сделать. Аккумуляторы садились, слышимость стала хуже, я вытащил радиостанцию из окопчика и поставил на бруствер, на какое-то время связь улучшилась.

Тут я и был ранен в голову, видимо, потерял боевую настороженность, а «духовский» снайпер наоборот пристрелялся, до этого много пуль просвистело над головой.

Вячеслав (подполковник-артиллерист) наложил мне повязку, а врач батальона Сергей вколол промедол. Обо мне доложили на ЦБУ, затем я слышал, как подполковник Александр Скородумов, командир 149 полка, справлялся о моем ранении по связи.

Но все же скоро прилетела пара «грачей» (штурмовиков СУ-25) и по нашим целеуказаниям (пулеметным трассам и ракетам) отбомбилась. Затем под прикрытием двух «крокодилов» (МИ-24) села пара вертолетов Ми-8, началась эвакуация раненных и убитых. Меня тоже положили на плащпалатку и четверо солдат отнесли в вертолет, я еще немного передвигал ногами, пытаясь им как-то помочь.

Потом были медсанбат (Кундуз), армейский госпиталь (Кабул), окружной госпиталь (Ташкент), далее клиника Филатова в Одессе. В Ташкенте приезжали ко мне два раза офицеры из штаба ТуркВО, видимо, было указание меня проведать (я их не знал), и бойцы из взвода связи нашего разведбата, после демобилизации. Они рассказали, что знали о том, что было дальше и чем все закончилось.

Сообщили, что на другой день на выручку батальону десантировались подразделения 56 гв. одшбр, один батальон и разведрота 149 мсп спускались в ущелье Джарав под нами справа для прочесывания.