Пакости в кредит - читать онлайн книгу. Автор: Галина Куликова cтр.№ 74

— Оставь досье, которое мы надергали из прессы, — прошипел Иван, — и вот эту записку с твоими пометками.

— Тут есть адрес той квартиры, где происходили свидания.

— Ну и что? Квартира съемная, адрес ничего им не даст.

Они начали вырывать друг у друга бумажки и довольно шумно препираться. Привлеченная возней в соседней комнате, Софья осторожно подошла к двери и приоткрыла ее. Увидев второго Костикова, она растерянно спросила:

— Ой! Кто это?

Братья, одинаковые, словно горошины из одного стручка, синхронно повернули головы и поглядели на нее.

— Как кто? — переспросил Степан, — Это моя совесть!

Софья медленно закрыла дверь и обернулась к Суданскому:

— Судя по всему, его совесть не хочет расставаться с делом.

В этот момент Степан влетел в комнату, потрясая бумагами. Суданский не раздумывая выложил заготовленные деньги. Софья завладела папкой и прижала ее к груди. Когда они вышли на улицу и сели в машину, Суданский сказал:

— Возьми листочек и запиши адрес.

Софья послушалась. Суданский продиктовал ей данные и велел:

— Вложи его в дело.

— А чей это адрес?

— Того типа, с которым мы только что имели дело. Пока ты подглядывала за ним, я вытащил из кармана пиджака его паспорт и поинтересовался пропиской.

— Это еще зачем?

— Мало ли.

Софья покачала головой, открыла папку и тут же увидела вырезки из газет с фотографиями. К ним был приколот довольно постыдный любительский снимок, сделанный братьями Костиковыми во время того самого «пикового» свидания во вторник.

— О господи! — воскликнула она. — Теперь мне ясно, почему в голове Люкина зародилась мысль о шантаже.

Софья показала Суданскому фотографию обнимающихся мужчин. Один был смазливым типом с рыжими волосами, второй — известным эстрадным актером Вольдемаром Пашковым.

— Думаешь, именно Пашков совершил наезд?

— Для шантажа он очень привлекательная фигура.

— Тогда при чем здесь этот снимок? Какое отношение он имеет к наезду? Может быть, Пашкова шантажировали вовсе не тем, что он сбил алкоголика?

— А как же рассказ любовницы Люкина?

— Концы с концами не сходятся!

— В деле вообще пока нет никакой ясности, — вздохнул Суданский. — Наша главная цель — найти человека, который в тебя стрелял, так? Мы предполагаем, что убийство Люкина как-то связано с шантажом. Так?

— Так, — согласилась Софья.

— Одновременно убийство того же Люкина стоит в одном ряду с двумя другими, «шляпными» убийствами, как ты их называешь. Человеку, которого шантажировал Люкин, была выгодна его смерть. Допустим также, что этот человек его и убил. Зачем тогда он прикончил еще двоих? Да причем с такими сложностями: принести шляпу, снять одежду…

— И этот Аникин! — подхватила Софья, — В деле, которое нам дали в «Боливаре», о нем вообще не упоминается.

— Мне кажется, шантаж и убийства никак между собой не связаны. Ты только вдумайся: три трупа! Разве мог человек решиться на такое из-за того, что сбил какого-то алкоголика, который, как ни крути, все-таки остался жив. Нет-нет, здесь что-то другое. Что-то, чего мы пока не понимаем.

Софья покачала головой:

— Все-таки я склонна верить милиции. Я думаю, именно Аникин убил и Люкина, и Мягкого, и Брюковца.

— Почему это?

— А ты попробуй придумай еще хоть один мотив для того, чтобы раздеть три тела до трусов и нарядить в шляпы!

— Ты права. Без объяснения доктора — как его там? Костюшко? — все выглядело довольно загадочно. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов и другое. Во вторник Люкин с помощью шантажа завладел портфелем с деньгами, а в среду утром его убили. После получения денег за Люкиным поехали частные сыщики. В «Боливаре» нам дали бумаги, в которых фигурирует имя Вольдемара Пашкова. Этот человек для шантажиста мог считаться лакомым кусочком. Кстати, ты обратила внимание, что в деле «Боливара» фамилия Люкина вообще не упоминается? Несмотря на то, что сыщики выследили его и должны были внести в досье хотя бы его адрес.

— Ну, ты же дал понять, что про Люкина мы и так все знаем, — пожала плечами Софья. — Наверное, владелец «Боливара» решил, что хватит с нас и половины досье. Недаром же он так долго воевал со своей совестью. Вероятно, совесть позволила ему расстаться только с частью документов.

— Полагаю, так и есть, — вздохнул Суданский.

— Послушай, а почему ты не используешь свои корочки? И вообще свое служебное положение? Ты же хотел?

— Потому что ты сильно засветилась со своей слежкой. Про тебя знает все мое окружение. Теперь я могу рассматривать тебя только как свое личное дело.

— Какой ты честный! — пробормотала Софья.

— Зато очень, очень привлекательный.

В этот момент у него во внутреннем кармане зазвонил телефон.

— Тебя что, снова вызывают на работу? — недоверчиво спросила Софья, напряженно слушавшая короткие реплики Суданского.

— Так точно. Придется все отложить на завтра. Куда тебя подвезти?

— Никуда, я выйду здесь.

— Эй, что с тобой? Почему ты надулась?

— Ты не вернешься! — со слезами в голосе ответила Софья.

— С чего ты взяла? Я ведь один раз уже вернулся.

— А теперь не вернешься. Я это чувствую!

— Хм… Но ведь тебе известен мой адрес.

— Для человека, работающего на правительство, сменить адрес и телефон — пара пустяков.

— Хорошо, давай поспорим.

— Ты снова шутишь! — рассердилась Софья. — А я погружена в пучину отчаяния. — Она принялась неуклюже выбираться из машины, приговаривая:

— Все бросают меня!

— А ты перестань чувствовать себя жертвой, — предложил Суданский ей в спину. — Тогда все начнут возвращаться.

* * *

Софья остановилась у входа в квартиру Вольдемара Пашкова, чей домашний адрес нашелся в деле «Боливара», нажала на кнопку звонка и сконцентрировала гипнотический взгляд на глазке. Через минуту дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая сухая женщина, похожая на саранчу: у нее были острые локти, круглые глаза и мощные челюсти.

— Я к Вольдемару, — сообщила Софья, не дожидаясь, пока ее спросят о цели визита.

Женщина повернула голову и крикнула куда-то себе за спину:

— Воленька! К тебе тут пришли!

После этого она не испарилась, как ожидала Софья, а отступила к зеркалу, которое отразило ее длинную спину и плоский зад. «Вероятно, жена, а не экономка, — решила Софья. — Убеждена, что держит мужа под контролем».