Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - читать онлайн книгу. Автор: Лев Лопуховский, Борис Кавалерчик cтр.№ 84

Особое внимание предлагалось уделять мерам маскировки и дезинформации. Немцы прекрасно сознавали, что их попытки изобразить концентрацию огромных сил на советской границе, как средство отвлечения внимания англичан от последних приготовлений к высадке на их остров, не смогут надолго оставаться убедительными. Но они рассчитывали, что, в конце концов, секретными останутся только точная дата начала операции и направления главных ударов.

2. Местность. Громадные размеры будущего ТВД представляли собой еще одну серьезнейшую проблему, особенно учитывая ограниченную численность вермахта. Первоначальная протяженность фронта составляла более 1500 км, но по мере перемещения на восток его ширина росла подобно воронке, и на рубеже Астрахань — Архангельск (линия А-А) достигала 2500 км. Таким образом, по мере продвижения на восток плотность войск постоянно снижалась, даже если не принимать во внимание неизбежные боевые потери и необходимость оставлять в тылу оккупационные силы. Германия заранее отмобилизовала свою армию, и это дало ей очень важное преимущество в начале войны. Но чем дольше война продолжалась, тем больше она это преимущество теряла, ведь ее возможности пополнения были куда более ограниченными, чем у СССР. Было неясно, собиралась ли Красная Армия дать решительное сражение на границе или планировала отходить, ведя сдерживающие бои. Успех войны во многом зависел от способности немцев с самого начала навязать противнику свою волю, не дать ему организованно отступать в глубь страны и разгромить его основные силы в приграничных сражениях. Для этого необходимо проводить операции на окружение и уничтожение войск противника, не давая им возможности ускользнуть.

3. Время. Правильный выбор сроков наступления был как никогда важен. Сезон с мая до октября являлся наиболее подходящим с точки зрения погоды. После него на ТВД начинался период распутицы, а за ним следовала суровая зима. Поэтому было необходимо успешно завершить операции, пока погода оставалась благоприятной. За это время предстояло преодолеть расстояние от 800 до 1000 км. С самого начала кампании время было и оставалось важнейшим фактором.

4. Данные разведки. Немецкая разведка выявила две основные группировки советских войск: одна, насчитывающая до 70 дивизий, на Украине, и другая в Белоруссии, состоящая примерно из 60 дивизий. Еще 30 дивизий дислоцировались в Прибалтике. Но было неясно, захотят ли они дать сражение на границе или будут отходить в глубь страны. Предполагалось, однако, что советское командование не планирует отступление дальше рубежей Днепра и Западной Двины, чтобы сохранить свои важные промышленные центры.

5. Анализ ТВД. Отмечалось, что южнее Припятских болот дорожная сеть редкая, при этом основные магистрали идут вдоль рек и направлены с севера на юг. На севере дорог было больше, и при этом между Москвой и Варшавой лучшие шоссейные и железные дороги были проложены с запада на восток — как раз в направлении немецкого наступления.

На ленинградском направлении дороги тоже были сравнительно неплохими. При этом на юге наступающим войскам было необходимо преодолевать широкие реки: Днестр, Буг и Днепр, а на севере имелась только одна значительная водная преграда — Западная Двина.

Было очевидным, что Красная Армия не отдаст свою столицу без боя, поэтому удар на Москву позволял добиться решительных целей. Напротив, территории южнее Припяти не представляли из себя большой ценности в военном отношении. Там советские войска имели возможность пожертвовать пространство, выигрывая время, и отойти за Днепр. С другой стороны, на юге находились: хлеб Украины, уголь Донбасса, а за ними и кавказская нефть. Но главной целью вермахта была военная победа, а не материальные приобретения. Выигрыш всей кампании позволял заодно успешно решить и экономические задачи. Поэтому оперативный отдел ОКХ пришел к заключению, что основные усилия необходимо сосредоточить к северу от Припятских болот, и главный удар должен быть нанесен через Смоленск на Москву [416].

Руководство ОКВ возлагало большие надежды на внезапность нападения. Поэтому еще 7 сентября 1940 г. Йодль дал указания руководству германской разведки об основных принципах введения в заблуждение советского командования:

«1. Маскировать общую численность войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, находящихся в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т. п.

2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы (выделено нами. — Авт.) генерал-губернаторства [73] , в протекторат [74] и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.

‹…›

5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям» [417].

Командующий германским флотом адмирал Редер был убежденным сторонником доведения войны с Англией до победного конца, прежде чем ввязываться в другие серьезные конфликты. Не без его влияния нацистское руководство решило предпринять еще одну попытку решить проблему нейтрализации СССР на время борьбы с Англией дипломатическим путем. Не исключалась и возможность сделать его своим военным союзником против Британии. Поэтому 17 октября 1940 г. Сталин получил от Риббентропа письменное приглашение для своего советского коллеги В.М. Мо-лотова прибыть в Берлин «для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов и для обсуждения их в конкретной форме» [418]. Подразумевалось разграничение сфер влияния между Германией, Италией, Японией и СССР в мировом масштабе.

Сталин сразу понял прозрачный намек и вечером 21 октября ответил согласием на переговоры. 12 ноября в Берлин для их ведения прибыл Молотов, который в то время был не только наркомом иностранных дел, но и одновременно занимал пост Председателя советского правительства. Его встречи и длительные беседы с Гитлером, Риббентропом, Герингом и Гессом продолжались два дня. Молотов получил заманчивое предложение присоединиться к «Тройственному пакту», заключенному между Германией, Италией и Японией совсем незадолго до того, 27 сентября. При этом Германии отводилось господство в Европе и в районе бывших немецких колоний в Центральной Африке, Италии — в Северной и Северо-Восточной Африке, Японии — в Восточной Азии, а Советскому Союзу предлагалось направиться на юг Азии, к Персидскому заливу и в сторону Индии.

По существу, немцы приглашали Советский Союз поучаствовать в разделе гигантской Британской империи, считая ее развал скорым и неминуемым событием. Но Молотов не испытывал особенного желания делить шкуру еще не убитого медведя и предпочел говорить о более актуальных вещах. Он не только хотел получить подтверждение, что прежнее германо-советское соглашение о Финляндии остается в силе, но и потребовал для СССР дополнительных сфер влияния. К ним относились прежде всего Болгария и Турция. Особенно упорно Молотов поднимал тему проливов Босфор и Дарданеллы. Он также интересовался дальнейшей судьбой Венгрии и Румынии и намерениями держав Оси относительно Югославии и Греции. Пожелал советский нарком и обсудить право выхода из Балтийского в Северное море через контролируемые Германией проливы. Германское руководство расценило все эти запросы как серьезное ущемление своих коренных интересов. Больше того, Молотов говорил с Гитлером как с равным партнером, настойчиво задавал ему неудобные вопросы и упрямо не уступал в спорах. Фюрер не привык к подобному обращению, восприняв его как грубое и раздражающее. Переговоры завершились безрезультатно.