Вяземская катастрофа 41-го года - читать онлайн книгу. Автор: Лев Лопуховский cтр.№ 96

А куда же делся командующий Брянским фронтом? Еременко с 5 октября находился в штабе фронта в районе ст. Свень (в 11 км юго-западнее Брянска), откуда, по его словам, в ночь на 6 октября вновь изложил начальнику Генштаба замысел действий на отвод войск фронта на тыловой рубеж в условиях оперативного окружения. Он настаивал на скорейшем решении Ставки. На сей раз Шапошников отнесся более внимательно к его докладу и обещал поставить о нем в известность Верховного Главнокомандующего, решение которого незамедлительно передать Еременко. Но на следующий день, примерно в 14.30 6 октября, штаб фронта подвергся нападению танковой группы противника, наступавшей на Брянск с юга, и, по существу, был выведен из строя. Позднее выяснилось, что это были части 17-й танковой дивизии врага. Начальник штаба и член Военного совета фронта, чудом избежавшие гибели, 7 октября вышли в район Белева, откуда донесли в Ставку ВГК, что командующий Брянским фронтом погиб на командном пункте фронта при нападении танков противника 6 октября около 16 часов. Управление войсками фронта было полностью парализовано, что самым серьезным образом осложнило их положение. С этого момента о судьбе командующего фронтом несколько дней ничего не было известно.

Уничтожение сил русских, изолированных в районах юго-западнее Брянска и Трубчевска, было возложено на 2-ю танковую армию (именно так называлась с 5.10 2-я танковая группа). Но основной ее задачей по-прежнему оставался быстрый прорыв через Тулу к переправам на р. Ока. При этом было необходимо по возможности предотвратить уход отступающей в направлении Карачев, Хвастовичи, Кцынь 50-й армии русских. Гитлеровцы настолько были уверены в скором разгроме войск Брянского фронта, что в ответ на телефонограмму из штаба Гудериана 7 октября из штаба ГА «Центр» в этот же день ответили:

«Окружение противника перед левым флангом 2-й армии не имеет столь решающего значения, как продвижение 2-й танковой армии на северо-восток. Если намеченный удар танковой армии и правым флангом 4-й армии будет успешным, то противник перед фронтом 2-й армии не избежит уничтожения <...>» [225] .

Довольно самонадеянное заявление, которое, как мы увидим далее, не оправдалось. Уничтожить оказавшиеся в окружении соединения русских, несмотря на привлечение для этой цели четырех из пяти имевшихся во 2-й танковой армии корпусов, не удалось.

В своих мемуарах Еременко пишет, что, «как только восстановилась связь со Ставкой, я сразу же донес утром Верховному Главнокомандующему о своем местопребывании, сообщил о результатах боя на КП фронта в районе Свень, о том, что мы нанесли урон колонне мотопехоты противника и что ни один документ штаба не попал в руки врага» [49]. Но со всеми подробностями обстоятельства нападения на штаб были изложены им по свежим следам в отчете Брянского фронта. И хотя отчет составлен от имени Военного совета и подписан, как положено, членом Военного совета дивизионным комиссаром Мазеповым и начальником штаба генералом Захаровым, писал его лично и от своего имени Еременко. Отчет весьма подробен – для этого он имел время, пока лечился в госпитале после ранения. Во время войны отчеты пишутся для того, чтобы обобщить положительный опыт боев и вскрыть причины неудачных действий, чтобы извлечь уроки на будущее. В тексте этого отчета просматривается желание генерала оправдаться в поражении войск фронта (по человечески его понять можно, но надо же и меру знать). Оказывается, Еременко с самого начала все было ясно, все он делал правильно. Но вот фронт почему-то рухнул: в первые два дня наступления темп продвижения подвижных соединений Гудериана составил 50 – 60 км в сутки. Явные попытки задним числом выставить себя в выгодном свете просто режут глаза. Полностью привести здесь отчет (30 страниц) не имеет смысла, так как придется дезавуировать слишком многие его положения, которые противоречат фактам и не подтверждаются архивными документами (отчет, кстати, тоже архивный документ). Но некоторые моменты, которые характеризуют Еременко, как военачальника и человека, процитировать стоит. Тем более что об этих же событиях написал в своих воспоминаниях и заместитель начальника штаба Брянского фронта полковник Л.М. Сандалов. И мы можем сравнить их свидетельства.

Предоставим слово командующему:

«<...> Наступавшая от Орла на Карачев танковая группа противника успеха на карачевском направлении не добилась. Тогда она повернула на юг и двинулась лесными дорогами на Брянск. В этом направлении мною заблаговременно было приказано выслать разведку и прикрытие, но разведка велась плохо и прикрытие было слабое <...>. В 16.30 6.10 до 50 танков противника и следовавшая за ними на автомашинах мотопехота, выйдя из леса, с направления Синезерки совершили нападения на мой командный пункт в Свень. Весь состав штаба фронта сразу же после обстрела КП танками и автоматчиками противника скрылся в лесу одиночками и группами и частью уехал на машинах, стоявших в лесу за домом КП. При таком положении противник мог бы захватить в штабе документы и связь на полном ходу с армиями и Москвой. Я немедленно принял решение дать бой мотопехоте, которая шла вслед за танками, чтобы выиграть время. Замаскировавшись в удобном месте, я с несколькими красноармейцами и адъютантом (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.) расстреливал сидящих на первых трех машинах немцев из автомата-пистолета, красноармейцы – шоферы и адъютант – били по другим машинам. Через некоторое время ко мне присоединилась еще группа бойцов во главе с полковником Панкиным.

Танки оторвались и ушли вперед к Брянскому шоссе, а мотопехоту мне удалось задержать почти на час с большими для нее потерями. За это время по моему приказанию была уничтожена в доме вся аппаратура, сожжен с оставшимися документами дом КП. Одним словом, были приняты все меры, чтобы в руки противника не попало ничего. Оперативной группе штаба под прикрытием нашего огня удалось без потерь уйти и выйти на новый КП. Со мной не осталось ни одного работника штаба.

Уничтожив КП, я в сопровождении погибшего впоследствии (14.10) в районе Борщево моего адъютанта ст. лейтенанта Хирных В.П. лесными дорогами на двух машинах отправился в район 3-й и 13-й армий, чтобы возглавить управление войсками в боях с перевернутым фронтом и находиться непосредственно среди них. К утру 7.10 я прибыл во Вздружное – штаб 3-й армии.

Противник утром 6.10 танковыми частями и мотопехотой занял Карачев и затем лесной дорогой Свень – Брянск проник в тыл 50 А и в тот же день занял Брянск. К исходу 7.10 противник занял Хвастовичи.

<...> противник перерезал все коммуникации Брянского фронта, занял построенные в тылу укрепления и поставил войска Брянского фронта в условия оперативного окружения. Глубокий прорыв со взятием Орла и оперативное окружение армий Брянского фронта противнику удалось совершить вследствие того, что Брянский фронт не располагал нужными ему для парирования такого удара резервами. А оборона Орла, как мною указывалось выше, не была организована. Прорыв на флангах фронта (в стыках с соседями) еще раз подчеркивает необходимость иметь за стыками армий и фронтов сильные подвижные резервы» [226] .