Кот, консьержка и другие уважаемые люди - читать онлайн книгу. Автор: Диляра Тасбулатова cтр.№ 26

– Айкью для начала.

– Это че такое?

– Тест на вменяемость (сказала мама).

– И что? (спросила Рая с расширившимися от ужаса глазами).

– А ничо! (ответила за меня мама). Не может она ни один тест пройти, кроме знания русского языка, да и то… Ну вот котлеты еще умеет (я как раз угощала Раю котлетами собственного изготовления).

– Наверно (произнесла задумчиво Рая), они всех вернут потом, если похитят. Меня вот точно вернут: я даже не знаю, что такое айкью. И котлеты делать не умею.

– А голубцы? (спросила мама).

Рая обрадовалась:

– Голубцы научилась! Петровна научила!

– Ну тогда тебя не вернут (сказала мама). Будешь у них там жить на Мичиганщине.

Рая вдруг гордо вскинулась:

– Ни за что!

Мама говорит:

– Тогда будь осторожнее: если видишь, что в дом ломится какой-нибудь иностранец, дверь не отпирай.

Когда мама узнала, что я стала «критиком года», то стала сразу надо мной издеваться:

– А почему если девушка – то месяца, а критик – года?

– Эт чтобы жюри каждый месяц не заседать.

– А! А я думала… (мама покраснела).

– Что ты думала?

Мама помялась:

– Ну, там девушки обычно, извини, в неприличных позах изогнуты, а у критиков-то, как правило, артроз.

– Ну да (говорю). Поди извернись с таким мениском-то…

– Но если таки извернешься, то потом обратно уже себя ни за что не соберешь. Так и будешь извернутой – целый год. Как раз я и подумала, что «критик года» – инвалид, который, с января по декабрь на обложке «Плейбоя» висит. Лучше бы наоборот – критик месяца, а девушка – года. Все-таки, хоть она голая и неприличная, приятнее на нее смотреть, чем на критика-инвалида с его мениском (намекнула мама на мой больной мениск). Плюс печень пошаливает (тут мама внимательно посмотрела на меня).

– Печень-то не видна, мама, она же внутри пошаливает.

– А по выражению лица видно: как говорится, цвет лица – геморройный. И вот на такое целый год смотреть – это у кого нервы выдержат?

Вот еще что вспомнила в связи с Довлатовым.

Его хорошо цитировать без предупреждения людям неначитанным.

Сидела как-то, пила кофе с отпетыми мещанками.

Одна из них сказала про что-то там:

– Ну, это лишнее.

Я тут же:

– Лишнее – это трипак, уголовный кодекс и алименты.

Дамочка за сердце схватилась.

А хозяйка дома мне выговорила.

А я ей:

– А че, твои подружки книжек не читают?

А она говорит:

– Они читают! Устинову… Там про трипак и алименты нет ничего.

Цукерберг (в Фейсбуке) меня спрашивает:

«В каком городе находится средняя школа номер 94 города Алма-Аты?»

Мама говорит (радостно):

– А ты говоришь, что я ни черта не понимаю! Выясняется, что этот молодой да пробивной, этот компьютерный гений – тоже дурак?

Даже насвистывать начала – так обрадовалась (я ее ругала, что она компьютер не хочет осваивать и мобильный телефон).

Тут зашла консьержка, и мама ей радостно этот вопрос повторила (мол, ну не дурак этот Цукер?)

– Представляешь (говорит мама), он спрашивает: «В каком городе находится средняя школа номер 94 города Алма-Аты?»

А консьержка говорит:

– А правда, в каком?

Мама развела руками.

После ухода консьержки мама мне говорит (задумчиво):

– Может, если бы эта Рая училась бы вовремя, тоже бы смогла Фейсбук создать?

Странно на меня действует водка: немедля хочется влюбиться.

А от вина хочется спать.

Мама спрашивает:

– Спать с тем, в кого влюбилась, выпив водки?

– Нет (говорю), просто – спать.

– А если ты уже выпила водки перед вином, и влюбилась, а потом вина выпила – все равно просто спать?

– Все равно – просто спать.

– То есть, выпив вина, ты сразу же забываешь, что в кого-то влюбилась?

– Ага (говорю). Тот, в кого я влюбилась, выпив водки, наводит на меня сон после вина.

– Тогда ты не пей вина после водки, а влюбившись, продолжай пить водку.

– Но тогда я так напьюсь водки, что опять забуду, что влюбилась! Для влюбленности водки надо грамм сто писят, не больше!

– А ты выпей водки, влюбись, а потом гони того, в кого влюбилась, в шею и уже пей водку или вино без него! Но как ты можешь гнать его в шею, если ты уже в него влюбилась?

– Вот в том-то и дело, мам! Только-только влюбишься, как он тебе вина подливает, и сразу хочется спать! Черт побери!

– Тогда не пей ни водки, ни вина, а просто сиди с тем, в кого бы ты влюбилась, если бы ты выпила бы водки, и разговаривай!

– Так в том-то и дело, что пока я не выпью водки, мне с ним неохота разговаривать!

Вот тут МИД утверждает, что наших людей похищают американцы. (Кстати, такое всерьез было заявлено.)

Колян говорит, что такое вполне возможно: он говорит, что его друга Лёлика все время кто-то похищал – он когда по пять дней домой не возвращался, то жене Тамарке говорил, что его опять похитили. Похищали его разные товарищи: то астронавты, то зеленые человечки, то – внимание! – переодетые в наших гопников американцы. Или американские астронавты, этого Лёлик сейчас не помнит.

Она его называла «сказочник», «неуловимый Лёлик» и била сильно: однажды до реанимации избила. В результате этих похищений-исчезновений с горизонта семейной жизни его наконец «похитила» скорая (которую сама Тамарка, правда, и вызвала), и дело дошло даже и до трепанации Лёликиного черепа.

Вышла же она за него еще в семидесятые, потому что Лёлик складно врал: например, говорил ей, наивной тогда Тамарке, что знаком с Хрущевым, публиковался в «Юности» и никогда не пьянеет.