Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции "Цитадель". 1943 - читать онлайн книгу. Автор: Петр Букейханов cтр.№ 57

Василевский и Штеменко отмечают [441] , что наличие разных точек зрения по столь важному вопросу заставило Верховное главнокомандование обратить на него особое внимание. Вечером 12 апреля в Ставке состоялось совещание, на котором присутствовали Сталин, прибывший с Воронежского фронта Жуков, начальник Генерального штаба Василевский и его заместитель генерал Алексей Антонов. В результате анализа обстановки на совещании был сделан общий вывод, что наиболее вероятной целью летнего наступления германских войск будет окружение и уничтожение главных сил Центрального и Воронежского фронтов, занимающих Курский стратегический плацдарм. В последующем не исключалось развитие успеха в восточном и юго-восточном направлениях, в том числе и на Москву. По этому поводу Сталин проявил особое беспокойство. В итоге было решено основные усилия сосредоточить в районе Курска, обескровить здесь противника в оборонительной операции, а затем перейти в контрнаступление и завершить его разгром. Во избежание неожиданностей следовало создать прочную оборону на всем стратегическом фронте, особо усилив ее на курском направлении. На случай, если гитлеровское командование не предпримет наступление в ближайшее время, а отложит его начало на длительный срок, предусматривался другой вариант – переход советских войск к активным действиям, не ожидая ударов противника.

Маршал Василевский в своих воспоминаниях особо подчеркивает [442] , что этот план являлся центральной частью общего стратегического плана, принятого Ставкой на летне-осеннюю кампанию 1943 года, и решающую роль в его разработке сыграли высшие органы стратегического руководства – Ставка Верховного главнокомандования и Генеральный штаб, а не фронтовые инстанции.

Соответственно Штеменко указывает [443] , что после 12 апреля Ставка Верховного главнокомандования, Генеральный штаб Красной армии и руководство фронтами – начиная с Западного и до Южного – приступили к разработке детальных планов основных операций на летний период 1943 года и разрешению наиболее важных вопросов организации будущих боевых действий. Прежде всего, было установлено, что в оборонительных операциях главная роль принадлежит Центральному и Воронежскому фронтам, хотя не исключалось участие Брянского и Юго-Западного фронтов. Маршал Жуков и командующий Юго-Западным фронтом генерал Родион Малиновский были даже убеждены, что Юго-Западный фронт, который не располагал собственными достаточно сильными резервами, непременно подвергнется ударам противника, поэтому за его стыком с Воронежским фронтом необходимо расположить армию или хотя бы танковый корпус из резервов Ставки. В то же время изучение и анализ оперативных методов и приемов, ранее применявшихся противником, показали, что обеспечивающие или отвлекающие действия немцы могут развернуть в полосе любого из фронтов на южном крыле Восточного фронта. В связи с этим Ставка и Генеральный штаб уже к 20 апреля проверили состояние обороны прифронтовых полос почти повсеместно и выявили много недостатков. По результатам проверки Сталин подписал 21 апреля особые директивы всем фронтам, за исключением Ленинградского и Карельского.

По воспоминаниям маршала Рокоссовского [444] , в апреле 1943 года, при обсуждении военно-стратегических вопросов, касающихся дальнейшего ведения боевых действий, он подготовил служебную записку на имя Верховного главнокомандующего, в которой указывал, что при отсутствии значительных оперативных резервов фронт обороны советских войск не прочен. Немецкие танковые соединения легко прорывают его и успешно проводят крупные операции по окружению русских. Во многом в связи с этой запиской, как предполагает Рокоссовский, было принято решение о формировании Резервного фронта в тылу войск, защищающих Курский выступ, и в дальнейшем советское военное руководство постоянно использовало сильные резервы для отражения немецких танковых ударов.

В действительности проблема эшелонирования сил в целях укрепления обороны, развития успеха, своевременного реагирования в случаях непредвиденного развития оперативной ситуации обсуждалась в Генеральном штабе Красной армии с начала 1943 года. Генерал Штеменко указывает [445] , что благодаря неуклонному наращиванию производства вооружения к этому времени появилась возможность создавать его запасы и, соответственно, использовать их для оснащения крупных резервных формирований. Поэтому пришло время для разработки проблем, касающихся массового ввода в сражения сильных и разнообразных резервов, применения крупных масс артиллерии, авиации и танков для прорыва глубокой позиционной обороны противника с последующим развитием успеха и завоеванием господства в воздухе. В связи с этим Ставке Верховного главнокомандования было доложено о необходимости упорядочить дело с резервами, и не только стратегического, но и оперативного назначения, которые должны быть достаточно крупными, включать все рода войск и особенно танки. Ставка согласилась с доводами Генерального штаба, поэтому 29 января 1943 года всем фронтам была направлена директива, в соответствии с которой с февраля следовало приступить к выводу в резерв фронтов стрелковых дивизий и стрелковых бригад для доукомплектования и отдыха. Количество выводимых одновременно стрелковых дивизий и бригад и сроки их доукомплектования определялись решением командующих фронтами, исходя из оперативной обстановки и наличия ресурсов, необходимых для доукомплектования выводимых соединений. Вместе с тем ускоренными темпами формировались резервные армии. Благодаря проведенной работе, если к 1 марта в резерве Ставки Верховного главнокомандования было четыре армии (24, 62, 66, 2-я резервные армии), то к 1 апреля – уже десять армий (24, 46, 53, 57, 66-я, 6-я гвардейская, 2-я и 3-я резервные армии, 1-я и 5-я гвардейская танковые армии). Некоторые из этих армий уже находились на фронтах, хотя пока еще значились в распоряжении Ставки (6-я гвардейская, 1-я танковая армии), но большая часть сосредоточивалась в тыловых районах, поэтому они могли быть использованы на любом направлении.

С другой стороны, идея упреждающего удара, впервые предложенная командованием Центрального фронта, пока еще не была окончательно отклонена, хотя и находилась на втором плане. Во-первых, это было связано с мнением командования Воронежского фронта, которое свои детальные соображения представило в Ставку только 21 апреля, уже после совещания, также предлагая построить глубокоэшелонированную оборону и, в случае перехода противника в наступление, измотать его в оборонительных боях, а затем начать контрнаступление [446] . Однако, хотя командующий фронтом генерал Ватутин посчитал целесообразнее примкнуть к общему мнению и высказался за преднамеренную оборону с последующим переходом в контрнаступление, он продолжал допускать возможность нанесения упреждающего удара, если противник не будет наступать длительное время.