Маршал Конев - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Дайнес cтр.№ 53

Жуков подчеркивал, что противник основную ставку сделает на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году. «Для того чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО [47] Центрального и Воронежского фронтов, — отмечал Георгий Константинович, — нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30 полков ИПТАП [48] ; все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны — Касторное — Ст. Оскол. Часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовскому [49] и Ватутину [50] и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки и сорвать план наступления противника… Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника…»

Сталин, получив доклад Жукова, дал указание начальнику Генштаба Маршалу Советского Союза Василевскому запросить мнение фронтов. Генералам армии Ватутину и Рокоссовскому Верховный Главнокомандующий позвонил сам и потребовал представить соображения по оценке обстановки и плану предстоящих действий. В своих донесениях, по свидетельству Василевского, «командующие сообщали, что в отношении сил противника и его намерений их мнение совпадает с мнением Г.К. Жукова и Генерального штаба». И далее Василевский пишет: «Что касается плана действий войск, командование и штаб Центрального фронта высказывались за то, чтобы объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку врага, пока она еще не подготовилась к наступлению, и тем самым лишить противника возможности использовать ее для нанесения удара через Ливны на Касторное одновременно с ударом от Белгорода. Руководство Воронежского фронта высказалось только по поводу намерений врага» {286}.

Сталин, изучив предложения командующих фронтами, решил, укрепляя оборону на всех важнейших направлениях, сосредоточить основные усилия севернее и южнее Курска, где, как ожидалось, должны развернуться главные события. Здесь предусматривалось создать сильную группировку войск, которой предстояло, отразив удары противника, перейти в наступление, нанося главный удар на Харьков, Полтаву и Киев с целью освобождения Донбасса и всей Левобережной Украины. На Маршала Советского Союза Жукова возлагалось общее руководство Центральным и Воронежским фронтами и контроль над выполнением указаний Ставки ВГК.

«…Уже в середине апреля, — свидетельствует Жуков, — Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне (здесь и далее выделено Жуковым. — Авт.). Правда, к этому вопросу мы возвращались неоднократно, а окончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в начале июня 1943 года. В то время фактически уже стало известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам мощный удар с привлечением для этого крупнейших танковых группировок и использованием новых танков “тигр” и “пантера” и самоходных орудий “фердинанд”.

Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка ВГК считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, и в первую очередь разбить танковые группировки противника, а затем, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.

Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо преднамеренной, и выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его» {287}.

Выводы Жукова из сложившейся обстановки и о намерениях Верховного Главнокомандования вермахта, как стало известно позднее, в целом подтверждает и оперативный приказ № 6, подписанный Гитлером 15 апреля. Он содержит задачи войск и мероприятия по их обеспечению в новой наступательной операции, получившей условное наименование «Цитадель». В приказе отмечалось: Щелью наступления является сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода и другой — из района южнее Орла, путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их. В ходе этого наступления в целях экономии сил следует занять новый сокращенный фронт по линии Нежега — р. Короча — Скородное — Тим — восточнее Щигр — р. Сосна» {288}.

Командующие группами армий «Юг» и «Центр» генерал-фельдмаршалы Э. фон Манштейн и Х.Г. фон Клюге, а также начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник К. Цейтцлер были настроены решительно по поводу проведения операции «Цитадель». Но их оптимизм не разделял командующий 9-й армией генерал-полковник В. Модель. Он, располагая данными о создании советскими войсками сильно укрепленной обороны в районе Курской дуги, 4 мая в Мюнхене на совещании с участием Гитлера высказал опасения о возможности прорыва такой обороны. Доклад Моделя, который пользовался особым доверием фюрера, произвел на него сильное впечатление. Он стал опасаться, что наступление не будет проведено быстро и успешно или, по крайней мере, так быстро, чтобы осуществить окружение крупных сил противника. Поэтому Гитлер заявил о необходимости еще раз обдумать вопрос о проведении операции «Цитадель» в срок или об его переносе. 11 мая фюрер решил перенести начало операции на середину июня.

И.В. Сталин неоднократно получал от всех видов разведки сведения о сроках начала операции «Цитадель». 8 мая штабы Центрального, Брянского, Воронежского и Юго-Западного фронтов были предупреждены Ставкой ВГК о том, что удары на орловско-курском или белгородско-обоянском направлении следует ожидать 10–12 мая. Затем 20 мая было сообщено о намерении противника начать наступление в период 19–26 мая. Виновником всего этого был Гитлер. Не лишенный дара предвидения, он чувствовал опасность, так как не был полностью уверенным в успехе затеваемого мероприятия. Однако 1 июля фюрер определился с окончательной датой перехода в наступление — 5 июля. «Свое решение начать операцию “Цитадель” он обосновывал правильно тем, что мы не можем больше ждать, — вспоминал фон Манштейн, — пока противник начнет свое наступление, возможно, лишь зимой или после открытия второго фронта. Быстрый и полный успех наступления желателен также в связи с тем влиянием, какое он окажет на наших союзников и на нашу родину» {289}.