Дорога к Вождю - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Алексей Махров cтр.№ 16

– А у тебя, наверное, позывной на той вашей войне был Дубина? – Бледные губы Владимира Петровича изогнулись в подобии улыбки.

– Не угадал, Батоныч! – усмехнулся я. – Позывной был Дубинка. На Первую Чеченскую я сразу из училища попал, совсем пацан, худой был, как глист… На дубину совсем не похож, а вот на дубинку…

Но Батоныч меня уже не слышал: вытянувшись, он испустил последний вздох. Я закрыл ему глаза и встал. Это есть наш последний и решительный бой? Значит, надо сделать так, чтобы за его результат не было стыдно. Предыдущие «провалы» довольно скромно увеличили счет матча «Виталий Дубинин против фашистов», но тогда у меня почти оружия не было. А сейчас есть…

Не обращая внимания на канонаду и летящие сплошным дождем комья земли от близких, за невысокой насыпью, разрывов, я подошел к джипу и принялся неторопливо готовиться к бою: прикрутил на три оставшихся «морковки» пороховые ускорители, проверил ленту в пулемете. Прихватив с собой укладку с гранатами, запасной короб с патронами и «ПКМ», поднялся на вал. Фрицы как раз перестали лупить, не видя цели. За густыми клубами пыли и дыма с трудом, но можно было разглядеть вражеские танки. Они подобрались уже метров на двести. И за ними отчетливо различались пехотные цепи. Ну надо же, как нас фашисты зауважали! Чуть ли не целой ротой при поддержке бронетехники атакуют пустой капонир с двумя защитниками.

«АКМ» и «РПГ-7» так и валялись на месте нашей последней «лёжки». Вот только автомат изрядно покорежило осколками, но гранатомет казался целым. Подняв «граник», я проверил, не забит ли ствол и не поврежден ли оптический прицел. Всё оказалось в норме. Быстро вставив гранату, я, даже не пригибаясь, вскинул оружие на плечо и выстрелил, едва в окуляре мелькнул белый крест на серой броне.

Подобравшаяся ближе всех «двойка» аж подскочила на месте, полыхнув черно-оранжевым пламенем. Башня не улетела, но изрядно перекосилась. Это что же в ней так здорово «бумкнуло»? Детонация боеприпасов? Так у нее мелкие двадцатимиллиметровые «огурцы» главным калибром, их тонны две надо, чтоб так рвануть.

Быстро перезарядившись, стреляю второй раз. Досталось еще одной «двойке». Это попадание оказалось «скучным» – никаких спецэффектов, только густой черный дым из моторного отделения. Минус два! Осталась одна «морковка»… Я нагнулся, чтобы достать гранату из укладки, и в ту же секунду надо мной прошелестела очередь чего-то крупнокалиберного – последняя оставшаяся «в живых» «двойка» наконец-то засекла достойную цель и лупанула из своей автоматической пушки. И почти попала, сука такая… Но прятаться не буду. Перезарядившись, бью с колена. Танк стоит «неудобно» – под углом, дистанция сократилась метров до ста, поэтому, несмотря на пыль и дым, я успеваю увидеть, как граната входит между вторым и третьим катком. Похоже, что пробить броню не получилось, но гусеницу сорвало, и «двоечка» закрутилась на месте. Добавить бы, да нечем.

Подхватив пулемет и запасной короб, кубарем скатываюсь в капонир. Блин, пострелять с вершины вала мне не позволят – там же голое место, не спрятаться, сметут огнем. А вот если высунуться сбоку… Но это тоже ненадолго, фора секунд в десять. Зайти бы во фланг пехотной цепи и хорошенько ее проредить… Мечты, мечты… До удобной позиции метров семьсот по открытому полю, не добежать. Вот я дурак! Зачем бежать, если можно… ехать! «Гелендваген» вполне на ходу, и на приличной скорости, которую он может развить даже по бездорожью, в меня не сразу попадут. Здесь пока совсем к другим скоростям наземной техники привыкли. Надо попробовать – терять-то мне особо нечего.

Движок еще даже остыть не успел, завелся с полоборота. Впрочем, это не заправленная вместо антифриза водой «копейка» на лютом сибирском морозе. А эуропэйский автомобиль, подарочек от потомков вот тех самых уродов, которые сейчас бегут по полю, сжимая в потных ладошках винтовки Маузера. Который нам совсем не товарищ! [11] А слово я сейчас предоставлю изделию младшего сержанта Калашникова.

«Гелендваген» рванул по полю буквально как стрела. Мало того что я, «утопив тапок в пол», гнал почти на восьмидесяти, плюнув на целостность подвески, так еще и большую часть пути меня скрывал от фрицев дым горящих танков. Поэтому на фланге пехотной цепи я оказался почти незамеченным. «Почти» – несколько крайних пехотинцев успели увидеть большой черный джип, один из них даже успел вскинуть винтовку, но все они разлетелись как кегли, сбитые на всем ходу мощным передним бампером. Я не стал покидать место ДТП – тормознув, выскочил из машины, грохнул по плоскому капоту сошками «ПКМ» и дал длинную, на всю ленту, очередь, сметая фрицев огненной метлой.

Мне везло! Мне чрезвычайно, непозволительно везло – я успел отстрелять всю стопатронную ленту и завалил десятка два фашистов. Сотней патронов всего два десятка, удивился бы профан? Блин, да не «всего» два десятка, а целых два десятка! Они ведь на месте расстрела не ждали. Они, твари, оказались опытными вояками и, даже попав под внезапный кинжальный пулеметный огонь, мгновенно сориентировались и залегли. Правда, организовать толком ответный огонь у фрицев не получалось – я им не давал головы поднять. Но все хорошее когда-нибудь кончается – кончилось и мое везение: присев за капотом, чтобы сменить ленту, я почувствовал, как по кузову автомобиля несколько раз словно кувалдой долбануло. Мне на голову осыпалось боковое стекло. Похоже, песец все-таки пришел – по мне пристрелялся оставленный без гусеницы «Панцеркампфваген-2». Следующая очередь двадцатимиллиметровых «огурцов» придется точно по мне.

– Да, жаль, я немного успел, но пусть повезет другому! – выскакивая из-под хлипкого прикрытия, заорал я, стреляя из «ПКМ» с рук в «белый свет». Что-то обожгло мне лицо, небо закрутилось вокруг…

И вдруг я грохнулся на траву, а упавший сверху пулемет долбанул меня по ногам.

– Ох, ё! – невольно вырвалось у меня.

– Что, Дубинка, худо тебе пришлось? – раздался рядом ехидный голос… Батоныча.

Я привстал и огляделся: Володя стоял неподалеку в совершенно целой гимнастерке и улыбался во все тридцать два зуба.

– А ты как здесь очутился? – оторопело спросил я, еще толком не отойдя от горячки боя.

То, что произошел обратный перенос, и снова в момент смерти, я уже понял. Но, выходит, что и товарищ полковник бронетанковых войск… тоже?

– Стреляли! – рассмеялся Владимир Петрович. – Я здесь уже минут пять околачиваюсь. Очухался, вижу – лежу в чистом поле, в небе жаворонок. Ни фашистов, ни тебя, ни, что больше всего обидно, любимого джипаря! Едва я успел себя ощупать на предмет целостности организма, как в сотне метров от меня появляется «Гелен». Я к нему, а тут и ты рядышком лежишь с пулеметом на коленях. А ствол еще дымится! Что, Виталь, тяжко пришлось?

Последние слова Батоныч произнес совсем другим тоном: участливо.

– Да я, Володь, после того как тебя грохнули, в атаку рванул, словно камикадзе. Решил подороже жизнь продать.