Цель неизвестна. Врата учености - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 28

По-любому набрасываться не тянуло. Взял Сашу за руку, тихонько сжав. Ладошка теплая и сухая. И вовсе не мягкая, как положено аристократке. Может, и правду говорят, что сама в ссылке стирала, варила и убирала. Смеются за спиной. А по мне, это наличие характера. Не сломалась в тяжелых условиях и смогла себя вести нормально. Проще всего-на манер брата ныть и ничего не делать. Только он потому и ходит, что она на себя труд взяла. Обеспечить да накормить. И не за деньги, стыренные папашей, а своими руками.

Вытащить руку не пытается. В глаза тоже не смотрит. Обнял за талию и притянул к себе, поцеловав. Когда отстранился, был вознагражден слегка ошарашенным взглядом. Не знаю, чего она ожидала, может, требования снимать сапоги или грубости сразу. Я поцеловал ее вновь, нежно и настойчиво, получив неуверенный ответ. Похоже, она действительно не умела. И это прекрасно, как и румянец на щеках.

Не торопясь принялся раздевать. Благодаря Варваре я освоился с платьями высшего света и уже не путался в многочисленных завязочках и пряжках белья. Практика — дело полезное во всех смыслах. Уже не пугают корсеты и широкие юбки. Зато удивляет вдруг обнаружившийся в обуви золотой. Получается, целый день ходила с ним. Наверное, примета.

В какой-то момент она осталась совсем без ничего, и я принялся поспешно освобождаться от своей одежды. Саша, не дожидаясь продолжения, нырнула под одеяло и замерла там неподвижно. Я полез к ней, и она невольно отшатнулась.

Размер у кровати серьезный. Занимает практически все помещение. По заказу сделано. Единственное — от тканевого навеса отказался. В футбол на ней, конечно, не поиграешь, но затеряться при серьезном желании можно попытаться.

Саша так и лежала, зажмурившись, готовая к чему угодно, и я невольно почувствовал себя взрослым, который просто обязан защитить и успокоить несчастную маленькую девочку, неизвестно из каких соображений закинутую в чужую постель к малознакомому мужику.

Мне стало ее по-настоящему жалко, и я принялся осторожно гладить ее сначала по лицу и шее, дополняя ласковыми поцелуями, затем, повернув к себе, по спине, медленно спускаясь вниз. И продолжал долго, пока хватило терпения и не услышал, как изменилось ее дыхание. Только тогда перешел к основной стадии.

— Не говори ничего, — сказала она, зажимая мне рот ладошкой, когда все закончилось.

Я поцеловал женские пальчики и получил ответный взгляд. Немного смущенный, но довольный. В нем уже появилось нечто новое. Теперь она смотрела совсем с другим интересом. Сравнивая и предвкушая. Повернулась на бок, уткнувшись мне в плечо. Я накрыл нас обоих одеялом, обнял свою жену, и она очень быстро заснула. А я лежал и терпеливо ждал, изучая женское личико вблизи.

Теперь я был уверен: когда она откроет глаза, пугаться не станет. Напротив, потянется мне навстречу. Она оказалась гибкой, сильной, темпераментной и податливой. Впереди нас обоих ждут радости и удовольствия. Спасибо, Господи. Хоть в этом отношении ты не кинул, заставив потерять разум. Ненавижу, когда мозги выключаются и приходит мой внутренний берсерк. Боюсь общаться с ним — Саше бы не понравилось.

— Ты подписал бумаги? — спросила она внезапно.

Поймать меня не удалось. Еще четверть часа назад услышал, как изменилось дыхание. Терпеливо подождал, не пытаясь выяснять, чего помалкивает. Не отодвигается — уже неплохо. Принялся осторожно гладить по спутанным волосам, пропуская пряди между пальцами и используя их на манер расчески. Балдею я от длинных кос. В будущем такую роскошь редко встретишь. Некогда ухаживать, вопреки количеству баночек с шампунями, мазями и еще один бог знает какими женскими причиндалами. А здесь у каждой второй толстая коса до пояса. Но это чужие. А тут — практически своя. Вымытая травками и так и просится в руки.

— Конечно, — подтвердил. Ничего удивительного, что в курсе. — Нас все равно за границу не пустят, так кому нужны недостижимые сокровища.

— Зря они рассчитывают всерьез поживиться, — с отчетливым злорадством сказала она. — Отец говорил, там тысяч тридцать, не выше. Он все вкладывал в землю, дома.

Нормально. Я уже усвоил: некоторые привычные ценности у меня с аристократией кардинально расходятся. Критерий богатства для дворянства — недвижимая собственность, «деревни» и «души», постоянно приносившие доход и определявшие статус его фамилии в обществе.

— Иногда в драгоценности. А чтобы золото по банкам прятать — такого не было. Просто иные сделки проще совершать. Когда надо приобрести нечто в Европе, посылаешь письмо — на месте все вопросы решаются. Миллионов не требуется.

— Ну, тридцать тысяч тоже неплохо.

— Ха! Да один складень с бриллиантами оценивался в шестнадцать тысяч. Никто не знает, куда девался. Многое украли. Не в казну пошло, в карманы. Все, кто раньше подобострастно заглядывал в глаза, кинулись расхищать чужое добро, стоило попасть в опалу. На десятки тысяч унесли.

Говорят, новую корону делали из его драгоценностей, выковыривая из оправ и срезая жемчуг с одежд. Во всяком случае работа оценивается в двадцать девять тысяч рублей. Видать, немалого размера вещицы. На царские регалии что попало не присобачат.

— И ничего не спрятали?

— Деревни или дворцы не накроешь крышкой, — сказала не без грусти. — С собой не унесешь. Кое-что роздали, одиннадцать тысяч подарил Варваре Михайловне…

Это сестра умершей жены, расшифровываю недосказанное. Саше, выходит, родная тетка. Не зря наводил справки, можно не переспрашивать. Жила и управляла их домом. Из-за горба замуж не брали, зато свой человек. Ее запаяли в монастырь. Еще неизвестно, что хуже. Из ссылки вон детей вернули, а той назад в мир дорога закрыта.

— Я как-то и не рассчитывал особо поживиться.

— Ты, — а вот такое обращение приятно услышать: многие до старости друг другу «выкают», — еще не слышал про возвращенное имущество.

Она уселась на кровати, без особого стеснения прикрывшись простынкой с большой задержкой. Не поверю, что дело в одной увлеченности. Вполне сознательно проделано. Демонстрация тела во всей красе. Любопытно, кто подсказал. Да не суть важно, пусть останется маленькой тайной. Главное — не шарахается от меня после брачной ночи. А действительно оказалась девушкой. В моем не особо длинном списке побед на женском фронте — первой. Тут уж ошибки никакой, все признаки присутствовали. Простыню можно смело вывешивать на забор.

— Принесли целый список на пару десятков страниц. С первого взгляда чего только нет: мужская одежда: камзолы, кафтаны, шапки, шляпы, чулки, перчатки, галстуки, двадцать три парика. Женская: юбки, корсеты, муфты и так далее. Еще постельное белье и посуда… — Пауза.

— И? — подозревая подвох, подтолкнул, позволяя собой управлять.

— Хранили небрежно — вода затекла, почти все сгнило. Вот зачем в таком виде отдавать? Пусть бы продали еще тогда. Приятнее уж деньгами получить, чем откровенным гнильем.

Ну да. Смотрится издевательством. Хотя реально обычная безалаберность и ротозейство.