Шутка костлявой девы - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Чердак cтр.№ 28

Мне хочется засмеяться, но я сдерживаюсь. Она похожа на толстого попугая с кастрюлей на голове. На этом причуды не заканчиваются, но о них ниже. Сейчас нужно просто сделать первый шаг.

– Что за странный объектив? – начинаю я разговор, завороженно наблюдая за бликами света на темно-синей лупе.

– Лупа телескопа, – будничным тоном отвечает девушка, не отрывая глаза от камеры, – какая-то женщина отдала почти за бесценок на Удельном рынке.

Внимательно присматриваюсь к ее рукам. Рукава рубашки закатаны до локтей. С интересом рассматриваю рисунки: черной пастой на коже нарисованы карты. Позже я узнаю, что эта девушка каждый день тонкими аккуратными линиями выводит дорогу к тем местам, куда она должна идти.

– Удивительно, – заключаю я, глядя на ее руки, – у тебя надписи только до локтей или еще выше тоже есть?

Она улыбается и расстегивает пуговицы рубашки. Оборачиваюсь: Рой с Женей болтают и совсем не сморят на нас. Что, если этой странной девице придет в голову раздеться прямо тут?

– Может, не стоит? – спрашиваю я.

Пальцы, расстегивающие пуговицы, замирают. Улыбка становится шире:

– Но ты же сама хочешь видеть это, разве нет?

– Может, не здесь?

– Отчего же? – говорит она и расстегивает последнюю пуговицу, затем снимает рубашку. На ней белый кружевной бюстгальтер. Значительная часть ее тела покрыта знаками и надписями.

Оборачиваюсь: мужчины, наконец, отрываются от своего занятия и во все глаза смотрят на нас. Рой открывает рот, Женя смущается, но глаз не отводит.

– По большей части это татуировки – карты тех мест, которые мне особенно запомнились. Я про те, что выше локтей, остальные – нарисованы ручкой.

Рой встает с места и подходит к нам, дотрагивается пальцами до одной из карт, читает надписи и говорит, что знает это место.

– Это Гоа, – заявляет он уверенно, – там живут мои друзья.

Похоже, девушка не смущается, может, ей даже нравится то, что Рой лапает ее. Евгений встает с места.

– Я тоже пойду посмотрю, – бормочет мой парень и как зомби идет к полуобнаженной фигуре.

– Сиди на месте, – рычу я и делаю резкий жест рукой.

– А ты ревнивая, – язвительно замечает девушка и натягивает рубашку. – Представление окончено, Рой, садись на место.

Рой сокрушенно идет к Жене, плюхается на стул, и они продолжают месить тесто для лепешек.

Девушка возвращается к теме:

– У меня на коже выведены карты к сокровищам. Вполне неприметно, если не обнажать руки. Разве что на пляжах все смотрят, и это иногда раздражает.

Мы болтаем о какой-то ерунде, пока не приносят тесто. Девчонка безостановочно говорит о разной чепухе. Когда приходит моя пора отвечать, сыплю на девушку колкости и выливаю всю свою желчь. Мне нет дела до ее слов, я просто хочу, чтобы она ушла. Наглая бесстыдная тварь.

Через несколько минут так и происходит. Слышу, как хлопает дверь. Мы даже не попрощались, она просто выбежала вон.

– Я прогуляюсь по квартире, – говорит Женя и выходит с каким-то парнем. На него я тоже чуть обижена, пускай уходит. Пообщаюсь с Роем, пока пеку лепешки.

– Необычно, – протягиваю я, когда смотрю на людей то появляющихся, то исчезающих из кухни.

К нам заходит босой парень и у духовки замирает.

– Что с ним? – спрашиваю я.

Рой продолжает толочь вторую порцию одуванчиков. Он будто совсем ушел в себя и теперь выполняет действия механически. Шаман во время ритуала. Повторяю вопрос.

– А… Это так он просто смотрит, как краешки белого хлеба становятся темными.

– Зачем?

– Интересно же наблюдать за некоторыми процессами. То, как распускаются или захлопываются от внешнего мира на ночь цветы. Помнится, не далее как вчера лежал на траве около дома и наблюдал за красивым белым цветком. Жаль, что на следующее утро его кто-то нехороший сорвал.

В этот момент мне действительно становится за многое жаль.

Я искренне не понимаю некоторых людей. Не могу дать объяснение застывшим во времени соседкам, которые судачат и кривятся при виде молодости.

Как-то раз, помнится, обнаружила человека на улице: он лежал то ли живой, то ли мертвый и не подавал признаков жизни. Ранней весной, на мостовой, совершенно один. Люди с застывшими лицами проходили мимо. И я прошла с точно таким лицом. Будто он не человек. В этой жизни мне за многое жаль.

– Чего молчим? – спрашивает Рой, выйдя из оцепенения. – Нужно жарить теперь, – говорит он и смотрит на меня своими рыбьими глазами.

Вздыхаю, но делать нечего – прошлое навсегда записано в книге наших грехов. Направляюсь к плите и провожу там еще минут двадцать своей жизни. По кухне разливается аромат, на него приходит Женя и еще пара гостей или обитателей квартиры – пока не научилась различать кто здесь случаен, а кто нет. Ставлю на стол тарелку с ароматными лепешками.

– Кушать подано.

Тело содрогается в конвульсиях счастья. Душа кричит, но нельзя издать ни звука. Губы молчат, так как снизу мы слышим голоса людей и знаем, что и они могут нас услышать. Невозмутимые мыши, забившиеся в нору. Единственное, что нас выдает, – скрип пружин. Я уже готова взорваться и, не сдерживая волну радости, закричать, как открывается дверь, лишая нас повода быть друг с другом искренними.

Юрким зверьком в комнату врывается девочка – дочка музыканта и художницы, которые живут в норке под нашим уютным гнездышком.

Когда она забирается на кровать, я лежу полуголая, потому быстрым движением тяну одеяло на себя и как-то слишком громко спрашиваю:

– Солнышко, что такое?

Женя не успел закрыться, поэтому девочка разглядывает то, что видеть ей рано. Судя по ее реакции, она совсем не удивлена.

– Может, зайти потом? У вас, наверное, дела, – непринужденно щебечет ребенок, делая акцент на слове «дела».

– Зачем ты пришла? – ласково спрашиваю я.

– Мама и папа просто так интересно говорили о вас, что мне стало любопытно, чем же вы здесь заняты.

У нас и правда «дела». Но минуту назад ее это не смущало. Женя еле успел соскочить с меня, когда это маленькое чудо появилось в двери.

Замки в квартире отсутствуют. Жильцы не боятся краж. Они почти не стесняются друг друга. Утопия. Маленькое идеальное государство на последнем этаже в городе Санкт-Петербург.

– Пока-пока. Я еще вернусь, – ребенок радостно несется прочь.

– Только постучи, солнышко, вдруг нас не будет дома, – мягко говорю я, чтобы ее случайно не обидеть.

Она подходит ко мне вплотную, садится рядом. Смотрит умными глазами, целует и, наконец, спрыгивает с кровати, будто и правда понимает, что помешала нам. А затем как ни в чем не бывало направляется к двери. Мы вздыхаем с облегчением и решаем продолжить. Все идет идеально, пока дверь опять не открывается.