Прерванный полет "Эдельвейса". Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Зубов, Дмитрий Дегтев cтр.№ 9

Ну а решающий вклад снова внесли люфтваффе. Благодаря тому, что положение в районе Изюма к концу месяца стабилизировалось, для операций в Крыму удалось привлечь часть подразделений из IV авиакорпуса. В том числе «Штуки» и тяжелые истребители Bf-110. Штурмовики непрерывными ударами вывели из строя десятки танков и грузовиков, разрушили множество бункеров, артиллерийских батарей и других объектов. Ну а Ханс Бётхер с 14 по 15 марта нанес четыре авиаудара по наступающим советским войскам, сбросив на них в общей сложности четыре фугасные и 64 осколочные бомбы. Стандартная загрузка Не-111 во время таких операций состояла из одной SC500 и 16 SD50. А16 марта «Хейкель» Бётхера опять бомбил Керчь [16] .

Между тем 12 марта Главное командование люфтваффе отдало приказ для 4-го воздушного флота о приоритете целей. Главными объектами операций на Черном море должны были оставаться порты Севастополя, Керчи и Камыш-Буруна и подходы к ним. Цели, не имеющие прямого отношения к снабжению крепости, в том числе Новороссийск и др., нужно было атаковать в последнюю очередь. Основной задачей авиации был четко обозначен срыв снабжения Севастополя. «Фюрер ожидает, что отныне снабжение Севастополя и судоходство вокруг него должно прекратиться», – говорилось в приказе.

Оберет Вилд в рамках полученных инструкций решил проводить атаки советских судов методом быстрых последовательных нападений небольшими группами бомбардировщиков или торпедоносцев. Аналогичным образом стали планироваться и авиаудары по Севастополю и другим портам.

18 апреля во время полета над Черным морем обер-лейтенант Бётхер обнаружил советский конвой, направлявшийся в Севастополь. Фактически это были танкеры «Серго» и «Передовик» в охранении крейсера «Красный Кавказ» и эсминца «Незаможник». Бётхер сбросил на суда пять фугасных бомб, а затем сохранял контакт с ним до тех пор, пока не появились другие бомбардировщики и торпедоносцы II./KG26. По советским данным, конвой был атакован девять раз, однако все сброшенные бомбы и торпеды не достигли цели [17] .

20 марта после долгого перерыва немецкие самолеты нанесли авиаудар по судам, разгружавшимся в порту Севастополя. К этому времени благодаря постоянным поставкам с материка противовоздушная оборона города стала одной из самых сильных в стране. «Сопровождение «Штук» на Севастополь. Черт возьми, это был фейерверк! – писал в дневнике оберлейтенант Хайнрих Сец из III./JG77. – Все воздушное пространство прикрыто огнем». Тем не менее штурмовики добились успеха. В результате близких попаданий был тяжело поврежден стоявший у причала танкер «Серго» водоизмещением 7600 тонн. На судне выгорели носовые помещения, но силовая установка уцелела, поэтому оно через некоторое время смогло своим ходом уйти на Кавказ.

Правда, не всегда намеченные операции шли гладко. К примеру, 21 марта I./KG27 «Бёльке» получила приказ совершить налет на Керчь. Однако вылет прошел несколько не по плану. «Несмотря на относительно хорошую погоду, лидирующее звено испытало трудности в поисках города, – писал в рапорте Ханс Райф из 3-й эскадрильи. – Как сумасшедшие мы кружили в пространстве Таманская – Темрюк – Новороссийск, где большинство экипажей в конечном итоге от отчаяния разбросали свои бомбы. Наконец, мы все оказались примерно в 25 километрах к северо-западу от г. Керчь. Нам уже было не до «дисциплины» и маневров, поэтому наши бомбы попадали на конечной станции и промышленных предприятиях на восточной окраине Керчи. Тяжелые зенитки несильно беспокоили нас здесь. Просто интересно, почему внимательные русские истребители не поймали нас над морем. Может быть, они приняли нас за красные бомбардировщики, которые практикуют полет на высоте 4000 метров».

Отразив удары Красной армии, командующий 11-й армией Эрих Манштейн сам планировал, как ему побыстрее закончить затянувшуюся Крымскую кампанию. Генерал-оберст так же, как и Гитлер, понимал, что для успеха в первую очередь необходимо окончательно изолировать полуостров от внешнего мира, прекратить или свести к минимуму снабжение оставшихся на нем советских войск.

Важную роль в этой задаче играла воздушная разведка. Манштейн попросил проводить подробную аэрофотосъемку вражеских укреплений, мобилизационных пунктов, складов и транспортных маршрутов по территории Крыма, а также морских путей, аэродромов и дорог на Северном Кавказе.

Основную работу в этом направлении по-прежнему выполняла 4-я эскадрилья Aufkl.Gr. 122. К примеру, 25 марта Ju-88D сфотографировали порты Керчи, Севастополя, Камыш-Буруна и Таманской, шоссе вдоль побережья Кавказа от Новороссийска до Туапсе, а также советские аэродромы и железнодорожные станции на северо-западном Кавказе (Крымская, Краснодар и Кропоткин).

Дальние разведывательные вылеты над Черным морем также выполняла 2-я эскадрилья группы дальней разведки при главнокомандующем люфтваффе (2./Aufkl.Gr.Ob.d.L.). Подразделение под командованием гауптмана Клауса Притцеля базировалось в Николаеве и занималось стратегической разведкой. В феврале – апреле основной задачей эскадрильи был контроль за передвижениями и местами базирования советского Черноморского флота. Объектами аэрофотосъемки были порты Новороссийска, Туапсе, Сухуми, Поти и Батуми. «Последний порт Батум был всего в 20 км от турецкого побережья, – вспоминал бортрадист Макс Лагода. – Он имел для нас особое стратегическое значение до конца года, потому что он находился рядом с Турцией. В случае чего мы могли уйти туда и интернироваться. Никто не хотел оказаться в русском плену, скорее мы были готовы приземлиться в Турции. Эта тема часто обсуждалась товарищами из летного персонала после боевых вылетов».

Маршруты полетов проходили от Новороссийска вниз вдоль побережья до Батуми. Порты имели довольно сильную противовоздушную оборону, поэтому из каждого из них по разведчикам велся сильный зенитный огонь. Высота полетов составляла не менее 8 километров. Главную опасность для самолетов представляли истребители, однако не стоило забывать и о зенитках. «Зачастую мы проходили над городом или портом на высоте 8000 метров, не сосредоточившись на зенитках, а лишь осматривали небо в поиске истребителей. В то же время внезапно раздавалась серия разрывов тяжелых зенитных снарядов в непосредственной близости от машины, – рассказывал Лагода. – Каждый большой город с военно-морской базой имел соответствующие аэродромы, по крайней мере, простые полевые аэродромы. Это были временные площадки, где истребители могли взлетать прямо с земли и в любое время. Пролетать над Сухуми, Поти и Батуми зачастую было очень неприятно. Стоящие там корабли стреляли по нас шквальным огнем. Если он был достаточно опасным, мы летели в западном направлении в сторону моря. Затем через 10 минут ложились на прежний курс» [18] .

Дойдя до турецкой границы, «Юнкерсы» поворачивали на северо-запад и над морем летели обратно в Николаев.