Прерванный полет "Эдельвейса". Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Зубов, Дмитрий Дегтев cтр.№ 44

Однако все время везти и без того везучему «Молотову» не могло. В 1.25 слева и справа появились еще два торпедоносца. Наибольшую опасность представлял «Хейнкель», заходивший на цель с правого борта. Он шел перпендикулярным курсом, быстро среагировав на начавшийся поворот крейсера налево. И в конце концов Не-111 сбросил торпеды почти у самого борта. Наблюдателям на корме даже показалось, что они упадут прямо на палубу. А затем воду осветила яркая вспышка и раздался мощный взрыв.

«В 1.27 находившиеся на мостике ощутили сильный удар по корпусу, – пишет Петров. – Корму подбросило, крейсер повалился на правый борт, а затем на левый, стал терять ход. Корма сильно вибрировала, вибрация распространялась на весь корпус». Потом в средней части корабля раздался еще один удар, корабль остановился, и внутри его погас свет. После этого лежащий в дрейфе «Молотов» атаковало еще несколько торпедоносцев и катеров, однако все выпущенные ими торпеды прошли перед носом. По всей вероятности, летчики и итальянские моряки думали, что корабль, отстреливавшийся из всех стволов, имеет ход.

«Поднявшийся на мостик командир БЧ-5 доложил Басистому и Романову, что в корму крейсера попала торпеда, – продолжал Петров. – Корма оторвана на протяжении 10–12 метров. Корабль лишился руля. Сильно поврежден правый винт и гребной вал. Правая машина может дать только самые малые обороты – 30–50 в минуту. При увеличении оборотов возникает опасная вибрация. Левый же винт почти не поврежден и может давать обороты самого полного хода. Обшивка по левому борту в месте взрыва загнулась влево и образовала как бы руль, положенный лево на борт…

Механик был прав. Когда разобрались с состоянием машин и котлов и дали передний ход, корабль резко покатился влево. Без руля удержать корабль на прямом курсе можно только машинами, регулируя их обороты. Басистый поручил мне и старпому Домнину установить, сколько оборотов нужно давать каждой машине, чтобы корабль шел прямо. В конце концов мы разобрались: левая машина должна работать на полных оборотах на передний ход, а правая – на самых малых задним. К счастью, машины смогли дать то, что требовалось. Если бы обшивку загнуло при взрыве чуть больше или был бы поврежден левый винт, крейсер не смог бы идти прямым курсом» [107] .

В результате «Молотову» удалось утром дойти до Новороссийска. На подходе к базе крейсер еще раз атаковали четыре торпедоносца. Две сброшенные ими торпеды прошли в 100 метрах за кормой. При этом, когда один из «Хейнкелей» стал заходить в атаку, лоб в лоб на него ринулась летающая лодка МБР-2. При этом экипаж стрелял в торпедоносец из сигнальной ракетницы! В итоге пилот торпедоносца вынужден был отвернуть [108] .

Впрочем, оставаться в Новороссийске, памятуя налет месячной давности, было опасно, поэтому уже вечером 2 августа «Молотов» своим ходом в сопровождении эсминцев ушел дальше на юго-восток. Через сутки, в 21.40 3 августа, крейсер бросил якоря на внешнем рейде Поти [109] .

Как выяснилось, повреждение крейсера «Молотов» оказалось, во-первых, последней операцией 6-й эскадрильи KG26 на Черном море с использованием торпед, во-вторых, последним успехом Авиационного командования «Зюд» оберста Вилда.

В действительности угроза форсирования немцами Керченского пролива в это время стала не самой актуальной. В последние дни июля немецкие войска формировали канал Маныч, который согласно европейской географии являлся границей между Европой и Азией.

29 июля 4-й воздушный флот сообщал в Главное командование вермахта: «Русские военно-воздушные силы перед правым флангом группы армий «Зюд» демонстрирую свою слабость. «Штуки» осуществляют свои атаки без истребительного сопровождения и не подвергаются нападению со стороны русских истребителей».

Зенитные полки люфтваффе, наряду с самолетами, осуществляли мощную поддержку наступления. В полосе 17-й армии они не только эффективно боролись со штурмовиками Ил-2, но и постоянно уничтожали наземные цели, включая танки, полевые укрепления, доты и дзоты. Именно благодаря тесному взаимодействию сухопутных войск и авиации, включая подчиненные ей зенитки, наступающие войска в этот период легко подавляли все очаги сопротивления. Например, когда 3-я танковая дивизия 3 августа достигла Ворошиловского, ее солдаты обнаружили там выжженную пустыню: «Там повсюду были следы немецких воздушных атак. На дорогах валялись разбитые транспортные средства и тяжелое оружие. Колонны грузовиков по-прежнему горели на открытых участках дороги. Немецкий IV авиакорпус сделал там хорошую работу» [110] .

В последние дни июля и первые дни августа бомбардировщики Пфлюгбейля были ориентированы главным образом на борьбу против судоходства на Нижней Волге, а также автомобильные и железные дороги на всем Северном Кавказе. Кроме того, Ju-88 и Ju-87 совместно с торпедоносцами и пикирующими бомбардировщиками III./LG1 наносили удары по кораблям Азовской военной флотилии, обстреливавшим войска 17-й армии.

2 августа Рихтхофен писал в своем дневнике: «Сильные вражеские силы остаются позади реки Кубань и вокруг Краснодара… К сожалению, я должен разделить мои силы. VIII авиакорпус должен помочь 6-й армии возле Сталинграда и атаковать железные дороги в этой области и судоходство на Волге. Между тем IV авиакорпус должен атаковать противника в Кубани и железные дороги на всем Северном Кавказе. Это должно быть главной целью сейчас, позже Сталинград».

В начале августа Главное командование вермахта было настроено весьма оптимистически. Согласно его оценке от 4 августа, «советское командование очевидно создает оборону к югу от реки Кубань для защиты Майкопского района и военно-морских баз Черноморского флота. Тем не менее силы противника разрознены… Подвижные соединения всюду движутся вперед на Баку».

Следующие дни подтверждали это смелое заявление. 9 августа передовые части 17-й армии достигли своей первой основной цели – Краснодара. Четыре пехотные дивизии при поддержке IV авиакорпуса быстро взяли город. На другом фланге 40-й танковый корпус заняли Пятигорек, расположенный в 425 километрах юго-восточнее Ростова. А вечером 9 августа 13-я танковая дивизия штурмом взяла Майкоп, взяв там в плен тысячи красноармейцев и 50 неповрежденных самолетов.

Фюрер и его окружение испытали необычайную радость от захвата первого крупного нефтедобывающего района Кавказа. Эту эйфорию разделяли и союзники Германии, в частности, Муссолини считал, что теперь проблема стран оси с нефтью уже частично решена. И это при том, что отступающие советские войска взорвали сотни скважин, трубопроводов, а также подожгли нефтехранилища и нефтеперерабатывающие заводы. Последующие исследования, проведенные немецкими специалистами, показали, что для восстановления нефтедобычи потребуются многие месяцы…