Фюрер как полководец - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дегтев, Николай Баженов cтр.№ 38

В августе 1944 г. Гитлер по совету Геринга принял еще одно «спорное», с точки зрения послевоенных мемуаристов, решение, а именно перебросить последний резерв истребительной авиации на Западный фронт. Ряд лиц, в том числе рейхсминистр вооружений Шпеер, пытались оспорить этот приказ. Он доложил фюреру, что на транспорте и в военной промышленности сложилась тяжелая ситуация, вызванная налетами союзников, в связи с чем надо бы лучше усилить противовоздушную оборону Германии. После этого взбешенный Гитлер наорал на Шпеера, заявив ему: «Проведение каких-либо оперативных мероприятий является исключительно моей прерогативой! Ваше дело – производство вооружения, вот и занимайтесь им!» И был совершенно прав. В Третьем рейхе вообще вошло в моду вместо выполнения своих конкретных обязанностей вникать в общие вопросы ведения войны и «советовать» верховному главнокомандующему, как именно надо их решать.

Помимо Шпеера, решение Гитлера активно осуждал и Галланд, считавший, что резерв в количестве 800 истребителей «никак не смог бы изменить ситуацию на Западном фронте». Он тоже полагал, что ПВО рейха является абсолютным приоритетом, а указанные резервы планировал использовать для массированной атаки на соединения американских бомбардировщиков. Однако и в данном случае фюрер был прав. Он прекрасно понимал, что, если не остановить продвижение союзников на сухопутном фронте, пусть и ценой больших потерь, никакая противовоздушная оборона после этого просто не понадобится.

По утверждению Галланда, переброска авиарезервов на Запад закончилась полным крахом, якобы они «сбили не более 25 вражеских самолетов, в то время как около 400 самолетов-истребителей вместе с большей частью их пилотов были бесцельно принесены в жертву». Однако все это является сильным преувеличением, призванным опять же свалить всю вину за поражения на фюрера.

Через несколько дней Гитлер получил сведения о том, что на Западе «немецкие летчики-истребители вследствие более низких летных характеристик своих самолетов больше не преследуют неприятеля, а выбрасываются с парашютом еще перед тем, как вступить в воздушный бой». Присутствовавший на совещании Галланд пытался вступиться за летчиков, но в ответ услышал крики и ругань, а также угрозы вовсе расформировать истребительную авиацию и далее ПВО осуществлять только с помощью зениток. По свидетельству очевидцев, фюрер орал: «Я вообще больше не желаю выпускать самолеты! Немедленно прекратите производство самолетов!» Он даже «приказал» Шпееру немедленно начать переброску всех рабочих на изготовление зенитных орудий, дабы увеличить их производство в десять раз.

Впрочем, этот нервный срыв, который Галланд пытался выдать за «сумасшествие», был всего лишь следствием нервного перенапряжения и недавнего покушения. Уже через несколько дней Гитлер без разговоров согласился отнести предложенную Шпеером программу производства истребителей к разряду наиболее приоритетных.

Также Гитлер лично одобрил производство авиационных комплексов «Мистел» и настоял на их боевом применении, хотя оперативный отдел ОКЛ считал это оружие «бесперспективным». И снова вождь оказался прав, «Мистелы» себя вполне оправдали.

Как правило, фюрер не вмешивался в вопросы принятия на вооружение тех или иных самолетов, как он делал это с танками, орудиями и ракетами. Исключение составила, по сути, лишь одна машина, ставшая камнем преткновения для массы людей. Это был «Мессершмитт» Ме-262.

Надо сказать, что поначалу Гитлер в силу ряда причин вообще не поддерживал разработку самолетов с реактивными двигателями, над которыми немецкие конструкторы работали с 1939 г. Но и не мешал ей. В дальнейшем позиция фюрера изменялась несколько раз в зависимости от обстановки. В сентябре 1943 г. он даже издал приказ о немедленном прекращении подготовки к серийному выпуску Ме-262, однако через четыре месяца передумал, наоборот, потребовав как можно быстрее начать выпуск этого самолета. И уже тогда, к недоумению многих авиаторов, он дал понять, что намерен использовать реактивный «Мессершмитт» в качестве скоростного бомбардировщика. Гитлер решил, что наконец-то сбылась его мечта об ударном самолете, недосягаемом для истребителей противника. Данное решение потом преподносилось многими как опять же доказательство полной некомпетентности и глупости фюрера.

Впрочем, сомнения терзали фюрера и далее. 28 февраля 1944 г. в «Бергхоф» прибыла летчица Ханна Райч, чтобы лично получить из рук Гитлера Железный Крест 1-го класса. Во время распития кофе в холле она высказала мнение, что принятие на вооружение реактивных самолетов растянется еще надолго и уже не сможет изменить ход войны. По воспоминаниям фон Белова, у фюрера «пробудилось сомнение насчет выпуска реактивных самолетов». Однако, поколебавшись, он все же решил ничего не менять.

В марте 1944 г. был создан специальный штаб под руководством заместителя Шпеера Отто Заура, который должен был приложить все силы для развертывания производства Ме-262, хотя двигатели для него еще не были доведены фирмой «Юнкерс». В следующем месяце фюрер вдруг узнал, что ни на один самолет еще не поставлен бомбодержатель, так как все выпущенные машины еще являлись опытными. Однако Гитлер истолковал это как попытку игнорировать его приказ и наорал на Геринга, Заура и Мильха. Доводы последнего, что самолет проектировался как истребитель, не подействовали.

В мае рейхсмаршал заявил генералу Галланду о переходе контроля за проектом Ме-262 к командующему бомбардировочной авиацией генералу Дитриху Пёльцу. Тот, естественно, расстроился, но Геринг успокоил его: «Это не означает, что фюрер рассматривает самолет только в качестве бомбардировщика. Он многого ожидает от Ме-262 и в качестве истребителя и не собирается выпускать только бомбардировщик». Это высказывание подтвердил и сам Гитлер на встрече с Зауром 7 июня. Он требовал выпускать первые партии «Мессершмитта» в варианте бомбардировщика, но разрешил и доводку его в качестве истребителя, допуская параллельное производство Ме-262 в двух модификациях.

В данном случае представители Люфтваффе мыслили как тактики, а Гитлер как стратег, в этом и крылась причина конфликта. Первые думали только о противовоздушной обороне, не понимая, что кризисное положение на фронте в итоге сделает ее просто ненужной. Фюрер же думал в первую очередь об усилении ударной авиации, так как понимал, что только контрударами по противнику и контрнаступлением можно выиграть войну. Некоторые деятели, например Шпеер, чтобы скомпрометировать Гитлера, приводили данные, что якобы переоборудование Ме-262 в бомбардировщик оттянуло его поступление на вооружение на полгода. Однако это не соответствует действительности, производство нового истребителя сдерживала только неготовность турбореактивного двигателя.

Авиаторы продолжали гнуть свою линию. В августе 1944 г. начальник штаба Люфтваффе генерал Вернер Крайпе сделал попытку убедить фюрера в важности усиления ПВО рейха за счет реактивных истребителей, а следовательно, отменить приказ о первоочередном выпуске бомбардировочной модификации. Однако получил отказ. В середине сентября уже Шпеер в очередной раз намекал, что «было бы грубейшей ошибкой переделывать реактивный истребитель в бомбардировщик», однако Гитлер по-прежнему стоял на своем. И только 4 ноября, когда началось серийное производство другого реактивного бомбардировщика фирмы «Арадо» Ar-234, он поддался просьбам Крайпе и разрешил выпуск Ме-262 только в истребительном варианте.