Тени над Заполярьем. Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев | Михаил Зефиров, Дмитрий Дегтев, Николай Баженов | страница 85 | LoveRead.ec

Командование 5-го воздушного флота Люфтваффе пришло к выводу, что для атак судов недостаточно Bf-110 из 13.(Z)/JG5, базировавшихся в Киркенесе, и «обычных» Bf-109F из III./JG5, действовавших из Петсамо. Поэтому 15 февраля 1943 г. в Петсамо на основе части персонала 11-й эскадрильи была сформирована особая эскадрилья истребителей-бомбардировщиков, оснащенная самолетами FW-190A-2/А-3. Она получила обозначение 14.(Jabo)/JG5, [89] а ее командиром был назначен 29-летний гауптман Фридрих-Вильгельм Штракельян (Friedrich-Wilhelm Strakeljahn).

К началу весны стало очевидно, что Северный флот не успевает обеспечить СОР запланированным объемом боеприпасов, снаряжения и продовольствия. Флотским тыловым службам не хватало судов, а в бухтах Эйна и Большая Мотка не было достаточного количества причалов и техники, чтобы одновременно разгружать все прибывающие баржи, дрифтеры и мотоботы.

Продолжительность светлого времени суток с каждым днем неумолимо увеличивалась, что означало увеличение интенсивности действий Люфтваффе. Поэтому чтобы успеть выполнить план поставок СОР до наступления полярного дня, командование Северного флота приняло решение использовать крупные транспорты, способные единовременно перевозить до 2000 тонн грузов.

Однако проблему это не решило, поскольку темп разгрузки остался прежним и теперь уже большегрузные суда подолгу стояли у причалов, становясь приманкой для немецких самолетов. Так, 13 марта тринадцать Bf-109 атаковали суда в бухте Озерко, сбросив 34 фугасные бомбы. Их взрывами на транспорте «Революция» было повреждено рулевое управление, погибли два человека из его команды и еще один ранен.

Затем 31 марта «шестерка» самолетов, вероятно, FW-190A из 14.(Jabo)/JG5, совершила очередной налет на суда в бухте Озерко, причалы и береговые строения в поселке Большое Озерко. Одна из бомб попала в транспорт «Ямал», на котором в результате вышли из строя оба котла. На судне были убиты два и ранены еще двенадцать человек.

Но не все суда были беззащитными мишенями. Там же находился военизированный пароход «Пролетарий», приписанный до войны к Мурманскому государственному морскому пароходству. Он был вооружен одним 76-мм орудием и одним зенитным пулеметом. Ведя из них огонь, команда не позволила немецким летчикам прицельно сбрасывать бомбы на свое судно. В итоге «Пролетарий» уцелел во время бомбежки.

Тем не менее эти налеты показали, что требуется срочное усиление обороны мест разгрузки транспортов. Поэтому уже вскоре по распоряжению начальника ПВО Северного флота полковника Б. Л. Петрова из Ваенги в Большое Озерко была передислоцирована зенитная батарея № 957, имевшая четыре 37-мм пушки. И это оказалось как нельзя кстати.

Вечером 13 апреля 1943 г. шесть немецких самолетов, согласно советским данным, это были четыре Bf-110 и два Bf-109, с бреющего полета сбросили по одной бомбе на причал в Большом Озерке. Одна из бомб угодила в машинное отделение парохода «Онега», стоявшего там под разгрузкой уже двое суток. При взрыве погибли десять и были ранены сразу тридцать человек. Затем тяжело поврежденное судно сумело уйти в Мурманск только на буксире у спасателя.

Оказалось, что из трех зенитных батарей, защищавших Большое Озерко, вести эффективный огонь по низколетящим самолетам могли лишь одни недавно прибывшие 37-мм зенитки. Их расчеты смогли сбить один «стодевятый». Но наземные наблюдатели, как это нередко бывало, перепутали типы вражеских самолетов. Фактически в налете участвовали не Bf-109, а «Фокке-Вульфы» из 14-й эскадрильи JG5. По данным Люфтваффе, в тот день зенитным огнем был сбит FW-190A-4 W.Nr.2215, его пилот – унтер-офицер Курт Вендлер (Kurt Wendler) – погиб.

Участившиеся воздушные удары по судам в Мотовском заливе, и прежде всего повреждения крупнотоннажных пароходов, заставили командование Северного флота отменить свое прежнее решение. На период наступавшего полярного дня было приказано направлять в Эйну, Озерко и Пумманки только мелкие суда, в том числе корабли Охраны водного района (ОВР) главной базы флота, которые были вооружены зенитками и пулеметами.

Однако уже 19 апреля штаб флота в нарушение своего собственного же приказа направил в губу Большая Мотка два большегрузных транспорта. Они должны были прийти в Большое Озерко следующей ночью. Для командующего СОР генерал-лейтенанта Кабанова, уже привыкшего к непоследовательным действиям своего начальства, такой поворот тем не менее оказался неожиданным.

Пришлось срочно готовиться к приему транспортов. Для их защиты на берегу было сосредоточено несколько 37-мм зенитных батарей, двенадцать крупнокалиберных зенитных пулеметов и даже два взвода противотанковых ружей, из которых тоже можно было вести огонь по самолетам. Для ускорения разгрузки судов к причалам были подтянуты подразделения морской пехоты.

Прохождение двух крупных транспортов не осталось незамеченным немцами. И на вторые сутки их разгрузки над бухтой Озерко появились самолеты. Наземные наблюдатели потом в очередной раз доложили о «мессерах», но скорее всего это были «Фокке-Вульфы». Во время захода они натолкнулись на такой плотный заградительный огонь, что не смогли прицельно сбросить бомбы, и их пилоты были вынуждены отказаться от продолжения атаки. Так что срочные меры, принятые Кабановым и его штабом, полностью оправдались и дали результат.

Здесь может возникнуть закономерный вопрос, ну а где во время всех этих налетов на суда были флотские истребители, чьей прямой обязанностью защищать суда? От их основных аэродромов в районе Полярного и Мурманска до Большого Озерка было 80–90 км, то есть около пятнадцати – двадцати минут полетного времени. Но при этом самолетам Люфтваффе от баз в Петсамо и Луостари до цели было в два раза ближе – всего около 40 км. Таким образом, советские истребители, чтобы иметь возможность встретить приближающегося противника, должны были с учетом времени на подготовку к взлету и сам взлет получать команду на вылет как минимум минут за десять до взлета самих немцев. А такое было просто невозможно.

В такой ситуации штабу ВВС СФ оставалось только одно. Разработать специальную схему воздушного прикрытия причалов в Большом Озерке и Эйне с использованием оперативного аэродрома на Рыбачьем и сменяющих друг друга патрулей истребителей. Однако прошло уже двадцать два месяца войны, а флотские авиаторы сначала во главе с генерал-майором А. А. Кузнецовым, а затем со сменившим его 8 января 1943 г. генерал-майором А. А. Харитоновичем так и не удосужились создать такой схемы хотя бы на время нахождения судов в бухте Озерко и губе Эйна. И это при том, что только через эти пункты части СОР получали все необходимые им боеприпасы, снаряжение и продовольствие. И это при том, что полуострова Средний и Рыбачий играли ключевую роль не только в обороне всего Советского Заполярья, но и в обеспечении безопасного прохождения союзных конвоев. А последнее имело стратегическое значение, поскольку от непрерывности потока грузов, поступавших по ленд-лизу в Советский Союз по северному маршруту, зависело положение уже на всем огромном советско-германском фронте.