Маргарет Тэтчер - читать онлайн книгу. Автор: Жан Луи Тьерио cтр.№ 131

Тенденция высмеивать позиции Маргарет Тэтчер в отношении Европы проявлялась довольно часто. В лучшем случае ее изображали в виде «евроскептика», причем убежденного, изменившего своим первоначальным убеждениям, когда в начале своей политической карьеры она поддерживала идею построения общеевропейского дома. В действительности, не факт, что ее позиции по отношению к Европе когда-либо сильно менялись. В 1977 году она уже заявляла, что желает «от всего сердца сотрудничать с этой объединенной Европой; сравните ту общность интересов, что существует между нами, и расхождения и разногласия, разделяющие нас, покажутся незначительными». В 1979 году, в период избирательной кампании по проведению выборов в Европарламент, она так определяет свое видение Европы, служащей делу свободы: «Мы верим в свободную Европу, а не в Европу однообразную. Покуситесь на разнообразие государств-членов и вы обедните всё Европейское сообщество <…>. Мы настаиваем на том, чтобы общественные институты управлялись повсюду на континенте таким образом, чтобы это приводило к увеличению личной свободы. Нельзя позволить этим институтам погрузиться в бюрократию. И всякий раз, когда этим институтам не будет удаваться расширять свободу, они должны подвергаться критике и равновесие должно быть восстановлено». Говоря другими словами, Маргарет воевала не за то, чтобы «Европы было меньше», а за то, чтобы «Европа была лучше» и чтобы эта новая Европа служила свободе, восстановив равновесие.

Так вот, первая сфера, где Маргарет попытается восстановить равновесие, была сфера британских взносов в бюджет Сообщества. В 1979 году она объявила о том, что в этой сфере есть дефицит в сумме 1,5 миллиарда фунтов. Почему так получилось? Просто потому, что структура внешней торговли Англии и ее экономики отличалась от структуры континентальной Европы. В 1979 году 57 процентов британского экспорта и 58 процентов британского импорта не имели отношения к странам ЕЭС, а для других стран — членов Сообщества этот процент составлял в среднем 35 процентов. Законы о таможенных сборах составляли одно из главных средств получения доходов ЕЭС, и суммы, которые должно было вносить Британское казначейство, по определению были пропорционально больше, чем суммы, вносимые его партнерами. Это не компенсировалось доходами или, вернее, компенсационными выплатами (практиковавшимися в области сельскохозяйственной политики ЕЭС), ведь около 70 процентов бюджета Сообщества как раз и было предназначено для проведения общей сельскохозяйственной политики. А сельское хозяйство Англии было очень конкурентоспособным. Оно получало только 5 процентов сумм, вносимых в Европейский сельскохозяйственный ориентационно-гарантийный фонд. Конкретно это означало то, что, если бы в 1980 году ничего не изменилось, Великобритания оплачивала бы 20 процентов поступлений и пользовалась бы только 10 процентами расходов Европейского сообщества, в то время как ее ВВП составлял всего 16 процентов ВВП Сообщества. Для Маргарет, непреклонной защитницы интересов британского налогоплательщика, это было неприемлемо. «Мы стали, — пишет она в мемуарах, — одним из самых бедных членов ЕЭС, занимая всего лишь седьмую строчку в списке ВВП в расчете на душу населения. И однако же от нас требовали внесения самых крупных чистых взносов».

Тэтчеровская машина была запущена, и она больше не остановится. На саммите в Страсбурге 21–22 июня 1979 года, первом европейском саммите для Маргарет, впервые выступая на пленарном заседании, она сразу же сказала застывшим от изумления главам правительств: «Я хочу получить назад мои деньги!» Разумеется, ее коллег повергли в шок дерзость и грубость такого заявления. Британская бакалейная лавка хотела получить то, что ей были должны. Валери Жискар д’Эстен приложил большие усилия, чтобы напустить туману и заговорить ей зубы. Он предложил перенести на более позднее время дискуссию о сумме британских взносов. Но Мэгги заупрямилась, не желая покидать зал заседаний прежде, чем решение будет найдено. «На моем первом европейском саммите я вынуждена была сказать „нет“», — пишет она в мемуарах. Тэтчер добилась от пришедших в растерянность участников саммита решения о создании специальной комиссии, на которую будет возложена обязанность выработать предложения по данной проблеме. Маргарет утверждает с глубоким презрением, которое всегда испытывала к международным встречам на высшем уровне, что ей тогда очень помогло то, что «час был уже поздний; выводов легко добиться, когда время поджимает и когда умы уже встревожены перспективой встречи с великой французской кухней и лучшими французскими винами». Это очень лестно для наших поваров, но все же маловероятно. Маргарет просто начала изводить своими постоянными приставаниями по агробюджетным вопросам глав европейских государств, и это продолжалось пять лет, вплоть до саммита в Фонтенбло в 1984 году, когда все вопросы были окончательно улажены. Линия поведения Маргарет была твердо зафиксирована в ее речи, произнесенной в Люксембурге 18 октября: «Я должна изъясняться предельно ясно <…>. Великобритания не может согласиться с сегодняшним положением дел в вопросе с бюджетом <…>. В политическом смысле он несостоятелен <…>. Я не могу играть роль Санта-Клауса Сообщества, когда мой собственный электорат просят отказаться от улучшения в сфере здравоохранения, образования и т. д.». Кроме того, она распустила слух, будто собирается приостановить выплату взносов королевства в бюджет Сообщества, чтобы «чиновников бросило в холодный пот». Маргарет утверждает, что именно после этого один высокопоставленный европейский чиновник отпустил реплику: «Соединенное Королевство возвращается назад». Тогда же начались и серьезные неприятности, когда каждый саммит станет местом ведения герильи и переговоров на манер восточных торговцев, любящих торговаться. Лорд Каррингтон, министр иностранных дел, в этих схватках будет одерживать победы. Его сила убеждения, его искусство вести беседы тет-а-тет, его способность поднять «один лагерь на другой» принесут гораздо большие результаты, нежели открытые удары, многократно наносимые Маргарет. Именно в Совете министров иностранных дел, а не в Европейском совете, в обмен на небольшие уступки он и добился 29 мая 1980 года уменьшения суммы британских взносов с 1789 миллионов экю до 600 миллионов на 1980 год и с 2,14 миллиарда до 730 миллионов в 1981-м, то есть почти на две трети. Такие победы означают очень многое и способствуют поддержанию мифа о «Железной леди». В 1980 году один восторженный журналист из «Фигаро» писал: «Обвинять миссис Тэтчер в том, что она хотела „торпедировать“ Европу, потому что с большой решимостью защищала интересы своей страны, это то же самое, что проделывали с генералом де Голлем, когда осуждали его за дурные намерения, усматривая их в защите интересов Франции».

Но дело еще не было улажено окончательно. Здесь столкнулись две философии: философия Маргарет, националистическая, направленная на союз с США, в соответствии с которой самым главным был «справедливый возврат» лишних сумм из британских взносов в бюджет Сообщества. Противостояла ей континентальная философия, в основном французская, которую исповедовали и Валери Жискар д’Эстен, и Франсуа Миттеран. В соответствии с этой философией приоритеты отдавались «интересам всего Сообщества» и торговле между странами — членами ЕЭС. Маргарет не хотела, чтобы бюджет Сообщества диктовал британским предприятиям, какие рынки они должны завоевывать. Столкновение этих двух философий происходило постоянно. В 1982 году Маргарет потребовала, чтобы сумма британского взноса была уменьшена на 1,4 миллиарда экю; после долгих переговоров эту сумму согласились снизить на 850 миллионов. Победа была половинчатой. Кроме того, в Европарламенте был принят закон об общей для стран — членов Сообщества сельскохозяйственной политике, причем принят вопреки заключенному еще в 1966 году в Люксембурге компромиссному договору, который требовал, чтобы важные решения принимались при наличии единогласия.