Ордынская броня Александра Невского - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Абрамов cтр.№ 125

* * *

Страшными для всей Северной Руси были конец 6745 и начало 6746 года от Сотворения мира (конец февраля — начало марта 1238 года от P. X.). Татарская рать, разлившаяся по ее землям, словно раскаленная, горящая смола, выжгла, разорила и разграбила десятки городов и городков, сотни погостов, слобод и весей. Многие тысяч русичей погибли в сражениях, были убиты или полонены. Десятки тысяч бежали в леса на север или запад. Под Юрьевом-Польским от Батыевой рати отделился большой отряд числом около десяти тысяч воинов, который двинулся на север — на Переславль, Ростов Великий, Ярославль и Углич. Этими войсками руководили родные братья Бату-хана — Хорду и Тангут. Под их рукой шел сильно потрепанный в боях каракиданьский тумен и более трех с половиной тысяч монголов, кайманов и татар. Главной их целью было подчинить или захватить северные города и нанести сокрушительный удар полкам великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Для монголов это был часто предпринимаемый ими глубокий рейд по вражеским землям с целью обезопасить свой тыл в предстоящих боях на юге.

Другая — большая часть монголо-татарского войска под рукой Бату и его мудрого полководца Субутдая-багатура двинулась на Запад, миновала Ополье и, пройдя лесными дорогами, обрушилась на опустевший Дмитров, а затем на Волок Ламский. Большая часть монголо-татарского полона и награбленного добра оставалась под значительной охраной восточнее Юрьева-Польского, поджидая разделившуюся татарскую рать. От Волока Дамского Батыева рать двинулась на север к верховьям Волги и разорила брошенную населением Тверь. Отсюда лежала прямая дорога на Новгород Великий. Но на пути монголо-татарского войска встал хорошо укрепленный и готовый к обороне новгородский град Торжок.

* * *

Уже вторые сутки князь Юрий Всеволодович ждал известий от воеводы Дорожа, ушедшего второго марта с трехтысячным полком в сторожу «пытати татар» на юг от села Сить-Покровского. Дорофей Семенович Дорож повел конные суздальскую и углицкую дружины числом немногим более тысячи воев и около двух тысяч пеших ополченцев северных русских городов. Вместе с Дорожем князь Юрий отпустил сыновца — углицкого князя Владимира Константиновича. Кому, как не углицкому князю, его кметям и гридям, было не знать своей отчины, на севере которой текла река Сить.

Еще вчера вечером воевода сообщил, что ждет татар верстах в семи — восьми южнее — у Божьего городка.

Юрий Всеволодович с утра объезжал вместе с воеводой Жирославом русский стан у села. Вои уже совершили утреннюю молитву, позавтракали и собирались в полки ошую Сить-Покровского. Догорали и тушились костры в русском стане. Вои мыли котлы, вздевали доспехи, разбирали оружие. Казалось, все идет по заведенному порядку, как каждый день, как всегда. Не верилось, что где-то скачут татары, пуская стрелы, где-то бьют пороки, круша стены городов, где-то полыхают пожары, где-то плачут женщины и дети, угоняемые в полон. Правда, Юрию Всеволодовичу показалось, что сегодня с утра он на какое-то мгновение почувствовал отдаленный запах гари, принесенный ветром откуда-то с юго-востока. Но потом все пропало, и он подумал, что обманулся.

Построение войска совершалось теперь каждое утро ввиду приближения татарской рати, которая была, вероятно, где-то у Углича, а может быть, и ближе — у верховьев Сити. Во всяком случае, Дорофей Дорож и князь Владимир никаких известий об этом не подавали. Великий князь был все еще не в себе после известия, полученного во второй половине февраля из Владимира. От брата же Ярослава вестей до сих пор не было. Князь понимал, что татарские отряды, верно, перерезали все дороги и перехватывали посылов. Беженцы, уходившие в леса на север — за Волгу и к Белоозеру, сообщали, что татары уже вторую неделю как обложили Торжок и бьют град пороками. От этих мыслей Юрий Всеволодович поморщился. Тут вспомнил родной Владимир, и в голове у него помутилось. С трудом пришел в себя, сообразив, что чуть не выпал из седла. Проходившие вои преданно и с надеждой взирали на своего князя и криками приветствовали его. Он же, сдерживая слезы и сердечную боль, склонял голову и крестился.

Прошел еще час. День близился к полудню. Солнце на небе светило все ярче, хотя легкий морозец не проходил. Князь потянул носом воздух и почувствовал легкий запах талого снега, смешанного с запахом просыпавшегося дальнего леса и запахом талой воды в реке — и первый раз в начавшемся новолетии ощутил отдаленный запах весны. Сам себе не поверил и потому глубоко вдохнул еще раз, но запах его не обманывал. Юрий вспомнил о семье, сам себе не веря, что уже никого нет в живых, хотя весна пришла как всегда, а на небе светило солнце. Вспомнил, перекрестился, смахнул рукавицей слезы, навернувшиеся на глаза. Затем поднял очи к небу и попросил у Господа смерти. Он не хотел жить более на этом свете без семьи. Но затем, глядя глазами, затуманенными слезами, вокруг себя, понял, что должен еще жить какое-то время, ибо вокруг него стояли и сидели верхи в седлах тысячи людей — русских воев, вверивших ему свои жизни. Все они хотели жить, были вооружены, хотели защитить или мстить за своих близких и поругание своей земли. Полки еще не были построены. Князь вторично перекрестился и попросил у Бога прощенья, обещая исполнить свой княжеский долг до смерти. Тем временем Жирослав Михайлович обратил внимание князя на то, что вдали — верстах в полутора одесную села и их войска показался из-за перелеска небольшой отряд верховых. Вглядевшись из-под длани на северо-запад, князь посуровел ликом, и велел воям готовить луки со стрелами и копья для соступа.

Тем временем из-за перелеска, но уже южнее показался еще один отряд верховых, но уже больший, числом около двухсот воев. Все они на рысях быстро приближались к русскому войску разными дорогами. Следом одесную показался еще один отряд. Через несколько минут зоркий воинский глаз стал различать, что это свои — русичи в островерхих шеломах, сверкавших на солнце. Князь и воевода переглянулись и с облегчением вздохнули. С ошеего плеча подъехали встревоженные сыновцы — Василек и Всеволод Константиновичи также ожидавшие вестей. И четверти часа не прошло, как ко князю Юрию на запаленном коне подлетел Дорофей Дорож и осипшим голосом с надрывом прокричал:

— Княже! обошли нас около. Пеши полк погибе весь у Божьи городок. Татарове в силе тяжце суды идуть!

Тем временем к великому князю подъехал со своими отроками и боярами младший брат Святослав Всеволодович. Обсуждать что-то уже не было времени. Юрий Всеволодович велел немедля ставить полки. Сам с Жирославом, с владимирцами и пешим полком встал ошую села. Позади поставил брата Святослава с юрьевцами. Наказав ему, что если татары обойдут с десного плеча или со спины, то уходить через заснеженные луга на десный берег Сити. Низкорослые татарские кони быстро по глубоким снегам не пойдут, увязнут. Русичи на своих конях смогут там оторваться от татар. Далее же, как Бог весть. Ежели не даст Господь подать помощи старшему брату, то спасать своих людей и себя. С ошеего плеча поставил старшего сыновца Василька с ростовским конным полком, за ним Всеволода с ярославцами, за ними — Дорожа с суздальцами и Владимира с остатками углицкого полка. Расцеловав брата и сыновцов, простился с ними и отпустил.

Полки быстро вставали на указанное место и готовились к соступу. И четверти часа не прошло, как появились татары. Их передовой отряд не более чем в полтысячи ратников пошел одесную Сить-Покровского. Другой крупный отряд числом до двух тысяч вышел на зимник из перелеска и стал разворачиваться лавой. Затем татары медленно двинулись вперед, так как снега в поле перед селом были глубоки. Русичи готовили луки, копья, щиты и ждали приближения ворога. Следом за первым отрядом из-за перелеска показался третий татарский отряд числом еще больший предыдущего. Чего пожелал в тот час Юрий Всеволодович, так это того, чтобы как можно дольше сдержать татарский напуск и дать своим сродникам оценить обстановку и предпринять какие-то действия. Он понимал, что татарская рать раза в два более его войска. Понимал, что передовым полкам из этой сечи живыми не выйти. Солнце было почти в зените. Прищурившись и прикрыв дланью глаза, он посмотрел на восток на ошее плечо своего полка. Князь Василек с ростовцами стоял непоколебимо и готовился к сече. В этот момент он вспомнил брата Ярослава, пожелал его увидеть и проститься. Вспомнил почему-то о покойных рязанских князьях и пожалел, что своевременно не оказал им помощи еще тогда три месяца назад. Вздохнул и перекрестился. Татары медленно, но неумолимо приближались.