Левиафан и либерафан. Детектор патриотизма - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 55

С.В. Конечно! Они не могут ее не ощущать, говорю вам как актриса!

Ю.П. Я бы вообще все это направление, все эти сценические инсталляции вывел из категории «театральное искусство». Тут совсем другое. И название у меня есть: «провокативное творчество». Это ведь творчество? Конечно, люди сидят, что-то придумывают, репетируют. А цель? Цель, прежде всего, — провокация. И не надо говорить: «Мы продолжаем традиции Станиславского и Чехова!» Нет, вы продолжаете традиции совершенно других людей, у которых тоже была одна цель — провокация. Беда заключается еще и в том, что многие молодые талантливые ребята в душе понимают, что делают не то. Но художник ведь нацелен на успех. Они видят, за что дают «Золотую маску», что вывозят на фестивали, что поддерживают грантами. Не будем также забывать о такой вещи, как культурная инерция. Вот, к примеру, сгорел где-то молокозавод — не стало молочных продуктов в городе, все понимают: надо срочно восстанавливать молокозавод. При разрушении культурных институтов, на первый взгляд, ничего катастрофического не происходит. Но проходит десятилетие, и родители удивляются: а что-то у нас дети какие-то странные, мы их учим разумному-доброму-вечному, а они — словно зверята с другой планеты. А просто дети выросли в мире, где культурные институты разрушены.

С.В. Их надо восстанавливать срочно! И роль театра в этом процессе — ведущая!

Ю.П. Кстати, именно эта проблема — проблема утраты человеком культуры и деградация человека культурного — поднимается в спектакле, с которого мы начали наш разговор. А значит, процесс восстановления начался!

«Театральная жизнь»,

№ 7, 2014 г.

— Вот смотрите — националисты там уже рушат памятники не только Ленину и Кутузову… Очередь дошла и до обелиска актеру Леониду Быкову — его тоже хотят снести. Обливают краской скульптуру Иосифа Кобзона… Но почему?

— Очень похоже на бузу напившихся портвейна пэтэушников.

— А разрисованный свастикой мемориал жертвам холокоста в Одессе, разбитые надгробные плиты на могилах героев Великой Отечественной войны — тоже «шалости пэтэушников»?

— Многие киевские, да и западные политики именно так и хотят представить миру фашистскую угрозу на Украине. Мол, мелкое хулиганство, неизбежное во всякой революции. Кстати, мне, как человеку, интересующемуся историей, именно сейчас по-настоящему стало понятно, как пришел к власти Гитлер. Я читал и про мюнхенский сговор, и про Чемберлена, заигрывавшего с Гитлером, — но то был этакий театр теней. А сейчас, глядя на «правый сектор», глядя, как тепло и снисходительно относится к нему Запад, я понял — вот так оно и было. А потом все ахнули: как же так? Освенцим, холокост, Хатынь! Разве никто не знал, кто такой Гитлер и его национал-социализм? Знали. Но решили: на том этапе выгоднее поддержать, чтобы их руками расправиться с возродившейся Российской империей — СССР. А Гитлер взял Париж и бомбил Лондон…

— Но все-таки времена меняются, может быть, мы чересчур сгущаем краски, оценивая величину и значение националистических и русофобских настроений на Украине? По крайней мере, таким вопросом задаются иные наши деятели культуры.

— Мы их еще недооцениваем — эти коричневые оттенки… Посмотрите, едва взяв власть, новые украинские правители заявили об отмене регионального статуса русского языка. Не запретили пропаганду фашизма, не ужесточили ответственность за надругательство над памятниками, не открестились от Бандеры и Шухевича — пособников фашизма. Зато заявили о намерении железной рукой пресекать всякое несогласие любыми способами, вплоть до кровопролития, до атомного удара. Нет, не сгущаем!

За кого сейчас Гоголь?

— …А Гоголь за кого?

— В каком смысле?

— Ну, сейчас же и российско-украинский «культурный фронт» тоже раскололся… И сообщения, которые приходят с этого «театра боевых действий», похожи на военные сводки. Они отменили гастроли нашего пианиста Дениса Мацуева, мы запретили выступления их группы «Океан Эльзы», которая пела на Евромайдане. Ну, и так далее…

— Думаю, Николай Васильевич Гоголь за Россию. За единую русскую землю. Он ведь воспринимал и великороссов, и малороссов как единый народ. Так в XIX веке считало большинство. Тогда в голову никому не приходило рассматривать говоры Юга России как самостоятельный язык. Его называли южнорусским наречием, что-то вроде поморского диалекта. И писал Гоголь, если помните, по-русски. Впрочем, Шевченко прозу и дневники тоже писал на русском. К тому же, например, калужанин вполне понимал полтавского жителя. А вот земли Западной Руси входили тогда в Австрию, а до того в Польшу, где велось упорное конструирование нового украинского этноса, перекодирование народного самосознания. В ход шло все: и униатство, и искусственное изменение языка, создание эдакого «мовояза». Австрийский генштаб очень старался.

— А зачем они это делали?

— А зачем из единокровных хорватов и сербов сделали лютых врагов? Разделяй и властвуй.

ЦРУ и НАТО нашу общую культуру не разрушат

— Почему-то сразу вспоминается «воспитательная лекция» в детском саду по поводу русских и украинских имен широко ныне известной своей ярой русофобией одиозного депутата Верховной Рады от партии «Свобода» Ирины Фарион. Помнится, она учила ребятишек заменять русские имена на украинские.

— Кстати, едва ли не больше австрийцев и поляков над украинизацией Юга России поработала Советская власть. Тогда это называлось «коренизацией». Дошло до того, что донецкие шахтеры пожаловались Сталину: мол, не осталось практически ни одной русской газеты, и нам, русским шахтерам, живущим в Донбассе, нечего почитать на родном языке!

— То была поддержка национального самосознания народов, населяющих Российскую империю. Что в этом плохого?

— Скорее то было стремление интернационалистов ослабить русских как народ имперский, державный. Страну-то собирались метнуть в пожар мировой революции, где сгорели бы все. Потом, конечно, к середине 30-х одумались, поняв: такая политика ведет к разрушению страны. Но за эти годы украинизация Малороссии очень сильно продвинулась. Третья волна началась в 1991 году. При поддержке взявших Кремль либералов. Я отлично помню, что говорили деятели из окружения Ельцина. У них была установка: чем агрессивнее будут националистические режимы в странах, возникших на развалинах СССР, тем больше гарантий, что мощное евразийское государство не возродится. Начиная с Кравчука, практически все президенты Украинской республики были националистами — твердокаменными или пушистыми. Не важно. Достойно изумления другое: при столь жесткой массированной атаке на русских остались миллионы людей, ощущающих себя русскими, хранящих свой язык и культуру! Независимо от крови, между прочим.

—Это личное наблюдение, почерпнутое от общения с людьми?