Клуб Дюма, или Тень Ришелье - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 97

– Но почему я? Почему ты не выбрала кого-то из другого лагеря, из тех, что всегда побеждают?.. Ведь я выигрываю сражения только в масштабе один к пяти тысячам.

Девушка снова была далеко. В этот миг проглянуло солнце, и первый горизонтальный луч прорезал утро тонкой красноватой иглой, которая впилась прямо ей в глаза. И когда она опять повернулась к Корсо, у него закружилась голова от моря света, отраженного в зеленом взоре.

– Потому что мудрость никогда не побеждает. А кому же интересно соблазнять глупца…

И тут она приблизила свои губы и поцеловала его – неспешно и с бесконечной нежностью. Словно вечность ждала мига, когда ей доведется это сделать.

Туман начал лениво рассеиваться. Словно наконец-то город, паривший в воздухе, решил обосноваться на земле. Рассвет уже очертил охрой и серым громаду Алькасара, колокольню собора и каменный мост с утонувшими в темной речной воде опорами, так похожий на ненадежную руку, протянутую от берега к берегу.

Корсо повернул ключ зажигания, и машина тронулась. Потом она заскользила вниз по склону пустынной дороги. Они спускались все ниже, а рассветное солнце тем временем поднималось, оставаясь сзади, прямо за их спиной. Город плыл навстречу, и они неспешно окунались в мир холодных тонов и великого одиночества, которое пряталось в последних клочьях сизого тумана.

На мост Корсо въехал не сразу, он притормозил в самом его начале, под каменной аркой; охотник за книгами сидел, не снимая рук с руля, чуть наклонив голову вперед и крепко сжав челюсти, и напоминал напружинившегося, готового к схватке зверолова. Он снял очки и без особой надобности принялся протирать стекла, очень медленно, уперев взор в мост, который преображался в широкую дорогу с нечеткими, тревожными очертаниями. Он не желал смотреть на девушку, хотя чувствовал, что она рядом и ловит каждое его движение. Он надел очки, подправив их указательным пальцем, и картина сразу обрела резкость, но более мирной не стала. Другой берег отсюда выглядел далеким и мрачным; темная река под мостом напоминала черные воды времени и Леты. Ощущение опасности было конкретным и острым, как стальная спица, которая застряла в остатках ночи, никак не желавшей умирать. Корсо почувствовал биение крови в запястье, когда положил правую руку на рычаг переключения скоростей. У тебя еще есть время повернуть назад, сказал он себе. И тогда ничего из того, что произошло, никогда не произойдет, и ничего из того, чему суждено случиться, никогда не случится. А что касается практических достоинств «Nunc scio», «Теперь знаю», вычеканенного Богом или дьяволом, то на поверку мысль оказывалась весьма спорной. Он скривил рот. В любом случае, это пустые фразы. Он знал, что через пару минут будет на другом конце моста, на другом берегу реки. «Verbum dimissum custodiat arcanum». Он даже поднял глаза к небу, высматривая лучника со стрелами – или без стрел – в колчане, потом включил первую скорость и мягко нажал на акселератор.

Выйдя из машины, он почувствовал холод и поднял воротник плаща. Не оглядываясь, пересек улицу, постоянно ощущая на спине взгляд девушки. Под мышкой он нес «Девять врат». Она не предложила сопровождать его, и по каким-то смутным знакам он понял, что так будет лучше. Нужный ему дом занимал целый квартал – серая каменная махина возвышалась над тесной площадью, среди средневековых зданий, чьи запертые окна и двери придавали им вид неподвижных статистов, слепых и немых. Фасад был из серого камня, на козырьке над входом – четыре фигурных водостока: козел, крокодил, горгона и змея. В арке в стиле мудехар [169] была еще и звезда Давида на кованой решетке, закрывавшей проход во внутренний дворик, а дальше – два мраморных венецианских льва рядом с колодцами, накрытыми металлическими крышками. Все это охотник за книгами уже не раз видел, но никогда прежде не ступал он сюда с тем ощущением опасности, какое овладело им теперь. На память ему пришло старое изречение: «Возможно, мужчины, которых ласкали многие женщины, гораздо меньше раскаиваются в былых грехах, пересекая долину теней, или испытывают меньше страха…» Видимо, так оно и было, а вот его ласкали недостаточно: рот у него совсем пересох, и он продал бы душу за полбутылки «Болса». Что до «Девяти врат», то книга казалась такой тяжелой, точно в нее было вставлено не девять гравюр, а девять свинцовых пластин.

За железной калиткой царила нерушимая тишина. Даже подошвы его ботинок, касаясь каменных плит, которые покрывали патио и были истерты ногами давно умерших людей и вековыми ливнями, не производили никакого шума. Узкая и крутая лестница начиналась прямо там, под полукруглыми сводами. В конце лестницы виднелась тяжелая, обитая массивными гвоздями, темная запертая дверь – последняя дверь. И тут Корсо непонятно кому подмигнул – просто так, пустоте, самому себе, и потом скривил рот, и стал виден клык недоверчивого волка, против воли ставшего разом и автором, и жертвой собственной шутки – или собственной ошибки. Но к ошибке его намеренно подтолкнула коварная рука, ведь все было тщательно спланировано – в том числе ложная просьба о помощи. Правда, сперва он вел себя осмотрительно, но потом увлекся и только в самом конце убедился, что его подозрения подтверждались самим текстом. Если бы все это, черт возьми, было романом, но нет… А если все-таки?.. Зато уж точно реальным было его лицо, которое он увидел отраженным в блестящей металлической табличке, привинченной к двери: искривленное отражение человека, имевшего имя и фамилию, а не только неподвижные очертания. На фоне бьющего из-за спины света. Свет шел из арки у подножия лестницы, где начинался патио. Корсо сделал последнюю остановку в этом странном путешествии к обратной стороне теней.

Он нажал на звонок. Раз, два, три – безрезультатно. Латунный звонок онемел и на нажатие не отзывался. Рука Корсо, лежавшая в кармане плаща, нащупала там смятую пачку с последней сигаретой. Но он опять поборол соблазн. И нажал на звонок в четвертый раз. Потом – в пятый. Потом ударил по двери кулаком: два раза. Только тогда она отворилась. Без зловещего скрипа, бесшумно, на хорошо смазанных петлях. Никаких театральных эффектов не было, на пороге как ни в чем не бывало стоял Варо Борха.

– Привет, Корсо.

Казалось, при виде гостя он ничуть не удивился. На лысине и на лбу у него блестели капли пота, он был небрит… Рубашка с засученными по локоть рукавами, расстегнутый жилет… Он выглядел уставшим, вокруг глаз, словно после бессонной ночи, лежали черные круги; зато глаза блестели по-особенному, лихорадочно и исступленно. Он не спросил Корсо, почему тот явился в неурочный час, и равнодушно глянул на книгу, торчавшую у того под мышкой. Он мгновение постоял неподвижно, с видом человека, которого оторвали от требующей полной сосредоточенности работы или от грез и который мечтает только об одном – чтобы его оставили в покое.

Да, именно он и был нужен Корсо. И охотник за книгами мысленно удовлетворенно кивнул, видя, как материализовалась его собственная глупость. Конечно, это Варо Борха – миллионер, книготорговец международного класса, авторитетный библиофил и серийный убийца! С почти научным любопытством Корсо принялся рассматривать лицо человека, с которым расстался не так давно. Он пытался выделить черты, признаки, которые еще в самом начале должны были бы насторожить его. Не замеченные прежде на этой вульгарной физиономии следы безумия, ужаса или мрака. Но Корсо ничего такого не обнаружил – только лихорадочный, пустой взгляд, совершенно равнодушный, прикованный к картинам, никак не связанным с неурочным визитом гостя, колотившего в дверь. Но ведь Корсо держал под мышкой его экземпляр проклятой книги. Это он, Варо Борха, крался за Корсо по пятам и убил Виктора Фаргаша и баронессу Унгерн. И не только ради того, чтобы заполучить все двадцать семь гравюр и составить из них девять нужных, нет, он хотел уничтожить все следы – и тогда никто больше не сумеет решить загадку, замысленную печатником Торкьей. Во всей этой интриге Корсо был нужен ему для подтверждения некоей гипотезы, которая оказалась верной: книга разбита на три экземпляра. Кроме того, именно на Корсо должны были пасть подозрения полиции. Только теперь Корсо оценил собственную интуицию; ведь еще там, на вилле «Уединение», когда он стоял под расписным потолком и созерцал сцену жертвоприношения Авраама, его кольнуло странное чувство: жертва на самом деле выбрана – и это ему, Корсо, суждено сыграть ее роль. Конечно же тем книготорговцем, что раз в полгода являлся к Виктору Фаргашу и покупал одно из его сокровищ, был Варо Борха. Когда Корсо посетил Фаргаша, тот, другой, уже прибыл в Синтру и затаился, шлифуя детали плана, выжидая, пока подтвердится его теория о том, что для разрешения загадки печатника Торкьи необходимы все три экземпляра. Это ему адресовалась недописанная расписка. Поэтому Корсо и не мог связаться с ним по телефону, а позднее, тем же вечером, прежде чем отправиться на последнее свидание с Фаргашем, Варо Борха сам позвонил Корсо в гостиницу, подстроив все так, что это выглядело как международный звонок. Но охотник за книгами не только подтвердил его подозрения, он вплотную приблизился к разгадке тайны и тем самым подписал приговор как Фаргашу, так и баронессе Унгерн. Теперь Корсо с отчаянной ясностью видел, как части головоломки вставали на места. Если исключить случайные обстоятельства – ложные связи и пересечения с интригой Клуба Дюма, – то Варо Борха был тем ключом, который помогал распутать необъяснимые узлы другой сюжетной линии – дьявольской. Очень смешно! Прямо умора! Только вот смеяться никак не хотелось.