Все совпадения случайны - читать онлайн книгу. Автор: Рени Найт cтр.№ 39

Но главная тяжесть работы легла, конечно, на Нэнси. Я старался не думать, во всяком случае слишком часто, о том, как она сидела одна в квартире Джонатана и писала, вглядываясь в фотографии и пытаясь понять, как получилось, что наш сын оказался вынужден спасать этого ребенка. И ей удалось рассеять дымовую завесу тайны, сгустившуюся вокруг смерти Джонатана, извлечь смысл из бессмыслицы. Уверен, что именно это питало ее соками жизни, оправдывало каждодневное пробуждение – как впоследствии и мое. И лишь поставив точку, она позволила раку завладеть ею. Именно поэтому Нэнси мне и не звонила все то время: ей хватало книги.

По словам Джеффа, книжный магазин в нашем районе продал довольно много экземпляров, а несколько взял на продажу тот, что находился поблизости от дома Кэтрин Равенскрофт. Не так уж много, но все-таки. Приятно думать, что находятся совершенно незнакомые люди, которым она тоже не нравится, и я укрепляю свои позиции и шире раскидываю сеть. Негромко, бесшумно мы крадемся за ней. И нас становится все больше и больше.

2013, лето

Даже не глядя на номер, Кэтрин узнала его дом. Вообще-то мимо таких зданий лучше проходить как можно быстрее, не останавливаясь, но этот сразу приковал ее взгляд, взывая, подобно утробному рычанию бездомного пьяницы на Черинг-Кросс-роуд.

Дом был мрачный, окна заляпаны грязью. Краска, столь свежая и радующая глаз на соседних зданиях, поблекла и осыпалась. Сад задушен вьюнком, правда, в нем выделялся один отважный розовый куст – пламенеющий куст-бунтарь, сладкий запах которого, поглощающий окружающее запустение, Кэтрин вдохнула, направляясь к подъезду. Стук в дверь эхом разнесся по всей улице. Никто не откликнулся, звонка на двери не было, и Кэтрин постучала вновь, на сей раз сильнее. Потом наклонилась к прорези почтового ящика. Крышка была откинута, а самого металлического ящика, куда опускают письма, не было, они соскальзывали прямо на пол. Она увидела невдалеке от двери пару туфель, ссохшихся и грязных, через спинку стула был перекинут пиджак.

– Мистер Бригсток, добрый день. Откройте, пожалуйста. Это Кэтрин Равенскрофт.

Она была преисполнена решимости, но все же сама услышала, что голос у нее слегка дрожит.

– Пожалуйста, – продолжала настаивать она. – Я знаю, что вы дома. Откройте дверь. Нам надо поговорить.

Ничто не изменилось. Кэтрин попыталась уловить малейшее движение внутри дома. Он отравил Роберта, настроил его против нее, вышвырнул ее из собственного дома. И теперь самое меньшее, что он должен сделать, – посмотреть ей в глаза и выслушать то, что она скажет.

– Мистер Бригсток! Откройте, пожалуйста. Что бы вы мне ни сделали, Джонатана это не вернет. Пожалуйста. Я заслуживаю того, чтобы меня выслушали.

Дверь осталась закрытой. Она набрала номер, который дала ей Ким. Было слышно, как внутри звенит телефон. Раздался голос автоответчика: «К сожалению, нас нет дома…» Голос женский. Нэнси Бригсток. Покойнице сообщения не оставишь. Она должна поговорить с ним, должна заставить выслушать себя, должна заставить его остановиться. Она была уверена, что он дома. Кэтрин вновь наклонилась и, насколько смогла, просунула руку в щель на двери. Рука у нее тонкая и пролезла почти по локоть. Она попыталась нащупать задвижку, но ничего не вышло. Тогда она прижалась губами к щели:

– Я знаю, что у вас есть мой номер. Позвоните, только не надо молчать, как в прошлый раз. Я хочу поговорить с вами о Джонатане. Я заслуживаю того, чтобы меня выслушали, мистер Бригсток. – Она стояла на коленях, прижимаясь лбом к двери. Услышав негромкое дребезжание радио, доносящееся с дальнего конца улицы, она посмотрела в ту сторону и увидела припаркованный фургон с открытыми окнами и двух строителей, сидящих рядом с ним и закусывающих. Она повернулась к двери и, прикинув, что, возможно, его все же нет дома, вновь набрала номер телефона и на сей раз оставила сообщение.

2013, лето

Ощущение у меня было такое, словно через прорезь в двери она запустила слепого змея. Мы смотрели на его голову без глаз, он обнюхивался, стараясь выкурить нас отсюда своим зловонным дыханием, тянулся к замку, стараясь проникнуть внутрь. Надо было мне запастись топором. Меня одолевали демоны. Она – скорее Сирена, нежели Медуза. В голосе ее слышалось само Зло, когда она пыталась подманить нас к двери и завлечь пением телефонного звонка. Она хотела, чтобы мы ее выслушали? Ну так она опоздала. У нас уже нет сил выслушивать исповедь ее окровавленного сердца – да уж если на то пошло, то и на мужа ее тоже не осталось сил.

Он буквально в печенках засел со своими комментариями на сайте нашей книги: ему, видите ли, во что бы то ни стало надо рассчитаться за прошлое, необходимо встретиться с нами. Он долго был убежден, что речь шла именно о «нас» – мистере и миссис, так что пришлось написать ему по электронной почте, что моя жена уже несколько лет как скончалась, что Джонатан – наш единственный сын, что она так и не оправилась после его гибели. А впрочем, жалко его, беднягу. Мне кажется, ему совершенно ясно, что в книге он – персонаж случайный. Мне вовсе не интересно встречаться с ним, но на вопросы – на те, что могу, – я с удовольствием отвечу. «Почему именно сейчас?» Ну, это просто. Достаточно сказать правду. Нашлись записи моей жены и фотографии, из которых стало ясно, что она много лет скрывала от меня то, что маленький мальчик, ради которого Джонатан пожертвовал своей жизнью, оказался на его пути не случайно, что он был близок с его матерью. Наша переписка протекала в весьма корректных выражениях. Он писал, что возмущен поведением своей жены и предпринимает все усилия, чтобы отдалиться от нее. «Непростительно», «жестокость, достойная всяческого осуждения». Он благодарен за то, что в конце концов «узнал правду», и «выражает надежду на то, что можно достичь известного примирения». Язык члена какого-нибудь комитета, рассуждающего о противоправных деяниях некоего диктаторского режима.

Я, со своей стороны, выразил сожаление, что, послав книгу и фотографии, заставил его, должно быть, пережить настоящий шок; мне жаль также, что второй экземпляр книги я передал его сыну. «Я буквально голову потерял, – писал я. – Мне казалось, что таким образом я оживляю и Джонатана, и Нэнси». Надеюсь, продолжал я, вы хотя бы попытаетесь понять, какие муки я испытал. И мне кажется, голос мой был услышан, ведь он и слова не сказал о том, что Нэнси изобразила его жену как сексуальную хищницу. Он объединился с нами против нее.

Сзади подошла Нэнси и что-то прошептала мне на ухо. Она находила его излияния утомительными, ей хотелось как можно скорее снова увидеть Джонатана, и я немедленно вызвал его на экран. Мы смаковали один снимок за другим: Джонатану исполняется восемнадцать, на шее у него подаренный нами фотоаппарат; Джонатан с новеньким рюкзаком за плечами перед отправлением в Европу; улыбающийся красавец Джонатан на пляже, где-то в Англии, – впрочем, это могло быть где угодно, и мы остановились на Франции, первом этапе его европейского путешествия. Его любимые книги все еще стоят у нас полках – вот они. И музыка – это важно, это большая часть его жизни. Вкусы у него немного старомодные, но сегодня считается, что это «круто» – свидетельство глубины, свидетельство просвещенности. В нашей памяти Джонатан остался юношей – зрелости его мы не дождались. Он навеки остался молод, на переходе, накануне поступления в университет. В какой именно, он еще не решил. Бристоль? Манчестер? Все, что ему было нужно, – несколько друзей и среди них лучший друг, это мы должны ему были обеспечить. Друзья помогли бы ему выглядеть солиднее, более уверенным в себе.