КлаТбище домашних жЫвотных - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 69

У Луиса вырвалась совершенно абсурдная фраза (впрочем, весь этот день был до краев переполнен абсурдом):

— Это было давно, Элли.

— Я буду следить, чтобы все было готово к его возвращению, — сказала она. — У меня есть его фотография, и я буду сидеть на его стульчике…

— Элли, ты слишком большая для стульчика Гейджа, — сказал Луис, взяв ее за руку. Рука была горячей. — Ты его сломаешь.

— Бог поможет мне его не сломать. — Голос Элли был совершенно спокойным, но Луис заметил у нее под глазами темные круги. Ему было так больно на это смотреть, что он отвернулся. Может быть, когда стульчик Гейджа сломается, она начнет понимать, что произошло. — Я буду носить с собой его фотографию и сидеть на его стульчике. И есть его хлопья на завтрак.

Гейдж и Элли ели на завтрак разные хлопья. Элли однажды заявила, что шоколадные медвежата Гейджа напоминают по вкусу засохшие сопли. Если в доме не было других хлопьев, кроме этих самых медвежат, Элли могла съесть на завтрак вареное яйцо… или не ела вообще ничего.

— Я буду есть зеленую фасоль, хотя я ее ненавижу, и буду читать книжки Гейджа, я буду… я буду следить, чтобы все было готово… если вдруг он…

Она расплакалась. Луис не пытался ее успокоить, а лишь убрал со лба дочери прядь волос. В том, что она говорила, был свой чудовищный смысл. Держать двери открытыми. Вести себя так, словно Гейдж просто вышел куда-то и скоро вернется. Не отпускать Гейджа из настоящего, не давать ему уйти в прошлое; помнить, что Гейдж делал так… и вот так… да, это было здорово… такой замечательный мальчик Гейдж. И тогда будет уже не так больно, уже не так беспросветно. Луис подумал, что Элли, наверное, понимает, как легко разрешить Гейджу быть мертвым.

— Элли, не плачь, — сказал Луис. — Нельзя плакать вечно.

Но она плакала вечно… пятнадцать минут. И заснула еще до того, как закончились слезы. Все же заснула, и в тихом доме часы пробили десять.

Не давай ему уходить, Элли, если тебе так легче, подумал Луис, целуя спящую дочь. Психиатры, возможно, сказали бы, что это нездоровый подход, но я только за. Потому что я знаю, что когда-нибудь — может быть, даже в ближайшую пятницу — ты забудешь взять его фотографию, и она так и останется лежать на постели в твоей пустой комнате, пока ты сама будешь кататься на велосипеде, или пойдешь гулять в поле за домом, или отправишься в гости к Кэти Макгаун шить одежду для кукол на ее швейной машинке. Гейджа больше не будет с тобой, он все-таки уйдет и превратится в «то, что случилось в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году». Призрак из прошлого.

Луис вышел из комнаты и на миг задержался у лестницы, задумавшись — не всерьез, — не пойти ли ему спать.

Он знал, что ему сейчас нужно, и спустился вниз.

Луис Альберт Крид решил напиться и подошел к этому делу ответственно и обстоятельно. В погребе у него было припасено пять упаковок светлого пива «Шлиц». Луис пил пиво, Джад тоже пил пиво, и Стив Мастертон, и Мисси Дандридж иногда выпивала бутылочку, пока присматривала за детьми (за ребенком, мысленно поправился Луис, спускаясь в погреб). Даже Чарлтон, когда приходила к ним в гости, предпочитала пиво — но только светлое — бокалу вина. Так что прошлой зимой Рэйчел купила десять упаковок светлого «Шлица» на распродаже в «Эй энд Пи» в Брюэре. Это чтобы тебе не мотаться в Оррингтон всякий раз, когда кто-то приходит в гости, сказала она тогда. Ты мне вечно цитируешь Роберта Паркера. «Любое пиво, какое найдешь у себя в холодильнике, когда закрыты все магазины, — хорошее пиво», так? Так что пей и думай о том, какая выходит экономия. Прошлой зимой. Когда все было хорошо. Когда все было хорошо. Забавно, как легко и быстро человеческий разум проводит это критическое разделение на до и после.

Луис взял упаковку пива, пошел в кухню и поставил ее в холодильник. Вытащил одну банку и закрыл дверцу. Услышав возню у холодильника, из кладовой вышел Черч и вопросительно уставился на Луиса. Кот держался поодаль: в последнее время Луис слишком часто его пинал.

— Тебе уже ничего не будет, — сказал Луис коту. — Ты сегодня сожрал целую банку консервов. Если тебе мало, пойди убей птицу.

Черч стоял и смотрел на него. Луис выпил половину банки и почувствовал, как пиво почти мгновенно ударило в голову.

— Ты ведь их даже не ешь, да? — спросил он. — Ты их просто убиваешь.

Черч ушел в гостиную, поняв, что еды ему не дадут, и Луис пошел следом за ним.

Ему почему-то опять вспомнилась строчка из песни: Раз-два, марш вперед!

Он уселся в кресло и снова посмотрел на Черча. Кот развалился на ковре перед телевизором и настороженно поглядывал на Луиса, вероятно, готовясь бежать, если Луис вдруг решит его пнуть.

Вместо этого Луис поднял банку с пивом.

— За Гейджа, — сказал он. — За моего сына, который мог бы стать художником, или олимпийским чемпионом по плаванию, или вообще гребаным президентом Соединенных Штатов. Что скажешь, говнюк?

Черч смотрел на него своими странными, мутными глазами.

Луис допил пиво большими глотками, отозвавшимися болью в горле, поднялся, сходил на кухню и взял из холодильника вторую банку.

И только допив третью банку, он впервые за этот день более-менее успокоился. Прикончив первую упаковку из шести банок, он подумал, что, наверное, все-таки сможет заснуть, где-нибудь через часок. Вернувшись от холодильника с восьмой или девятой банкой (он уже потерял им счет и ходил, заметно пошатываясь), он взглянул на Черча; кот спал на ковре — или притворялся, что спит. Мысль пришла в голову так легко и естественно, словно все время таилась в глубинах сознания и лишь ждала подходящей минуты, чтобы выйти на свет:

Когда ты собираешься это сделать? Когда ты похоронишь Гейджа на том филиале Клатбища домашних жывотных? И следом за ней:

Лазарь, иди вон.

Сонный, медленный голос Элли:

Учитель нам объяснил, что если бы он просто сказал: «Иди вон», — то, наверное, ожили бы все мертвецы на том кладбище.

Луиса пробрал озноб такой сокрушительной силы, что он действительно содрогнулся. Ему вспомнился первый день в садике Элли. Тогда Гейдж заснул у него на коленях, пока они с Рэйчел слушали восторженные рассказы Элли о миссис Берримен и «У старика Макдональда была ферма»; и Луис сказал дочке: «Сейчас я его уложу, и ты мне все расскажешь», — а когда он нес Гейджа наверх, у него вдруг возникло дурное предчувствие, и теперь он понял: еще тогда, в сентябре, где-то в глубине души он знал, что Гейдж скоро умрет. В глубине души он знал, что Оз, Великий и Узясный, уже где-то рядом. Да, это бред, идиотское суеверие, чушь… и чистая правда. Он знал. еще тогда. Луис пролил пиво себе на рубашку, и Черч устало приподнял голову — убедиться, что это был не сигнал к началу вечернего котопинания.

Луис вдруг вспомнил вопрос, который задал Джаду; вспомнил, как дернулась рука старика, сбив со стола две пустые бутылки. Одна из них разбилась. Даже не заводи разговор о подобных вещах, Луис!