Секс дыбом - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Картавцев cтр.№ 5

На зависть всем, кошачьим стал он волком,

Жизнь прожил так – что в его честь коты венки несут!

«Кошачьим стал он волком» – в этой фразе вся суть концентрации озверина степени восемь. Емко и доходчиво.

Я вот никогда и близко не приближался к «восьмерке» – и даже к «семерке». Ну, максимум шесть – и то, предпринимаю все меры, чтобы отойти от опасной черты. Известным способом – много ем и требую глажки. А поскольку в доме вечно полно женщин, то глажку я получаю сполна (особенно если пересилю «Смрады», от них – женщин – исходящие).

А вообще, мой нормальный уровень озверина – четыре-пять. При нем я чувствую себя полноценным, физически здоровым и способным на свершения котом – и внутренний потенциал организма не расходуется опрометчиво и глупо! Да, вероятно, я не рожден гореть подобно кошачьему Джордано Бруно – но меня это устраивает! Не всем же быть такими, а на костре – жарко!

* * *

Еще я люблю лежать на груди женщины, повернувшись своей мордочкой к её мордочке. И смотреть пристально женщине в глаза. Не мигая – как могут смотреть только коты, избравшие для себя охоту. Женщина – дичь. Нет, не в прямом смысле слова – ведь я её не ем! Предполагаю, что она окажется не такой вкусной, как хотелось бы (и экспериментировать не хочу).

Зато я поедаю её глазами. И если бы она знала, какие в это время мысли и образы роятся в моей голове, она бы сразу утратила интерес к мужчинам и предпочла бы Пана Чарторыжского на всю оставшуюся жизнь.

Разве мужчины могут дать женщине столько поэтического лирического слога и нашептать столько красивых длинных комплиментов, как я? Да никогда в жизни – и тому пример мой хозяин! Кстати, он не самый плохой – дамы все без исключения полагают его обходительным – и вообще душкой! Но куда ему до меня!

Не буду далеко ходить. Признайтесь, дамы, кто из вас хоть когда-нибудь слышал такое?

Звезда моя!

Ты столь прекрасна,

Что хочется мне пасть перед тобой,

Лобзать тебя, дарить любовь и негу —

И нежность вечную, и сон прекрасный во плоти!

Как, нравится? Мне – очень! И будь я одной из дам – не устоял бы! Или вот еще:

Красавиц много я встречал,

Но чтоб такую?

Чтоб охватило и сжигало вожделение?

Чтобы язык готов был в пляс пуститься —

Чтоб только овладеть, прижать,

Напиться редкой красоты и прелести очарованья?

Да в жизни никогда!

И знай – я раб твой полностью отныне!

Здесь я немного приукрашиваю, преувеличиваю (насчет «раба»), но стиль, изысканность момента обязывают! Ведь что такое раб – сегодня раб он, а завтра он, глядишь, хозяин мира. «Мы не рабы, рабы не мы!», – подсмотрел я как-то в старом букваре выпуска 1968 года. Составители знали, о чем писать! Впрочем, бог с ним, с этим рабом – сдался он мне, этот раб! Тьфу на него! А вот комплименты и страстные речи – другой разговор!

Со мной томленья чудо вдруг произошло,

Лишь бросил взгляд на ножки божества!

Лишь мысль мелькнула – может быть,

И мне такое счастье в жизни будет!

Не отступай, о чудо, внемли мне —

Услышь мои молитвы и мечты!

Услышь и воплоти —

Я буду весь твоим, о муза бриллиантового света!

А теперь представьте – сей слог, изложенный путем ласкового мурлыкания и поглаживания мягкой лапкой (со спрятанным когтями) по гладкому женскому животику! Или по чудной груди с розовыми сосочками, коих я касаюсь нежно и с чувством переполняющего меня чувства! «Чувство переполняющего меня чувства» – совсем не каша масляная, а моя литературная находка! Ведь есть еще ощущения ощущений, эмоциональные эмоции и даже точечные ковровые бомбардировки – хотя это совсем из другой оперы!

Но, чур! Накал, напор растёт, и крепость дамской неприступности вот-вот падёт!

Ура – рота, за мной! Штыки примкнуть, прикладом бей врага, саперными лопатками круши кости, гранатами ударим метко!

К тебе я прикасаюсь,

Я чувствую, как сердце бьется гулко,

Как грудь вздымается,

Как лоно жаждет внутрь принять мой дар —

Испепелил он чтоб тебя моею страстью!

Чтоб испила ты чашу наслаждения,

Чтобы к вершинам унеслась

Заснеженных недостижимых пиков заоблачной любви!

И вот – крепость – а над ней – белый флаг, и чудные, чудные раздвинутые ножки, а дальше – дальше…

– Мрр-мрр-мрр! Муррр-муррр-муррр! Вот до чего могут довести дебри размышлений о моей природной галантности и неотразимости! Прочитал недавно афоризм: «Мужчина долго находится под впечатлением, которое он произвел на женщину!». Не буду утверждать, что это про меня и обо мне – пусть природа сама решает, я же совсем не претендую на особые восхваления!

И – после такого нужно немедленно перекусить!

* * *

– Что еще у нас есть в холодильнике? – такой вопрос я задаю себе минимум четырежды в день, а то и чаще! Если хозяина долго нет – вопрос может прозвучать и десять раз, и двадцать – а если хозяина нет очень долго – то, бывает, я сбиваюсь со счета – столько раз себя уже спрашивал!

В такие унылые минуты мне остается только одно – обратить внутренний, преисполненный сарказма и горечи взор на каталог домашней снеди имени меня – моё любимое детище и предмет приложения усилий.

Если я еще не говорил (а я не говорил), каталог состоит из тринадцати частей:

1. Паштеты

2. Рыбка

3. Молоко, сметаны, козий продукт, кумысы, простокваши

4. Мясные изделия (но не мясо)

5. Мясо (но не мясные изделия)

6. Банки (консервы)

7. Батоны, «Дарницкий» и «Бородинский»

8. Флотские макароны и спагетти

9. Сладкие полезные палочки для зубов

10. Вонючий сыр

11. Неполезные, несъедобные полуфабрикаты

12. Неполезные, несъедобные овощи-фрукты

13. Супы и ужас, исходящий от них – как финальная глава.

Паштеты – штука довольно вкусная, но все зависит от производителя. В последнее время (в связи с санкциями) буржуйского в доме стало совсем немного – зато отечественной номенклатуры прибавилось. И это не может не радовать – потому что, в отличие от буржуев, наши производители оставляют в паштетах немного печени или, допустим, рыбы – а буржуи вообще ничего, кроме консервантов и ГМ-сои, не кладут. Впрочем, к паштетам я отношусь прохладно – кушаю только в охотку и очень редко.

Рыбка – совсем другое дело. В моем каталоге она разделена на несколько подгрупп: речная, морская, океаническая – свежая, охлажденная, замороженная. Я уважаю только свежую – шевелящуюся. Подходишь к ней с головы и вцепляешься зубами в рахитичный рыбий мозг – чтоб сразу, и чтоб не мучилась! А потом с утробными звуками поедаешь ее голубушку до самого-то скелетика! А уж после – ложишься где-нибудь на мягком, тщательно вылизываешься – и в сон! Вот и сейчас – пришло время хорошенько вздремнуть, а вы пока познакомьтесь с моим хозяином!