Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 58

Но Маленков знал, как он должен реагировать на подобный сигнал. Расписал записку Абакумова другим секретарям ЦК и только что назначенному заведующим отделом административных органов ЦК Василию Емельяновичу Макарову: «Доложите предложения на заседании секретариата ЦК».

2 августа Макаров исполнил поручение:

«В работе клиники лечебного питания Научно-исследовательского института питания АМН СССР имеются серьезные недостатки в подборе и расстановке кадров. Некоторые должности научных сотрудников замещены по представлению проф. Певзнера политически сомнительными лицами, скомпрометировавшими себя в прошлом, имеющими связь с родственниками, живущими за границей.

Считали бы необходимым поручить министерству здравоохранения СССР проверить работу клиники лечебного питания и укрепить кадрами. О результатах доложить в ЦК ВКП(б)».

Через полгода Макаров будет назначен заместителем министра государственной безопасности. Работник московского партийного аппарата, он в войну стал профессиональным политработником, получил погоны генерал-лейтенанта.

Родственники за границей — вот что интересовало МГБ.

Заслуженный деятель науки РСФСР профессор Мануил Исаакович Певзнер, когда-то работавший в немецких клиниках, стараниями следователей превратится в британского шпиона — английские агенты были очень востребованы в таких разработках. Но профессор, которого и сегодня называют одним из основоположников отечественной диетологии и клинической гастроэнтерологии, подвел чекистов: умер от инфаркта в мае 1952 года — до ареста «врачей-убийц». А его клиника, некогда ведущее медицинское учреждение, фактически перестала работать.

Занимался делами раввина московской синагоги и врачей-диетологов полковник МГБ Анатолий Рассыпинский. Он был из числа «следователей-забойщиков», которые в прямом смысле выбивали показания.

В институтах Академии наук, творческих союзах, газетах, журналах, издательствах, как и во всех других идеологических учреждениях, развернулась борьба с «сионистами» и «космополитами», которая оказалась выгодным делом. После подметных писем и открыто антисемитских выступлений освобождались места и должности. Карьеры стали делаться почти так же быстро, как в 1937 году, когда расстреливали вышестоящих, открывая дорогу нижестоящим.

Кто-то испытывал злорадство, уверенный в том, что несчастье обойдет его стороной: с пятой паспортной графой все в порядке. Но удушающая, отравленная атмосфера, в которой все это стало возможно, ударила не только по евреям.

В число «безродных космополитов», которых унижали и лишали работы, и «врачей-убийц», которых ждала участь похуже, записывали и русских, и украинцев. Не только для маскировки. Устроители кампании спешили под сурдинку разделаться с более удачливыми и талантливыми конкурентами, спихнуть их и занять хлебные места. При нацистах подобная акция называлась борьбой с «белым еврейством», то есть с евреями не по крови, а по духу.

Тихон Николаевич Хренников, который многие годы возглавлял Союз композиторов СССР, рассказывал, как он находил в своем почтовом ящике мерзкие письма: «Тиша-лопух, Тиша попал под влияние евреев, Тиша спасает евреев».

Писатель Иван Фотиевич Стаднюк служил в те годы в отделе печати политуправления сухопутных войск. В своей мемуарной книге «Исповедь сталиниста» он пишет, как его самого товарищи по политуправлению заподозрили в неарийском происхождении: В самом моем облике (нос горбинкой, лицо в веснушках, рыжеватые курчавые волосы) иным виделось тоже нечто семитское… И когда в стране началась так называемая «борьба с космополитизмом», а я не прекращал общаться со своими фронтовыми друзьями, кто-то сделал соответствующие выводы».

Об этом Стаднюк узнал из панического письма своего брата. Он писал: «Что ты там натворил в той Москве?.. Убил кого-нибудь, зарезал? Не в тюрьме ли ты?.. Мне проходу люди не дают!» В родную деревню Стаднюка приехал из Москвы полковник и, призвав местного начальника госбезопасности, вызывал родственников, соседей, выспрашивал, кто Стаднюк по национальности.

Иван Фотиевич бросился к начальнику политуправления сухопутных войск генерал-лейтенанту Сергею Федоровичу Галаджеву, бросил ему на стол письмо со словами:

— Что все это значит? Это же фашизм! Когда на фронте мне приказывали поднимать бойцов в атаку, никто не интересовался, кто я по национальности!

Сергей Галаджев по-украински не читал. Но в его кабинете сидел какой-то генерал-майор. Он сказал:

— Я знаю украинский. Давайте переведу на русский.

Генерал стал читать, и его лицо побледнело. Стаднюк посмотрел на незнакомого генерала. И вдруг понял: в отличие от него генерал действительно еврей, и прочитанное письмо ему много больнее!

Генерал спросил у начальника политуправления:

— Меня, значит, выдворят из армии по этим же мотивам?

Зазвонил телефон. Галаджев снял трубку:

— Да, генерал у меня… Нет! Я категорически против его увольнения в запас!

Начальник политуправления сказал Стаднюку:

— Оформляйте внеочередной отпуск на десять дней и в офицерской форме, при орденах, появитесь в родном селе. Пусть люди увидят, что с вами ничего не случилось.

— А что отвечать на их вопросы?

— Скажите, недоразумение, глупость. Правды не говорите: стыдно за армию…

Галаджев сочувственно посмотрел на генерала:

— А вас прошу не обижаться… В нашу жизнь вторглось что-то непонятное и неприемлемое. Будем мужаться… Возвращайтесь в свою часть и служите.

Как-то забывается, что в реальности главные жертвы Большого террора — крестьянство и церковь. Принято считать, что Сталин отказался от большевистского отношения к православной церкви, стал ее поддерживать. Это миф. Он нуждался в поддержке церкви в годы Великой Отечественной, когда союзнические отношения с Англией и Америкой исключали возможность репрессий против церкви. А после войны опять стал ее давить.

10 августа 1948 года заместитель председателя Совета министров Ворошилов разрешил открыть двадцать восемь православных храмов. Сталин распорядился все отменить, а Ворошилова наказал. 28 октября последовало постановление политбюро:

«1. Указать тов. Ворошилову на то, что он поступил неправильно, подписав распоряжения Совета Министров СССР об открытии церквей и молитвенных зданий в ряде населенных пунктов.

2. Отменить подписанные т. Ворошиловым распоряжения Совета Министров СССР».

Только что открытые церкви закрылись. И до самой смерти Сталина ни один новый православный храм не был открыт. В 1949 году стали закрывать и ранее открытые церкви. До смерти вождя успели больше тысячи храмов передать под клубы и склады.

В борьбе с «космополитами» и прочими врагами выковалась сплоченная когорта профессиональных разоблачителей, как правило бездарей, делавших карьеру за счет уничтожения коллег. Увлекательным делом занялись по всей стране, уже и подстегивать их из центра нужды не было.