Путь к золотым дарам - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Баринов cтр.№ 90

Бог был голый, в одном скифском башлыке, весёлый и беззаботный. Вокруг бога стояли деревянные фигурки зверей — рыси, лося, быка, коня. Друг на друга поглядывали оба крылатых чудо-зверя — грифон и Симаргл. Была тут и вовсе невиданная птица с орлиным клювом и человеческим лицом. В ней Вишвамитра признал Гаруду — лучшего из птиц, на котором летает Вишну-Солнце. А ещё были две фигуры весёлых менад в развевающихся одеждах — спутниц Диониса греческого. Звери были вырезаны на венедский или будинский лад — просто, но живо. В менадах, однако, чувствовалась рука эллина. Перед богом стоял глиняный жертвенник со знаками Солнца.

— Кто же это всё поставил? — почесал в раздумье бороду Вышата. — Грек, будин, венед или все вместе?

— Главное, ставили люди благочестивые, — указал рукой на черепки амфор и лепных горшков гусляр Пересвет. — Пили, видно, во славу бога и вино, и пиво, и мёд.

— Да, если эллинам состязаться со скифами в таком месте, то только в благочестии, — улыбнулся Хилиарх и похлопал по бурдюку с вином.

— Уж в благочестии мы, росы, никому не уступим, — уверенно сказал Шишок, легко поднимая изрядный бочонок пива.

В жертву весёлому богу принесли белого жеребца и белого бычка, прося у Ярилы, Белого Всадника, благополучия и обилия всей земле росов, а себе — удачного пути через неведомые дебри. А после этого долго пили, распевали песни и плясали под гусли Пересвета и сарматский бубен. Многие потом заверяли, что видели за деревьями самого бога — на белом коне, в белой одежде, с копьём и золотым щитом. Как не поверить, если сам царский леший в лесу бога увидел? А уж с нурами, узревшими своего волчьего бога, лучше было вовсе не спорить.

Перейдя Ворсклу и миновав несколько будинских городищ, отряд вышел на древний Муравский путь. Прихотливо извиваясь, словно огромный змей, тянулся этот путь на север от старинного скифского торжища Кремны на берегу Меотиды и не пересекал ни одной реки, идя точно по водоразделу. Слева зеленели долины притоков Днепра, справа — притоков Танаиса, а вместо дорожных столбов путь отмечали курганы забытых степных воителей.

Вскоре дорога привела в Будинские горы. Над теми, кто назвал горами эти холмы между долинами, Вишвамитра откровенно потешался, обещая молодым дружинникам пропасти, лавины и голые скалы. Но именно здесь сходились истоки полудюжины больших рек, в том числе и Танаиса. Ничего похожего на исполинские заснеженные Рипеи, однако, не было. Дружинники стали подтрунивать над древней мудростью волхвов.

Вдруг между истоками Танаиса и Сейма путь росам преградила толпа празднично одетых венедов. Впереди с хлебом-солью стояли старейшины и волхвы. Восточные северяне, жившие в долинах этих двух рек и дававшие дань роксаланам, радостно встретили Ардагаста. Его здесь уважали и охотно пошли бы под его руку, не грози это войной между Роксагом и Фарзоем. У подножия курганов венеды задали гостям обильный пир.

На пиру Вышата с Ардагастом расспрашивали хозяев о землях к востоку. В скифские времена на Сиргисе и его притоках жили оседлые скифы и кочевые саудараты-«черноодёжные», которых греки звали меланхленами. Их потомков Вышата встречал в Ольвии.

Но тамошние саудараты не знали даже дороги в родную землю, покинутую больше трёх веков назад. Северяне рассказали, что их нынешнюю землю издавна зовут Черной, но сами они поселились недавно, при Сауаспе, и не знают, кто тут на городищах жил — то ли будины, то ли черноризцы эти самые. А дальше на восток — река Сиргис, или Тихий Танаис, а по ней и по рекам Воронежу и Вороне — другая Чёрная земля, и хозяйничают там сарматы-конееды, что больше всей скотины коней любят и даже в могилу покойнику кладут не баранину, как все сарматы, а конину. Никаких черноризцев там нет, а вот в лесах по Воронежу живёт в городках какое-то оседлое племя. А дальше к востоку леса дремучие, и живёт там мордва. Истоки Великого Танаиса — вот они, а откуда Тихий Танаис течёт, неведомо, может, и с самих Рипейских гор. О стреле Абариса северяне уже слышали и обещали молить всех богов, чтобы досталась она надежде-царю Ардагасту, а не Андаку с Саузард, чей отряд проехал Муравским путём на несколько дней раньше.

Распрощавшись с гостеприимными северянами, росы в истоках Оскола свернули на восток. В дороге Вышата рассказывал Ардагасту:

— Шесть веков назад в степи бушевала великая война. Мадай вернулся с юга и усмирил рабов, посмевших жениться на скифянках. А потом объявил свою орду царскими скифами, а остальные племена — рабами. Непокорных же выгонял из степи. Нещаднее всего преследовали царские скифы волхвов, которые принесли с востока учение Заратуштры о том, что ходить в набеги — грех и Чернобожье дело, а рай ждёт тех, кто защищает своё племя и Огненную Правду. Старые жрецы называли следовавших этому учению трусами, недостойными жить в степи, и врагами отеческих богов. Вот тогда и поселилось среди наших предков племя авхатов, из которого происходят экзампейские жрецы. А к будинам ушли гелоны и основали великий Гелон. Ещё одно племя ушло к саударатам, а другое — к ииркам. И все эти беглецы из степи осели на землю, побратались с лесовиками и пахарями, научили их воевать по-скифски.

— Прогадал, выходит, Мадай, — улыбнулся Зореславич. — Сколько врагов нажил от Pa-реки до Карпат! Да таких, что в бою самим скифам не уступали. И всё потому, что вместо братьев захотел иметь побольше рабов. Видно, слишком долго пробыл на юге.

— Да, двадцать восемь лет... А заразы этой южной — народы подвластные за рабов считать — на три века хватило, пока сама Великая Скифия не сгинула. И ведь сам же Мадай Ассирию крушил! И твой предок Лют вместе с ним. Только заметил там, видно, молодым глазом больше Мадая. Это ведь от Люта пошёл венедский закон: никого в холопстве до смерти не держать — или отпустить за выкуп, или принять в племя. И учеников Заратуштры Лют не побоялся защитить... Вот я и думаю: найти те племена, к которым бежали веровавшие в Белбога и Огненную Правду.

— Если и найдём, то кто мы для этих лесовиков будем? Сарматы. Те, кто городки жжёт, скот крадёт, людей в рабство уводит. Те, кого боги велят в чащобу заманить и в болоте утопить, — возразил Зореславич.

— Для тех, кто верит в Свет и Солнце, все добрые люди — своё племя. Не могли семена добра заглохнуть и за семь веков! — горячо сказал волхв.

Неожиданно с юга донеслись топот и ржание сотен коней. Сотни три конных сарматов ехали наперерез росам. На солнце блестели шлемы и кольчуги. Ардагаст приказал дружине ехать быстрее. Тогда незнакомый отряд пустился вскачь. Ясно был виден трёххвостый царский бунчук и красное знамя с тамгой племени конеедов. А впереди уже синел Тихий Танаис, шириной немногим уступавший Днепру.

— Переправляй дружину, царь, а мы этих задержим! — крикнул Вышата и поскакал вместе с обеими волхвинями навстречу вражеским всадникам.

Лютица остановилась у реки, а её муж с Миланой погнали коней на запад. И тут же вслед за ними поперёк пути конеедов встала и быстро потянулась на запад стена огня. Заполыхала, как солома, сухая степная трава. Стрелы сарматов сгорали в пламени стены, не достигая чародеев. Но южный ветер гнал огонь на самих росов, а конееды принялись обходить их с запада, обогнав волхва. Тогда Милана бросила навстречу сарматам колдовской деревянный гребень, и на пути их выросла другая стена — из деревьев и колючего кустарника. Огонь быстро перебросился и на неё.