Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 29

Да и в 8-й германской армии потрясение Гумбиннена успело пройти. Полки приводили себя в порядок. Собирались разбежавшиеся и отставшие солдаты. Новые начальники, Гиндербург и Людендорф, еще с дороги рассылали приказания. Было решено оторваться от 1-й армии и разбить 2-ю. Изобретать новых планов не требовалось. По географическим особенностям Пруссии немцы представляли, как будут наступать русские. На учениях отрабатывались разные варианты. В том числе, если русские прорвутся с юга. Через Пруссию проходили три рокадные железные дороги (вдоль линии фронта), их связывали поперечные ветки, это позволяло свободно маневрировать войсками. Нужно было собрать две группировки и ударить по флангам, под основание прорыва. Против Ренненкампфа оставляли 3 дивизии. Корпуса Макензена и Белова должны были повернуться к 1-й армии спиной и навалиться на 2-ю с востока. А корпус Франсуа отводили в Кенигсберг, грузили в вагоны и кружным путем перебрасывали на другой фланг, чтобы атаковать с запада.

Русская разведка засекла эти перемещения, но Жилинский не понял их и наломал дров. Он подумал, что разгромленные немцы хотят укрыться в Кенигсберге. Приказал Ренненкампфу продолжить движение, но не на соединение со 2-й армией, а повернуть севернее, на Кенигсберг. А к Самсонову поступали данные, что враг накапливается у него на левом фланге. 24 августа он запросил разрешения остановиться, уточнить расположение врага. Жилинский обругал его: «Видеть противника там, где его нет — трусость, а трусить я не позволю генералу Самсонову».

После такого оскорбления Самсонов отбросил всякую осторожность. Подтвердил войскам приказ «вперед» и велел перенести свой штаб в Найденбург. А его соединения действовали сами по себе, на фронте в 200 км расходились веером в разные стороны. На левом фланге кавдивизия генерала Любомирова, подчиненная 1-му корпусу, порубила немецкие ландверные части и взяла г. Уздау. 15-й корпус Мартоса, гонясь за разбитым противником, поворачивал на запад. 13-й, не встречая врага, продвинулся далеко на север. А 6-й занял Бишофсбург и шел на северо-восток, навстречу Ренненкампфу (который к нему уже не шел).

В штабе 8-й германской армии в Остероде атмосфера тоже была нервозной. Гинденбург и Людендорф получали неточные сведения о движении Ренненкампфа, слали противоречивые приказы корпусам — то идти на Самсонова, то подождать, то развернуться обратно против 1-й армии. Гоффман доказывал, что между русскими армиями 125 км, если быстро ударить на Самсонова, Ренненкампф все равно не успеет помешать. Наконец, перехватили две радиограммы. Командующий 1-й армией извещал 2-ю, где он находится. А Самсонов передавал приказ корпусам, указав их расположение. Шифровальное дело в то время было еще слабо отработано, нередко возникала путаница. Как в русских, так и в германских войсках порой отбрасывали шифры, передавали открытым текстом. Сейчас для немцев это оказалось очень кстати, вся картина прояснилась.

Тем не менее, окружать всю 2-ю армию сочли слишком рискованным. Наметили задачу поскромнее. Оттеснить фланговые русские корпуса от Уздау и Бишофсбурга, а окружать лишь центральную группировку. Хотя и это было непросто — требовалось восстановить оборону в центре. Что толку предпринимать фланговые маневры, если корпус Мартоса разорвет германский фронт надвое? Отступающему корпусу Шольца приказали занять позиции у села Мюлен, на усиление ему направили 2,5 дивизии. Но на эти позиции наскочили не части Мартоса, а догоняющая их 2-я дивизия 23-го корпуса. Ее начальник генерал Мингин не подозревал, что противник вшестеро превосходит его, атаковал с ходу. Одна из бригад даже добилась успеха, вклинилась в германскую оборону, но вторая, Эстляндский и Ревельский полки, была разбита и бежала.

Мартос узнал, что левее идет бой, повернул на Мюлен свой 15-й корпус. Присоединил остатки дивизии Мингина, послал записку к правому соседу, в 13-й корпус Клюева, просил помочь. Тот откликнулся, выделил два полка. Мартос доложил Самсонову, что обозначилась крупная германская группировка, просил направить к нему весь 13-й корпус. Однако командование фронта опять внесло путаницу. Оно обратило внимание на разброс корпусов 2-й армии, приказало собрать их вместе. Дальше всех вырвался 13-й — а значит, требовалось ориентироваться на него. Жилинский издал директиву, пусть 15-й корпус слева и 6-й справа подтягиваются к 13-му. Поэтому Самсонов в просьбе Мартоса отказал. Слепо и дисциплинированно повторил директиву Жилинского — не Клюев должен идти к Мартосу, а наоборот, Мартос и Благовещенский должны идти к Клюеву.

Непонятная ситуация в Пруссии обеспокоила и Ставку. Великий князь Николай Николаевич сам приехал в штаб Северо-Западного фронта и приказал нацелить 1-ю армию, чтобы она установила связь со 2-й. Но Жилинский его распоряжений не выполнил. Он остался при своем мнении — немцы укрылись в Кенигсберге. Ренненкампф к этому моменту занял Инстербург (ныне Черняховск) и вышел к Балтийскому морю в 50 км от Кенигсберга, и штаб фронта подтвердил ему задачу, начать осаду столицы Пруссии.

А 6-й корпус Благовещенского получил приказ идти на соединение с 13-м. 26 августа он выступил из Бишофсбурга на запад двумя колоннами. Впереди дивизия Рихтера, за ней — Комарова. Но Комарову вдруг сообщили: сзади, с северо-востока, надвигается скопление противника. Он счел — это те самые немцы, которые бегут от 1-й армии и которых надо перехватить. Развернул дивизию и повел навстречу. Но это выходил для флангового удара корпус Макензена. У села Гросс-Бессау завязался жестокий бой. На дивизию Комарова навалились две германских. Он послал просьбу о помощи к дивизии Рихтера. Она уже ушла на 14 км. Получив известие о сражении, немедленно повернулась, форсированным маршем зашагала на выручку и… столкнулась с еще одним германским корпусом, фон Белова. Он двигался на русских параллельно с Макензеном.

Обе наших дивизии понесли большие потери, стали отступать. Неприятеля все-таки притормозили. У станции Ротфлис занял оборону резервный отряд генерала Нечволодова из 2 полков, 7 сотен казаков и дивизиона 152-мм мортир, встретивших врага губительным огнем. По калибру артиллерии немцы сочли, что против них стоит весь корпус и не решились лезть напролом. Но командир корпуса Благовещенский повел себя совершенно беспомощно, остановить войска не сумел, они протекли через Бишофсбург и отступали дальше. А ночью поползли слухи о германской погоне, от случайных выстрелов поднялась паника. Солдаты беспорядочными толпами хлынули к границе. Утром 27 августа немецкие самолеты обнаружили, что 6-го корпуса на месте нет, в русском правом фланге образовалась дыра. В нее стали вливаться соединения Макензена и фон Белова.

А на левом фланге этим же утром генерал Франсуа атаковал Уздау. В городке находились командир 1-й стрелковой бригады Савицкий и полковник генштаба Крымов. Они организовали оказавшиеся под рукой части и встретили противника достойно. Гумбиннен немцев еще ничему не научил. Маршировали сплошными шеренгами, в ногу, останавливались для ружейных залпов — первая шеренга с колена, вторая стоя. Русские пулеметы, винтовки, шрапнель, косили их, как траву. Потом Петровский и Нейшлотский полки ударили в штыки, и враг обратился в бегство. Удирали в таком ужасе, что один из своих батальонов Франсуа нашел лишь на следующий день, за 45 км от поля боя… Но командир 1-го корпуса Артамонов струсил, переполошился и приказал отступать к Зольдау. А в докладе Самсонову солгал: «Все атаки отбиты, держусь, как скала. Выполню задачу до конца». Франсуа после полученной взбучки не верил, что ему отдали город за здорово живешь. Ждал какого-то подвоха, запретил двигаться вперед, велел окапываться.