Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 159

О, Германию это вполне устраивало. Подтолкнуть большевиков силой, а заодно прихватить побольше территорий. Настоящего наступления даже не понадобилось. Посадили подразделения на поезда и двинули вперед. Гоффман писал: «Самая комичная война из всех, которые я видел. Малая группа пехотинцев с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу большевиков и едет дальше. По крайней мере, в этом есть очарование новизны». Немцев никто не останавливал, толпы красногвардейцев при их приближении разбегались. Но германское командование предписало войскам остановиться на линии Нарва — Псков — Двинск. Людендорф разохотился занять Петроград, но его одернуло собственное правительство. Указало, что «взятие Петербурга возбудит русское национальное чувство». Это могло привести к свержению большевиков, а другая власть мира не заключила бы.

В ночь на 24 февраля советское правительство приняло германский ультиматум, и был подписан Брестский мир. Россия теряла Финляндию, Прибалтику, Польшу, Украину, часть Закавказья, возвращала Центральным державам 2 млн. пленных, обязалась поставлять сырье и продовольствие. Для Германии и Австро-Венгрии это стало спасением, у них было совсем худо с продуктами, в городах начались голодные забастовки. Финляндия вступила в союз с немцами. А на Украину двинулись оккупационные войска — под предлогом ее защиты от большевиков. Но и страны Антанты получили отличный повод поживиться. Задолго до Брестского мира, 23 декабря 1917 г., военный министр Англии Мильнер и французский премьер Клемансо подписали соглашение о разделе сфер влияния в России. Во французскую зону вошли Украина, Бессарабия, Крым, в английскую Дон, Кавказ. Присоединились США, Япония. При поддержке французов румыны ввели войска в Молдавию, расстреляли сторонников единства с Россией, и Молдавия «добровольно» присоединилась к Румынии. Впрочем, благодарностью румыны не отличались. Как только на Украине появились немцы, перекинулись в союз с ними, чтобы сохранить приобретение. Ну а Брестский мир стал предлогом для дальнейшей интервенции. В Мурманске высадились англичане, во Владивостоке японцы…

Для России Первая мировая кончилась. И только один фронт все еще существовал — Кавказский. К концу 1917 г. состояние Турции стало плачевным. Ширилось восстание арабов. Это помогло англичанам, они продвинулись в Палестине, заняли Иерусалим. Османские войска таяли от повального дезертирства, и на Кавказском фронте не русские, а противник обратился к главнокомандующему генералу Пржевальскому с просьбой о перемирии. Но и наша армия оказалась в отчаянной ситуации. Когда пало временное правительство, власть в Закавказье захватил Закавказский комиссариат из доморощенных грузинских, армянских, азербайджанских, русских политиков. Заседал в Тифлисе, каждый тянул в свою сторону. Лидировали грузинские меньшевики Чхенкели, Чхеидзе, Жордания, они были связаны с немцами, договаривались с ними о «независимой» Грузии под протекторатом Германии. Азербайджанские мусаватисты готовились радушно встретить турок. Армянские дашнаки тоже желали бы отделиться от России, но кто тогда защитит? Англичане и французы были далеко. Да и народ хотел быть вместе с русскими. Вертелись, не знали куда податься.

Происходили провокации, русофобские выходки, с командованием фронта новые правители не считались. Армия зависла на турецкой территории сама по себе, в непонятном статусе, оторванная от России, без тыла. Она тоже разложилась, поредела от дезертирства, к солдатам дошли известия о перемирии с немцами. Держались лишь на инерции. Оценив положение, Пржевальский согласился на переговоры, 18 декабря в Эрзинджане подписали перемирие. Для солдатских комитетов это стало сигналом. Части оставили позиции и хлынули по домам. Но местных политиков распад обороны ничуть не озаботил. Они приняли решение о создании новой Кавказской армии: грузинский, армянский, мусульманский, русский корпуса, греческая дивизия, ассирийский полк. Условия для этого действительно имелись, в Закавказье остались огромные склады оружия, боеприпасов, амуниции. С разных фронтов возвращались местные жители, офицеры и солдаты. При общей мобилизации Закавказье могло выставить сотни тысяч бойцов.

Но Закавказский комиссариат и не подумал заняться военными делами, все свелось к пустой болтовне. А турки обманули. Переждали морозы, удостоверились, что русские войска ушли. 12 февраля командующий 3-й армии Вехиб-паша бросил в наступление 10 дивизий, курдскую конницу, ополчение. На позициях оставались только отряды добровольцев. Дрались, отбивались, но враг двигался по всему фронту, обтекал, заставляя отступать. Сразу же были взяты Эрзинджан и Байбурт, 24 февраля Мамахатун и Трапезунд. Здесь захватили русских солдат, госпитали, тыловые учреждения, не успевшие уехать. Досталось и армянам, вернувшимся в родные края беженцам. Германские дипломаты докладывали в МИД, что в Трапезунде «тысячи русских расстреляны и сожжены заживо. Армяне подвергаются неописуемым пыткам. Детей суют в мешки и кидают в море, стариков и женщин пригвождают к крестам и калечат, девушек и женщин насилуют». Теперь Греция воевала на стороне Антанты, и греков тоже не щадили. Их кварталы погромили, мужчин собирали на расстрелы, приканчивали малышей, а гречанки, как и русские медсестры, приехавшие сюда жены служащих, разделяли судьбу армянок. Распаленные солдаты пользовались их телами, вспарывали животы, вбивали колья между ног, издевательски вешали нагих христианок на распятиях.

Успех кружил головы. 27 февраля Энвер отдал приказ 3-й армии вторгнуться в Закавказье. Заведомо предусматривалось и продолжение резни, отмечалось: «Положение вещей требует поголовного истребления армянского народа, о чем издано султанское ираде». А кавказские политики вместо организации отпора созвали еще более широкий орган, чем комиссариат — Закавказский сейм. Окончательно утонули в говорильне и спорах. 1 марта сейм проголосовал объявить войну Турции (которая и без этого шла). Но одновременно предложил ей переговоры о мире, они начались в еще не просохшем от крови Трапезунде.

Турецкого наступления это не остановило. А Кавказская армия оставалась лишь на бумаге. Грузинский корпус так и не начали формировать, грузинские меньшевики надеялись на заступничество Германии, в Тифлисе уже появился германский посол. Вместо армии собирали Народную гвардию из всякого сброда, ее нацеливали подмять «национальные меньшинства» — абхазцев, осетин, аджарцев, лезгин, округлить границы будущего государства. В угоду берлинским хозяевам грузины все резче обозначали антирусскую политику, увольняли русских офицеров и чиновников. Азербайджанские мусаватисты формировали отряды, но направили представителей к туркам, чтобы действовать вместе с ними. Создавать русский корпус сейм вообще не позволил.

Фактически возник лишь Армянский корпус под командованием генерал-лейтенанта Федора Ивановича Назарбекова. Его помощником стал Андраник Озанян, бывший командир 1-й армянской дружины, получивший чин российского генерала. Корпус еще не был национальным формированием, он составился из последних осколков царской армии. В него влились русские жители Закавказья, армянские военные, вернувшиеся с фронтов. Некоторые офицеры, солдаты, казаки, воевавшие на Кавказе, тоже оставались, сдружились с местным населением, считали своим долгом защитить его. Но у единственного корпуса оказалось слишком много начальников, ему сыпались указания от правительства, сейма, армянских политиков-дашнаков. Назарбеков и Андраник обращались к народу, призывали всех браться за оружие, однако их инициативы гасились в бесконечных заседаниях, пустопорожних обсуждениях.