Разгром Хазарии и другие войны Святослава Храброго - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 52

Есть все основания полагать, что высокомерие и чванливость византийцев оскорбили Ольгу. И в храм св. Софии она, вероятно, отдала то самое блюдо, которым одарил ее император. После чего отбыла на родину. Какие договоренности были достигнуты — осталось «за кадром». Но некоторые выводы сделать можно. Ольга поняла, ромеи — враги Руси. И союз с ними против Хазарии невозможен. На следующий год в Киев пожаловало ответное греческое посольство. С требованием, чтобы великая княгиня «исполнила обещание» и прислала вспомогательное войско для войн с арабами. Раскатали губы и насчет «даров», требуя для императора рабов, меха и воск. Ответ Ольги гласил: «Когда царь ваш постоит у меня на Почайне столько же, сколько я стояла у него в Суде (гавань Константинополя), тогда пришлю ему дары и войско». Послам пришлось убраться несолоно хлебавши.

Но если византийцы — враги, где искать союзников? Ольга попыталась сделать это на Западе. Как сообщают Адам Бременский и Гельмгольд, в 954–960 гг. прибалтийские русы (в германских хрониках руги) состояли в союзе с Оттоном I. Помогали ему в покорении каких-то восставших славянских племен, живших «недалеко от Руси» (Рюгена). С Киевской Русью балтийские сородичи связи поддерживали, и совпадение вряд ли случайно — в 959 г. ко двору Оттона прибыло посольство Елены (Ольги), которую немцы титулуют «regina rugorum» — «королева ругов». Цель посольства — она просила прислать епископа и священников.

Епископом на Русь был назначен Либуций из Майнца. Однако в процессе сборов он умер. И вместо него был определен епископ Адальберт. В 961–962 гг. он совершил поездку с миссией в Киев. Но… «руги» его не приняли. Как подчеркивали церковные характеристики на Адальберта, впоследствии архиепископа магдебургского, не приняли «не по его нерадению». Отправили прочь. Причем на обратном пути миссии довелось претерпеть лишения, несколько спутников Адальберта были убиты, а сам он ограблен.

Как понимать такую информацию? Ольга хотела заручиться союзом с Оттоном. Но просьба о присылке епископа и священников говорит и о другом. Она желала учредить русскую церковную организацию. Напомню, никакой речи о выборе между Православием и католичеством еще не было. Формально Церковь еще долго, до середины XI в., считалась единой. Греческое «кафоличество» и латинское «католичество» были лишь двумя формами произношения одного и того же слова. Но центров у христианства было уже несколько. И от которого из них создавать русскую организацию, было не все равно.

От Константинопольского патриархата — такой вариант княгиня отвергла. Вероятно, по результатам визита в Византию. Там она этот вопрос даже не стала поднимать, разобравшись, что подчинение русской церкви Константинополю вело бы к политической зависимости. Оттуда она получила бы в первую очередь дипломатов и шпионов, которые постарались бы подчинять Русь влиянию императора. Она решила пойти по тому же пути, как болгарский царь Борис. Но и в Болгарскую патриархию обратиться не могла. Вопрос был не только церковный, а государственный. А Болгария слепо шла в русле политики Византии, была союзницей Хазарии. Ольга не могла, подобно Борису, обратиться в Рим: выше было показано, что там творилось. И она обратилась к германскому королю…

Тогда почему же миссия Адальберта кончилась неудачей и в итоге Русь примкнула не к Западной, а к Восточной Церкви? Точного ответа нет. Можно выдвинуть лишь версии. Первая — каноническая. Священники, уже действовавшие на Руси, были от болгар или херсонитов, служили на славянском языке. Адальберт и его коллеги — только на латыни. Помнили о запретах на славянский язык. А болгарские священнослужители наверняка знали о гонениях на свв. братьев Кирилла и Мефодия со стороны немцев. Знали о том, что случилось в Моравии. И могли поведать об этом русским. Вторая версия — духовная.

Между 959 г., посольством Ольги, и 962 г., изгнанием Адальберта, произошло важное событие. Тот самый «князь-папа» Иоанн XII, развратник, пьяница и сатанист, не мог сладить с соседями и внутренней римской оппозицией. Обратился за помощью к Оттону I, и между ними было заключено соглашение. Оттон поддержал Иоанна, помог ему получить желаемые владения, а папа в 962 короновал его императором. В Киеве о «художествах» Иоанна XII, возможно, знали: русские воины служили у византийцев в Италии, купцы ездили в Средиземноморье. И если Адальберт объяснил, что русская церковь должна будет подчиняться такому «первосвященнику», это вполне могло стать причиной провала. Но в любом случае к несчастиям миссии на обратном пути Киев отношения не имел. Отношения с Оттоном отнюдь не были прерваны, дипломатические пересылки продолжались и позже, но уже не на церковном, а только политическом уровне. И бедствий Адальберта русским никто в вину не ставил. Миссионеры потерпели ущерб от кого-то другого: галичан, поляков, венгров и т. д.

Впрочем, есть и третья версия провала посольства, которая лично автору кажется более убедительной. Сказал свое слово двадцатилетний Святослав. В летописях сообщается, что на предложение матери перейти в христианство он ответил: «Могу ли один принять новый закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мною?» Вполне вероятно, что предложение к князю креститься (а значит, возвести христианство в ранг государственной религии) было связано как раз с миссией Адальберта и попыткой образования русской церкви от Западной. И оно было отвергнуто.

Что ж, не нам с вами судить великого князя Святослава Игоревича за отказ. Он уже более тысячи лет назад предстал перед самым Высшим Судьей. Поэтому не нам оценивать духовную сторону его решения. Но со стороны политической дело было не только в дружине. Перемена веры — процесс всегда болезненный. И именно в этот момент, накануне грандиознейшей схватки за жизнь и честь Руси, религиозная реформа могла вызвать раскол среди восточнославянских народов. А важно было — сплочение. Святослав не мог не понимать, что ни Оттон и никакой другой союзник не сможет оказать решающей помощи в близкой войне. От страшного врага, более столетия терзавшего Русь, она должна была освободиться сама.

У Константина Багрянородного столицей Святослава назван Новгород. Обычно это считают ошибкой. Но мог ли так ошибиться император-ученый, близко общавшийся с русскими? Скорее, это правда. Только Новгород был столицей не всей Руси, поскольку и Святослав на момент визита Ольги к грекам еще не был ее правителем. Видимо, мать определила сына в северный край, чтобы привыкал и учился править. Здесь он рос, мужал под руководством боярина Асмуда. Здесь, подальше от глаз хазарских и византийских соглядатаев, готовился к военным делам, формировал свою дружину.

Но обучиться искусству воина и командира только в играх и тренировках очень трудно — тем более тому искусству, каким оно было в X в. А Святослав в последующих походах предстает уже вполне зрелым полководцем. По-видимому, он успел пройти и боевую школу — в каких-нибудь экспедициях по обложению данью соседей новгородцев, в рейдах на эстов, финнов или ливов. Может быть, и в морских предприятиях. Это нужно было и для того, чтобы заслужить уважение дружины, сплотить ее с князем. И Святослав вырос настоящим воителем. Храбрым, умным, неприхотливым. Нестор пишет, что он «легко ходил в походах, как пардус, и много воевал». Без шатров, без котлов. Довольствовался мясом, поджаренным на углях. Спал, «подостлав потник, с седлом в головах. Таковыми же были и все прочие его воины».