Нежная душа. Сиротка - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 145

Тошан избегал смотреть на жену. Лицо у него по-прежнему было сердитое, надменное. Она решила тоже не обращать на него внимания и поздоровалась со свекровью. Только тогда Эрмин заметила за спиной у Талы ребенка, удерживаемого широким отрезом цветастой материи.

— Откуда у вас этот малыш? — спросила она с любопытством.

— Я его воспитываю, мать умерла при родах, — ответила Тала спокойно. — Это девочка, ее зовут Киона.

— Какая хорошенькая! — воскликнула молодая женщина. — Сколько ей?

— Шесть месяцев.

— А моим двойняшкам скоро исполнится восемь! Они очень выросли. Как я рада вас видеть, дорогая Тала! Входите, Мадлен собиралась сварить кофе, сейчас как раз время полдника!

— Давай не будем делать вид, что ничего не случилось, — перебила ее свекровь. — Я все знаю. Мой сын привел меня сюда вопреки моей воле, потому что ты уезжаешь. Ему пришлось долго меня уговаривать, я уступила не сразу. Мне очень жаль, я думала, что ваши отношения крепче.

Эти слова окончательно разбили Эрмин сердце. Она с отчаянием посмотрела на Тошана.

— Что ты наговорил Тале? — с грустью спросила она. — Я не сделала ничего плохого, это ты упорно играешь роль палача. Ты должен понять, что я чувствую, что мне нужно петь, выходить на сцену, но нет, ты уготовил мне другую роль — примерной послушной супруги в стенах своего дома.

Она повернулась и побежала к хижине. Шарлотта наблюдала за ними со стороны, от двери дровяного сарая. Ей хотелось плакать. Это ужасное лето никак не хотело заканчиваться. Она торопилась уехать, вернуться в Валь-Жальбер и, конечно же, увидеть Квебек.

— Мадлен! — позвала Эрмин. — Тошан и Тала пришли!

Словно ветер, она влетела в большую комнату. Лоранс и Мари лежали поперек кровати, обе в беленьких платьицах, расшитых розовыми лентами, совершенно одинаковых. Кормилица смастерила им по простенькой погремушке, и теперь малышки улыбались, радуясь своим игрушкам.

— О Мадлен, видела бы ты лицо Тошана! Он так переменился, просто не узнать! Он пугает меня. На этот раз все точно кончено, он даже не попытался меня обнять.

— Тала его вразумит, — примирительно сказала кормилица.

— Не думаю. Она бы уже это сделала. Оказывается, ей отдали на воспитание ребенка, девочку, у которой умерла мать. Она очень маленькая, черноволосая, с лукавыми глазками. Киона!

Эрмин не успела ничего добавить: Тала появилась на пороге комнаты, слегка согнувшись под весом ребенка. Индианка с волнением оглядывала знакомое убранство комнаты.

— Горькая радость — вернуться домой, — призналась она. — Извините меня, но девочке нужно поменять пеленки.

Мадлен поторопилась ей помочь. Киона, смуглая и улыбчивая, совсем крохотная, оказалась между Мари и Лоранс, толстенькими и светловолосыми. Это очаровательное зрелище восхитило Шарлотту и Мукки. Обычно мальчик не обращал на своих сестричек никакого внимания.

Эрмин выскользнула из комнаты, чтобы поговорить с мужем. Тошан остался на улице. Он осматривал содержимое дровяного сарая и запасы еды. Она приблизилась к нему не сразу, какое-то время просто наблюдая с расстояния в несколько шагов.

«Каким одиноким он выглядит! — подумалось ей. — Что его так мучит? Я стала для него врагом, но у меня впечатление, что дело не во мне».

Она подошла и коснулась его плеча. Он быстро отстранился и повернулся к ней лицом.

— Что ты хочешь? — осадил он ее.

— Помириться с тобой, поговорить. Ты так быстро ушел в ту ночь, когда мы поссорились! Тошан, что с тобой? Я не должна была подписывать этот контракт, я это признаю, и все же я уверена, что это не единственная причина твоего гнева. Я люблю тебя, несмотря ни на что.

— «Несмотря ни на что» могла бы и не добавлять! — бросил он сердито. — Я ошибся, женившись на тебе. Тебе никогда меня не понять, а я не смирюсь с твоими попытками стать знаменитой и богатой. Я решил обосноваться здесь и много работать. Мне нужна настоящая супруга, а не авантюристка, мечтающая выставить себя на всеобщее обозрение. Ты бы не осмелилась вести себя так, будь ты замужем за белым. Для тебя я навсегда останусь метисом, не индейцем и не белым. Я же выбрал индейскую кровь. Ноги моей больше не будет ни в городе, ни на заводе. Лес накормит меня и согреет.

— Ты потерял рассудок! Говорить все это мне! Мне! У нас с тобой трое детей, Тошан!

Молодая женщина попыталась увлечь его за собой в дровяной сарай. Она надеялась заставить его изменить решение с помощью нежности, ласковых уговоров. Однако он не сдвинулся с места.

— Я не передумаю, Эрмин! И не пытайся меня разжалобить. Разводиться мы не будем, это изобретение белых, не нужные никому бумажки. И повторяю, наш церковный брак больше ничего для меня не значит. Ты свободна.

Ей хотелось плакать от тоски, но она сдержалась. Незнакомец, стоявший перед ней, показался ей безжалостным, фальшивым и несправедливым.

— Ты сходишь с ума, — сказала она. — Я уже отказалась от контракта, отказалась играть в «Фаусте», решила жить здесь с тобой или без тебя, если ты снова уедешь работать в Вальдор. Ты слышишь меня? Разве это не считается? Моя жертва?

— Нет, раз ты сама сейчас сказала, что это жертва. Мне бы хотелось, чтобы ты поступала по доброй воле, по любви! Или еще лучше — чтобы тебя ни на мгновение не посещали мечты стать артисткой. Можешь уходить, ты свободна!

Он взмахнул рукой, словно желая ее прогнать. Эрмин была полностью раздавлена.

— Если так, — сказала она, — дай мне возможность уйти. Пьер Тибо не приехал, ты помешал ему, верно? В глубине души ты хотел снова увидеть меня!

— Пьер будет здесь завтра, у тебя есть вечер, чтобы собрать чемоданы. А теперь оставь меня, мне есть чем заняться.

Паника охватила молодую женщину. Нельзя, чтобы их отношения вот так закончились! Все показалось ей запутанным, абсурдным, даже присутствие Талы.

— Если ты отказываешься меня выслушать, мне больше нечего здесь делать, — сказала она и убежала.

На пороге Эрмин, дрожа от рыданий, столкнулась с Талой. Свекровь обняла ее.

— Душа моего сына больна, — серьезно сказала она. — Эрмин, иди своим путем и не оглядывайся назад. Я исцелю его, обещаю. Ярость ослепляет его, делает глухим к любви, которую он к тебе испытывает.

— Нет, Тала, я вам не верю! Тошан больше меня не любит, иначе он оставил бы меня рядом с собой, но я даже не знаю, хочу ли этого сама. Он не желает, чтобы я пела на сцене, хотя сам спокойно оставил меня на шесть месяцев!

Индианка покачала головой. Она указала на открытое окно, сквозь которое в комнату вливался солнечный свет.

— Это лето — лето во лжи, множество испорченных прекрасных дней, — торжественным тоном проговорила она. — Эрмин, доверься мне. Уезжай со спокойным сердцем. Иди своим путем, и однажды ты поймешь, что он ведет тебя к Тошану.