В тенетах суккуба - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Снежин cтр.№ 20

Или начнётся игра в пресыщенность любовью — всё суета сует.

Но в тайниках души, даже не признаваясь самому себе, человек всегда мечтает повторить сексуальные взлёты, которые пережил однажды.

Настоящая причина смурного поведения в том, что очень сложно перестроиться на другого партнёра, когда сознаёшь, что он окажется хуже предыдущего.

Где-то на третий день моего возвращения встретил я в магазине, в котором выбирал материалы для ремонта квартиры, Людмилу, учительницу биологии с университетским образованием лет тридцати, разошедшуюся с мужем года два назад.

Мы были знакомы с ней раньше, как-то танцевали на вечеринке и, похоже, она давала мне авансы.

Яркая роскошная блондинка, с чёртиками в глазах, многие мужчины хотели добиться её, я тоже, в ту пору, но женщина мягко отклонила моё прямое предложение.

Она была рада случайной встрече, вышли из магазина вместе, Людмила что-то тараторила звонким голосом, потом, вдруг, осеклась и внимательно посмотрела на меня:

— Что с тобой?

— Что?

— Да ты стал совсем другим, сколько мы с тобой не виделись?

— Месяца три, — вспомнил я.

— Что случилось за это время? Ты был такой болтун, а сейчас молчишь. Даже не рад встрече со мной, я к этому не привыкла.

Последние слова она произнесла капризным тоном, не допускающим даже мысли, что может кому-то не нравиться.

«Ага», — взбрыкнула шальная идея в моём потухшем мозгу.

«На это и ловят красоток. Когда к вам проявляешь внимание — вы играете сразу в недоступность, когда перестаёшь — тотчас же стремитесь навстречу».

— Зайдём ко мне — расскажу.

Тут я вздохнул непритворно, она поняла это и теперь была просто обязана удовлетворить вспыхнувшее любопытство, как любая женщина.

— О, да у тебя ремонт! — остановилась она на пороге комнаты моей квартиры, в которой стены приятно пахли свежей побелкой, а мебель была сдвинута на середину.

Впрочем, пол уже был чисто вымыт, хоть и не перекрашен пока, мебель выдвинута аккуратно, так что в уменьшенном объёме комната выглядела даже уютней.

Бюракан, главное действующее лицо моей жизни, был немедленно водружён на стол, и началась беседа.

Людмила восприняла мою одиссею с захватывающим интересом.

Конечно, я не был с ней настолько откровенен, как с Фаукатом, мужчины, выговариваясь перед женщинами, никогда не забывают о собственной гордости. Но она что-то дополнила и поняла цепким интуитивным умом и впечатлилась, что перед ней несправедливо обиженный человек, беззащитный и добрый. К тому же умный и симпатичный мужчина, которого впору пожалеть не только состраданием, а утешить с применением всего арсенала имеющихся средств.

Конечно, я не отказался от ответной реакции, когда она встала на моём пути, (я зачем-то сходил на кухню), и прижала к себе с материнской нежностью, быстро перешедшей у нас в нежности сексуальные.

Но взял я её с какой-то трезвой рассудочностью, словно осуществлял процедуру заказного коитуса для медицинских целей.

Её влагалище оказалось удивительно неглубоким, так что при каждом движении в полчлена доставал я до матки и, видимо, поэтому показалось широким. Кстати, этот признак, который мог оказаться великолепным для толстого, но короткого органа, неожиданно больно опечалил меня. Размер имеет значение.

«Где теперь смогу я найти такую чудную игрушку для своего дружка, какая есть у Ларисы».

Людмила почувствовала, что не воспламенит меня затуманенной страстью, поэтому прекратила попытки довести до оргазма себя.

Однако, поскольку была умной и доброй, то не посчитала меня за сволочь, хотя подобная реакция в таких ситуациях возникает нередко у красивых женщин.

Она поднялась с тахты и тут, на тумбочке заметила фотоальбом. Среди множества фотографий она безошибочно выбрала одиночный снимок Ларисы в прелестном голубом костюмчике и, даже не спрашивая — она ли это, принялась громко восклицать, чуть ли не рыдать безутешно:

— О, тебе такую больше не найти! Это не девушка, это чудо!

Это совпадало с моим настроением, и я раздражённо прервал её:

— Прекрати! На ней свет клином не сошёлся.

— Вадик! Я девять лет работаю в школе, но таких красоток с умным взглядом не видела!

— С развратным взглядом!

— С влекущим, чудик! Ой, я бы сама расцеловала её.

— Ты что, бисексуалка?

— Да что ты! — расхохоталась она. — Нам учителям не положено, разом с работы вылетишь!

Она всмотрелась ещё раз в фотографию:

— Если честно, с этой бы согрешила.

Я выхватил фотографию из альбома:

— Порву и выброшу.

Людмила ловким кошачьим движением перехватила её назад:

— Не смей! Потом будешь жалеть. Закажи лучше с неё портрет и повесь на стенку в обновлённой квартире. Это история твоей жизни, причём самый лучший её период.

— Ладно, ладно, — прошёл мой импульсивный порыв, — ты хороший педагог, быстро просветила даже взрослого мужика.

— Ну, давай по кофе, и я пошла.

Мне нравилось беседовать с этой обаятельной и продвинутой дамой, хоть и взбаламошной, как все красавицы.

— Что снова замуж не выходишь?

— Женихов нет.

— Не верю, с твоими-то данными.

— Было за два года три любовника, и ни с одним не вышло по серьёзному.

— Сбежали?

— Что ты, все предложения делали. Сама ломалась. И что интересно, мужики-то все женились, и жёны у всех, не поверишь, лучше меня: молодые, без детей и с обеспеченными родителями.

— Все ищут лучше, чем имели.

— Мужики находят, а нам не заказано, дура я с претензиями!

— Ну ладно, ещё не вечер.

— Да ну вас! — отмахнулась Людмила, — меня недавно в институт пригласили, пока на полставки, так увлеклась новой работой!

— Расскажи.

— Ты, ведь, физик?

— Электронщик.

— Ещё лучше, ты Геру Ломакина знаешь?

— Знаю, кандидат наук, — вздохнул я. — А моложе меня лет на шесть.

— О, он как проклятый работает! Слышал об эффекте Кирлиана?

— Конечно, это суют палец в поле высокой частоты, и кругом него свечение. Говорят, по форме свечения можно определить, чем болен человек.

— Гера пошёл дальше. Он соорудил установку, в которой человека всего протаскивают сквозь поле, ну как на томографе. Картинка получается гораздо информативнее, чем с пальцем.

Видно всю ауру человека, а аура — это душа.