Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая - читать онлайн книгу. Автор: Юн Чжан cтр.№ 7

Тем временем Цыси полностью посвятила себя сыну. Правилами двора ей запрещалось кормить его грудью. Для наследника подобрали кормилицу из маньчжурской семьи низшего сословия, которая отвечала требованиям двора к таким женщинам, и для стимулирования выделения у нее молока ей приказали съедать «половину утки в день, есть свиные рульки или грудную часть свиного легкого». Представители августейшей семьи к тому же платили этой женщине, чтобы она наняла кормилицу для своего родного ребенка.

Официальной матерью венценосного ребенка считалась императрица Чжэнь, и она пользовалась преимущественным правом по сравнению с Цыси. Но при этом никакой ревности, тем более враждебности между ними не возникало, и ребенок рос сразу при двух любящих его женщинах. Когда он подрос, у него появился товарищ по детским играм – его старшая сестра великая княгиня. На одной картине придворные художники изобразили брата с сестрой играющими в дворцовом саду: мальчика нарисовали в халате цвета индиго, подпоясанном красным кушаком, а девочку – в зеленом с красным жилете и с цветами в волосах. Их запечатлели в момент рыбалки из беседки, стоящей под ивой и выходящей фасадом на озеро с цветущими лотосами. На другой картине брат с сестрой в маленьких шапочках, великий князь одет в толстый халат с голубой отделкой. Стоя на фоне белых магнолий, расцветших ранней весной, и вечнозеленых сосен, они рассматривают насекомых, пробуждающихся от длительной спячки среди мощных корней старого дерева и трещин альпинария. На этих картинах младшего мальчика изобразили в два раза крупнее своей старшей по возрасту сестры.

Такие мирные и идиллические сцены с совсем маленьким сыном Цыси, а между тем империя по-прежнему корчилась в муках тайпинского восстания на юге и опасных волнений повсюду. Кроме того, существовала еще одна громадная проблема: вторжение иностранных войск.

Истоки англо-французской агрессии против Китая 1856–1860 годов можно отыскать, вернувшись на 100 лет назад. В 1757 году император Цяньлун, правивший Поднебесной на протяжении 60 лет (1736–1795), которого за его достижения часто называют Цяньлун Прекрасный, закрыл все ворота на территорию своей страны, оставив открытым единственный порт – Кантон (Гуанчжоу). Главную заботу для императора составлял контроль над народом своей обширной империи, а при закрытых границах должный контроль поддерживать проще. Однако власти Британии остро нуждались в развитии внешней торговли. Главными импортными товарами из Китая считались шелк и чай, причем чай в то время возделывался только в Китае. Ежедневно за счет ввозной пошлины за один только чай в британскую казну поступало больше 3 миллионов фунтов стерлингов, и этих средств хватало на покрытие половины расходов на Королевские военно-морские силы. В 1793 году в Пекин прибыла британская миссия с задачей убедить императора Цяньлуна открыть новые порты для внешней торговли. Глава этой миссии лорд Макартни постарался выполнить все китайские требования и согласился с тем, чтобы на судах и повозках его миссии вывесили флаги с надписью китайскими иероглифами: «Английский посол везет дань императору Китая». Ради получения аудиенции у Цяньлуна он даже исполнил обязательные саньгуй цзюкоу – то есть три раза встал на колени перед императором и девять раз коснулся лбом пола. Макартни выполнил такой обряд с большой неохотой и после длительных сомнений, хотя знал, что иначе император Цяньлун видеть его не захочет [5] .

Император Цяньлун обошелся с лордом Макартни, как говорят англичане, «со всеми знаками любезности и расположения», только говорить о расширении двусторонней торговли отказался наотрез. Для наглядного показа того, что англичане могут предложить китайцам, лорд Макартни привез с собой среди прочих подарков горные пушки с лафетами и боеприпасами. Император оставил их на складе Старого летнего дворца. В своем ответе на письмо короля Георга III он тщательно пункт за пунктом отверг все предложения британского монарха. Открытие дополнительных портов для торговли он назвал делом «невозможным»; на приобретение англичанами небольшого острова у побережья Китая для проживания их купцов и хранения товаров разрешения дано не было, а открытие резиденции посла в китайской столице Пекине представлялось необсуждаемым. Лорд Макартни к тому же попросил разрешение на прибытие в Поднебесную христианских миссионеров, на что император ответил так: «Христианство – это религия народов Запада, а у нашей Небесной династии сложились свои собственные верования, дарованные нашими святыми и мудрыми монархами, которые позволяют нам организованным порядком управлять 400 миллионами подданных. Смущать умы нашего народа нет нужды… Никакого общения между китайцами и иностранцами быть не должно».

Император заявил, что его «Небесной династии в избытке хватает всего, что только можно, и в пределах нашей страны нехватки в каких-либо товарах не наблюдается», поэтому из внешнего мира им ничего не требуется. Непреклонный вывод прозвучал так: он разрешил единственный открытый из щедрых побуждений порт для иностранцев, которые не могут обходиться без китайских товаров. За такими грозными словами не стояло ни истины, ни настоящих расчетов самого императора. Таможенные поступления из Кантона составляли весомую часть государственной казны. Так, в 1790 году, то есть за три года до посольства лорда Макартни, они принесли 1,1 миллиона лянов серебром. Крупная сумма поступила в распоряжение императорского двора, годовые расходы которого составляли 600 тысяч лянов. Император Цяньлун прекрасно об этом знал, так как регулярно проверял реестры оборота денежных средств. Не мог он не знать и о последних достижениях в сфере европейской науки и техники. Такую важную вещь, как Китайский календарь, на который ориентировались руководители аграрного производства империи, совершенно определенно составили в XVII веке европейские иезуиты (прежде всего Фердинанд Вербист), а дед Цяньлуна император Канси (1661–1722) внедрил его в Китае. С тех пор среди сотрудников императорской обсерватории в Пекине всегда были европейские иезуиты, пользовавшиеся оборудованием европейского изготовления. В тот момент они работали на самого императора Цяньлуна. Даже карту Китая при Цяньлуне (а также при Канси) составили миссионеры, которые провели съемку территории его империи с помощью европейских методов.

На самом деле причиной, по которой Цяньлун категорически отверг миссию Макартни, можно назвать отсутствие у него полной уверенности в надежности своей власти в Китае, и именно поэтому он закрыл свою страну для внешнего мира. Власть императора на территории его обширной империи строилась на абсолютном и безусловном повиновении ее населения. Любое общение с иностранцами, способное нарушить такое слепое подчинение, представлялось опасным для устойчивости императорского трона. С точки зрения Цянь-луна, подданные вполне могли выйти из подчинения, если допустить их общение с иностранцами, особенно в то время, когда в широких массах уже и так проявляется непозволительное своенравие. Цинская династия, которая процветала благодаря благоприятному климату на протяжении длительных отрезков времени (приблизительно 50 лет при императоре Канси), к концу XVIII столетия вступила в фазу заката. Произошло это во многом из-за резкого увеличения численности населения, случившегося в результате внедрения в Китае высокопродуктивных культур – картофеля и кукурузы, завезенных с Американского континента. К моменту приезда лорда Макартни население Китая за полвека увеличилось в два с лишним раза и превысило 300 миллионов человек. Еще через 50 лет оно значительно превышало 400 миллионов человек. Традиционная система хозяйствования не позволяла обеспечивать пропитание столь многочисленного населения. Лорд Макартни отмечал: «Теперь не проходит даже года без восстания в какой-нибудь провинции. Понятно, что мятежи оперативно подавляют, однако частота их выглядит убедительным симптомом скрытого заболевания. Приступы ее удается снять, но болезнь не излечивается окончательно».