Арифметика подлости - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Туринская cтр.№ 30

– Где ж я тебе простыню найду? Это ж не баня.

В надежде, что все еще обойдется, прижался к Маринке, руки вновь устремились к ее манящим прелестям.

Ласки та принимала не только с нескрываемым удовольствием, но и с ответной податливостью. Тем не менее оставалась тверда:

– Я не лягу на грязные маты. Но это вовсе не значит «нет».

Он и сам понял, что «нет» ему уже не грозит. Ее, похоже, действительно волнует лишь гигиена.

До Маринки здесь были четыре студентки. И хоть бы одну что-то не устроило. Особо брезгливые принимали позу «сзади я тоже хороша» – и волки сыты, и овцам нехило перепало. Уж на что Оленька у него чистюля, мнимые пятнышки с мебели да пола вытирает день и ночь – а о простынке и не пикнула. Сидела себе голой попкой на матах, ресничками стыдливо прикрывалась. Ну да с ней как раз все понятно: у нее это было практически впервые, от волнения думать ни о чем не могла.

В отличие от Оленьки, Маринка давно перешагнула через все эти волнения. У нее уже не романтика в голове, а логическое мышление: до меня тут кувыркались посторонние, обеспечьте-ка меня чистой простынкой, а потом имейте на здоровье. Опытная девка, жженая. Недаром он с пол-оборота заводится. Уж как она это делает – тайна, покрытая мраком. Однако результат не оспоришь: вон он, из трусов выпирает колоссом родосским.

Все верно: у жженых штучек свои тайные штучки имеются, чтобы так мужиков заводить. С полу-взгляда, с полу-прикосновения. Едва порог переступила – в глазах уже плещется: ну что, дружок, чем заниматься будем? попишем немножко, или сразу в койку? Ехидничает: что у вас, у преподавателей, за привычка – с разбегу под юбку?

Неожиданно кольнула ревность: «у вас, преподавателей». Выходит, он у нее не первый? Кто же первооткрыватель? Мининзон, которого студенты так метко прозвали Миничеловеком, или Одуванчик-Бодухаров? Остроумный народ студенты. Так кто: карлик-декан, или старикашка-историк? Больше ведь в институте мужиков-преподавателей нет.

Маринка жарко охала под его умелыми руками, с каждым охом прижимаясь к нему все плотнее. Ласкать руками стало мало. Пришел момент задействовать тяжелую артиллерию. Где взять простыню?!!

Эврика! Вспомнил!

– Есть пачка полотенец. Чистых, совсем новых, с бирочками. Чистые полотенца могут спасти отца русской демократии?

– Я полагаю, торг здесь не уместен. Но так и быть – несите, Киса.

Во взгляде – торжество. И – голод. Неизбывный голод. Такой бывает у тех, кто не ел отродясь. Или у тех, кто никогда не насытится. Нечто подобное можно было прочесть в Ольгином взгляде, когда она на мгновение распахивала реснички-опахала. У нее голод был первородный: еще не познала настоящего мужика, в Генкины руки попала неискушенной девочкой без девственной плевы.

Маринка смотрит похоже, но чуть иначе. Раз иначе – значит, именно так смотрят ненасытные. Ненасытные настолько, что и карлики годятся, и седовласые старцы?

Снова кольнуло что-то, похожее на ревность. Но нет. Ненасытная Маринка и ревность – понятия несовместимые.

Ну да это ее проблема. Гене только на руку: он постарается насытить ее здесь и сейчас. А завтра о ней позаботится кто-то другой.

Раздевать они все горазды: и арнольдики, и физруки. Как одеваться – так самообслуживание.

Мог бы, между прочим, и сказать что-нибудь. Впрочем, что говорить, когда все понятно без слов? Понятно, что продолжения быть не может, как бы хорошо им ни было вместе. Потому что у него – Ольга, у них свадьба на носу. У Маринки – никого. Зато теперь у нее есть воспоминание. Теперь она знает, отчего так масляно улыбается Конакова, говоря о будущем муже. Маринка тоже будет так улыбаться. Одна разница: Ольга может улыбаться открыто, Маринке же придется улыбаться за закрытой дверью собственной комнатки. Улыбаться, и рыдать в подушку. Потому что продолжения не будет.

Она уже подошла к двери, а он так и не произнес ни слова. Сначала штаны натягивал подозрительно долго и сосредоточенно, потом полотенца собирал, и так же сосредоточенно складывал, будто от них зависело что-то важное.

Наверное, он прав, прощание вряд ли имело смысл: им было хорошо, очень хорошо, но оба знали, что это разовая акция.

Марина подошла к двери, два раза провернула замок в обратную сторону. Кеба догнал ее уже на пороге. Обнял сзади, поцеловал в шею:

– Я завтра же принесу простыню. Пока, детка.

* * *

В субботу у Бубнова день рождения. Кеба давно запланировал, что именно в этот день огласит перед собравшимися о скорой женитьбе. Замечательный повод представить друзьям будущую супругу.

Оленька выглядела чудесно: в коротенькой джинсовой юбочке и кружевной белой блузке, с огромным бантом-заколкой на светлых волосах, забранных в простой хвостик. «Картину» венчали серо-голубые широко распахнутые глаза, опушенные длинными тонкими ресницами. Доверчивые, наивные, чистые. В свои двадцать три выглядела едва на шестнадцать – сущий ангел.

С важным объявлением Кеба решил не спешить, задумал приберечь сенсацию на самый конец вечера, когда гости будут хорошенько подогреты алкоголем, а потому воспримут новость с удесятеренным восторгом. Оленьке будет приятно. Поэтому представил спутницу не невестой, а просто Оленькой. При этом все же не удержался, чтобы не подмигнуть имениннику: дескать, жди сюрприза!

Праздновал Бубнов, как обычно, на широкую ногу. Не юбилей – двадцать девять лет, но какая разница? Все равно ведь «день рожденья, к сожаленью, только раз в году». А стало быть, отмечать этот день нужно так, чтобы не было мучительно больно вспоминать его весь год.

Лида постаралась на славу. Стол ломился от изысканных блюд, аппетитно потели крутыми боками вынутые из холодильника бутылки с водочкой и шампанским. Пришли все Лехины родственники, все друзья, ну и, конечно, главный друг, практически брат – Генка Кеба. Всю жизнь вместе, с самого раннего детства – ближайшие соседи, одноклассники, лучшие друзья: именно те, о которых говорят «не разлей вода». Раньше Генка всегда приходил один, а тут привел с собой девчушку-малолетку.

Обычно Ольга терялась в незнакомой компании. Масса людей – глаза разбегаются, память не успевает фиксировать сразу столько имен. Но имя хозяина, виновника торжества, не смогла не запомнить. Дыхание перехватило: Боже, какой красавчик! Светло-соломенные волосы, любимый рост… Именно о таком она мечтала всю жизнь. А когда нашла, он оказался лучшим Генкиным другом. Да еще и женатиком. Ну что за невезуха!

За столом она оказалась почти рядом с Лехой – их разделял только сидевший между ними Кеба. Лишь полчаса назад, по пути к Бубнову, она с гордостью и нескрываемым счастьем держала под руку Гену – смотрите все, вот мой будущий муж! Теперь же он вызывал в ней глухое раздражение: ну зачем ты сейчас рядом, насколько лучше было бы без тебя!

Бубнов торжественно восседал во главе стола. Слева от него, поближе к кухне, сидела жена. Так, ничего особенного: Оленька в тысячу раз лучше. Уж такой красавец, как Леха, мог бы найти себе и получше. Справа от именинника устроился Кеба, и уже справа от него – Ольга. Сидела под углом к Бубнову. Отвести взгляд от объекта не могла – это было выше ее сил. Больше того – не удержавшись от соблазна, весьма профессионально вела стрельбу глазами.