Смертный грех Семирамиды - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Леман cтр.№ 5

Далее все шло по сто раз оговоренному сценарию: Елена представляла по очереди всех, внесших свою лепту в создание салона, за каждого поднимая тост. Поскольку такого народа оказалось немало, очень скоро от чудесного греческого вина все присутствовавшие ощутили легкое головокружение и желание петь и смеяться. Как по заказу, заиграла музыка, и первые пары пустились в пляс.

Разумеется, я пригласил на танец Дину. Она нежно опустила руки мне на плечи, и мы заскользили в танце, став частью дивной музыки. Любуясь удивительным лицом своей богини, я повторял себе, что она выглядела ничуть не хуже всех жанн и аглай, вместе взятых, – и вовсе не потому, что посвятила три с лишним часа после обеда визиту в салон красоты.

Во-первых, она была в белоснежном хитоне, обнажавшем ее безупречные руки и плечи, а при ходьбе неожиданно открывавшем через боковые разрезы подтянутые стройные ножки. Во-вторых, на голове ее была потрясающая прическа – как она первым делом пояснила мне с важным видом, традиционный «греческий узел», который ей был очень даже к лицу. Ну а макияж моей богини был настолько безупречен, что совершенно не бросался в глаза, – казалось, лицо Дины само по себе прекрасно, как только может быть прекрасным лицо юной девушки.

– Послушай, если продолжать нашу игру в олимпийцев, хочу отметить, что ты – богиня весны и юности, великая и прекрасная Геба! – восторженно прошептал я ей на ушко.

В ответ она немедленно нахмурилась, направив на меня грозный взгляд и отрезав воинственным тоном:

– Запомни, мой дорогой Ален, я – богиня Афина, великая и справедливая. Пожалуйста, никаких Геб!

Разумеется, я не стал продолжать дискуссию, ограничившись нежным поцелуем Гебы-Афины в щечку. Полагаю, каждый представит, что при этом я ощущал перманентное счастье.

Девичьи забавы

Наша вечеринка благополучно продолжалась. Отец не хуже Зевса-Громовержца поднялся с чашей вина в руке и произнес тост, который в свободном переводе на русский язык вполне мог бы стать ремейком песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!».

При этом следует отметить, что, очевидно, по причине своей внезапной влюбленности в Жанну, он непростительно позабыл, что после того, как Елена представила всех и вся, настал черед ему представить ее, что вообще-то было заранее сто раз обговорено. Естественно, Елена вспыхнула и нарочито громко бухнула свой бокал с нетронутым вином обратно на стол.

Поскольку относительно немногие были в курсе нарушения традиции, жест Елены потряс не всех. Как бы там ни было, а отец произнес свой тост, и многочисленные гости дружно воскликнули «ура», чокнулись и выпили. Официанты бодренько внесли самые разнообразные салаты и закуски. Атмосфера зала в одно мгновение разогрелась, оскорбленная Елена ушла на второй план, и настроение большинства народа стало простым и непринужденным.

Я подошел к отцу и, почтительно наклонившись к олимпийскому уху, напомнил о необходимости поднять тост за главную управляющую салона. Отец, хлопнув себя по лбу, немедленно поднялся с винной чашей в руке, выразив огромную благодарность за чудесный салон его главной управляющей Елене Сендираки, на что она ответила лишь ледяной улыбкой. Без малейшей паузы громовержец с лучезарной улыбкой представил всем «гениального режиссера современности Томми Дорсэ» и очаровательную актрису Дину Орсуан, исполнившую роль богини Афины в блестящем фильме Дорсэ, после чего, вновь без пауз и переходов, предложил присутствующим поднять бокалы за французский кинематограф.

Сами понимаете, вино, как сказано в Евангелии, – «для радости», а потому после всех этих бесчисленных тостов-представлений все участники гулянки говорили, смеялись, жевали, так что в зале висел жизнерадостный гул голосов, народ окончательно расслабился, поистине отдыхая душой и телом.

Почти тут же заиграла приятная музыка, и отец увлек свою рыжеволосую Медузу в непринужденный танец, что послужило примером для всех, – зал быстро заполнился танцующими парами, в числе которых были и мы с Диной. Даже толстяка Дорсэ пригласила на танец чуть порозовевшая от вина Елена.

– Ну, как тебе наше олимпийское застолье? – поинтересовался я, ритмично двигаясь в танце с Диной.

– Просто потрясающе! – воскликнула она, чудесно блестя глазами. – Прямо на глазах у нас разыгрываются волнующие драмы. И первая из них: наш Серж-Нарцисс начинает охмурять эту Жанну № 2.

– Он не слишком-то стесняется, – кивнул я, – как, впрочем, и Жанна № 2, которую ты сравнила с богиней любви Афродитой. Так что все развивается вполне по сюжету: Афродита изменяет, Гефест ревнует.

А бедняга Димос действительно ревновал: бледный, как смерть, с иссиня-черными волосами и бородой, с черной пропастью глаз, он неподвижно сидел на своем месте, то и дело наливая в бокал вина и тут же его осушая его, словно парня мучила нестерпимая жажда.

Музыка звучала почти без перерыва; кто-то танцевал, кто-то болтал, просил автограф у Томми и Дины или поглощал аппетитные блюда. Интересный нюанс: в определенный момент Жанна и Аглая, по-видимому, отметившие взаимное сходство и ощутив своего рода родство, какое-то время весело болтали под винцо у огромного окна, за которым к тому времени уже сияли огни вечерних Афин. Одновременно Димос вдруг решил исповедаться перед Васой: оба сидели рядышком за столом, и мрачный кузнец возбужденно что-то бубнил своей визави.

… – Смотри-ка, новые подружки отправились вместе в туалет. Надеюсь, в них не проснулся дух древнего Лесбоса?

Дина сообщила мне эту новость на волнующих виражах очередного танца, когда моя голова на полную катушку кружилась от счастья. Я обернулся, но поймать момент входа девиц в туалет не успел, ограничившись хмыканьем.

– Мне кажется, мрачный Димос гораздо терпимее отнесся бы к лесбийским изменам жены, чем к ее флирту правильной ориентации.

Волшебная карусель нашего танца, с ума сводящий смех Дины, ее чудесные глаза цвета тающего шоколада…

И вдруг – новая яркая картинка, которую в очередной раз открыла передо мной моя любовь – призывно хохочущая Аглая неожиданно оказалась в объятьях Старого Лиса. Отец галантно вел ее в танце, весьма легкомысленно опустив руку чуть ниже девичьей талии.

– Ну вот, твой отец охладел к Жанне, но не к рыжим женщинам, – с веселым смехом констатировала факт Дина. – Мне интересно, куда смотрит грозный бог Гефест? Афродита вот-вот ему изменит!

А Гефест-Димос смотрел как раз на свою супругу – на ее спину с дерзкими руками отца. Сам вид ревнивца внушал каждому невольный трепет: прямо на столе перед ним лежали намертво сжатые в кулак руки, правая бровь нервно дергалась, а черные глаза, казалось, извергали пламя.

– О, боже! Как бы все не завершилось жутким убийством! Лучше бы твой отец благоразумно вернулся к дурочке Жанне…

За танцующими, кроме Димоса и нас с Диной, наблюдали и многие другие: хмурившаяся Васа, любопытный и добродушный Томми Дорсэ, а также прекрасная Елена, на лице которой змеилась нехорошая улыбка.