Инес души моей - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 75

Мы узнали историю Лаутаро немного позже, когда Педро де Вальдивия отправился в Арауканию основывать новые города, мечтая распространить испанские завоевания до Магелланова пролива. «Если Франсиско Писарро смог завоевать Перу, имея в своем распоряжении сотню с небольшим солдат, которые справились с тридцатипятитысячным войском Атауальпы, для нас будет большим позором позволить кучке дикарей задержать нас», — заявил он на собрании городского совета. Он взял с собой на юг двести прекрасно вооруженных солдат, четырех капитанов, в том числе храброго Херонимо де Альдерете, и сотни янакон, груженных всевозможной поклажей. Кроме того, его сопровождал Мичималонко, который возглавлял свое отважное, но недисциплинированное войско, сидя верхом на подаренном ему когда-то скакуне. Всадники были в полном боевом доспехе; у пехотинцев были кирасы и мечи, и даже на янаконах были шлемы, чтобы защитить головы от тяжелых палиц мапуче. Диссонировало с общей картиной военной мощи только то, что самого Вальдивию, как придворную даму, пришлось нести в паланкине, потому что сломанная нога еще не зажила до конца и боль не позволяла ему ехать верхом. Прежде чем выступить в поход, он отправил грозного Агирре восстанавливать Ла-Серену и основывать новые города на севере, почти обезлюдевшем после ранее проведенных Агирре кампаний по уничтожению местного населения и массового ухода людей Мичималонко. Своим представителем в Сантьяго Вальдивия назначил Родриго де Кирогу, ведь он был единственным капитаном, которому все были готовы подчиняться и которого единодушно уважали.

Вот так, в результате очередного неожиданного поворота судьбы, я снова стала губернаторшей. Впрочем, фактически я всегда была ею, хотя это и не всегда было моим официальным титулом.

Лаутаро покинул Сантьяго самой темной летней ночью; его не заметили часовые, и собак он не всполошил, потому что они знали его. Он бежал по берегу Мапочо, скрываясь в зарослях тростника и папоротника. Он не стал переправляться по подвесному мосту уинок, а бросился в черные воды реки и поплыл, подавляя в груди крик счастья. Холодная вода омывала его внутри и снаружи, освобождая от запаха уинок.

Он переплывает реку большими гребками и выходит на другой берег, будто заново рожденный. «Инче Лаутаро! Я Лаутаро!» — кричит он. Он недвижно ждет на берегу, пока теплый воздух не высушит капли на его теле. Он слышит карканье чон-чона, духа с туловищем птицы и головой человека, и отвечает таким же кличем. Он ощущает близкое присутствие Гуакольды — своей спутницы и наставницы. Ему приходится напрячь зрение, чтобы увидеть ее, хотя его глаза уже привыкли к темноте: у нее дар испаряться, она невидима и может пройти между вражескими строями — солдаты ее не видят, а псы не чувствуют запаха.

Гуакольда пятью годами старше его, она его невеста. Он знаком с ней с детства и знает, что принадлежит ей так же, как и она принадлежит ему. Он встречался с ней каждый раз, когда покидал город уинок, чтобы передать племени новейшие сведения. Она исполняла роль связующего звена, быстро доставляла известия. Именно она привела Лаутаро, тогда одиннадцатилетнего мальчишку, к городу захватчиков, дав четкие указания притворяться и наблюдать. Она следила за ним с близкого расстояния, когда он увидел одетого в черное священника и последовал за ним.

При последней их встрече Гуакольда сказала юноше покинуть город в ближайшую безлунную ночь, потому что время его жизни в стане врага вышло: он знает уже все необходимое и его народ ждет возвращения молодого вождя. Увидев в ту ночь, что он приближается без одежды уинки, нагой, Гуакольда приветствует его: «Мари март, впервые целует в губы, целует ему лицо, по-женски прикасается к нему, как бы утверждая свое право на него. «Мари мари», — отвечает Лаутаро, зная, что для него пришло время любви, что скоро он сможет украсть свою невесту из ее хижины, закинуть себе на спину и убежать с нею, как подобает. Он говорит ей об этом, и она улыбается, а потом легким бегом увлекает его на юг. Амулет, который Лаутаро никогда не снимал с шеи, подарила ему Гуакольда.

Через несколько дней юноша и девушка достигают наконец своей цели. Отец Лаутаро, очень уважаемый касик, представляет сына другим токи, чтобы они послушали, что скажет молодой человек.

— Враг уже в пути. Это те же уинки, что победили наших братьев на севере, — говорит Лаутаро. — Они приближаются к Био-Био, священной реке, со своими янаконами, конями и собаками. С ними идет предатель Мичималонко и ведет своих трусов сражаться с собственными братьями с юга. Смерть Мичималонко! Смерть уинкам!

Лаутаро говорит много дней, рассказывая, что аркебузы — не более чем шум и ветер, что бояться следует больше шпаг, копий и псов; что капитаны носят кольчуги, которые не пробить ни стрелами, ни деревянными копьями; на них надо идти с дубинами, чтобы оглушать их и с помощью лассо стаскивать с лошадей; как только они оказываются на земле, они пропали: их легко уволочь и разрубить в куски, ведь под сталью у них мягкая плоть.

— Осторожно! Это люди без страха. У пехотинцев защищены только грудь и голова, в них можно пускать стрелы. Осторожно! Они тоже люди без страха. Нужно смазывать ядом наконечники стрел, чтобы раненые больше никогда не смогли сражаться. Лошади очень важны, их нужно брать живыми, особенно кобыл, чтобы разводить этих животных. Нужно будет ночами посылать детей к лагерям уинок бросать отравленное мясо собакам — они всегда сидят на цепи. Мы будем устраивать западни. Будем копать глубокие ямы и накрывать их ветками. Лошади будут падать туда и накалываться на пики на дне. На стороне мапуче численность, быстрота и знание леса, — говорит Лаутаро. — Уинок можно победить: они спят дольше, чем мапуче, пьют и едят слишком много и не могут обойтись без носильщиков, потому что им самим не справиться с весом собственного снаряжения. Мы будем непрерывно мешать им, станем жалить, как осы и слепни, — приказывает он. — Сначала мы утомим их, а потом убьем. Уинки — это люди, они умирают так же, как мапуче, но ведут они себя как демоны. На севере они заживо сжигали целые племена. Они хотят, чтобы мы признали их бога — бога смерти, пригвожденного к кресту. Они хотят, чтобы мы подчинились их королю, который живет где-то далеко и которого мы не знаем, хотят присвоить нашу землю и сделать нас своими рабами. За что? — спрашиваю я у всех. Да не за что, братья. Они не ценят свободы. Они не понимают, что такое гордость, они готовы подчиняться, встают на колени, склоняют головы. Они не знают ничего ни о справедливости, ни о воздаянии. Уинки — безумцы, злые безумцы. И я говорю вам, братья, мы никогда не сдадимся им в плен, мы умрем в битве. Мы будем убивать мужчин, а женщин и детей будем брать живыми. Их женщины станут нашими чиньюрами, а детей, если уинки захотят, будем выменивать на лошадей. Это будет справедливо. Мы будем тихи и быстры, как рыбы, чтобы они не догадывались, как мы близко. Мы будем заставать их врасплох и нападать, когда они меньше всего этого ожидают. Мы будем терпеливыми охотниками. Нам предстоит долгая борьба. Готовьтесь.

Пока молодой вождь Лаутаро посвящает дни военной стратегии, а ночи — жарким объятиям с Гуакольдой в лесу, племена выбирают себе военачальников, которые будут командовать эскадронами и в свою очередь подчиняться приказам ньидольтоки, главного токи, Лаутаро. В чаще леса дни теплы, но как только наступает ночь, становится холодно. Состязания начались неделями раньше, кандидаты уже начали сражаться, и выявились фавориты. Только самые сильные и выносливые, с самым твердым характером и волей могут претендовать на звание токи. Один из самых крепких выходит в центр круга. «Инче Кауполикан!» — называет он свое имя. Он наг, только короткая повязка прикрывает ему промежность, но на руках и на лбу у него повязаны ленты, указывающие на его статус. Два дюжих молодца подходят к толстому стволу дерева, приготовленному заранее, и с трудом поднимают его, чтобы присутствующие могли оценить его вес, а затем осторожно кладут его на сильные плечи Кауполикана. Под огромным весом он сгибается в поясе и коленях, и какое-то мгновение кажется, что он сейчас упадет, но он тут же выпрямляется. Все мускулы напряжены, тело блестит от пота, вены на шее вздуваются так, будто сейчас разорвутся. Хриплый крик вырывается у зрителей, когда Кауполикан начинает медленно, маленькими шагами идти, распределяя силы, чтобы их хватило на предстоящие часы. Он должен победить других, столь же сильных, как и он. Единственное его преимущество перед ними — твердая решимость умереть на этом состязании, но не уступить первого места. Он хочет вести свой народ в битву, хочет, чтобы его имя осталось в памяти, хочет детей от Фресии, девушки, которую он выбрал, и чтобы эти дети гордились тем, какая кровь течет в их жилах. Он кладет ствол на затылок, поддерживая груз плечами и руками. Острая кора дерева рвет ему кожу, и несколько тонких струек крови появляются на его широкой спине. Он полной грудью вдыхает острые запахи леса, чувствует прохладу ветра и росы. Черные глаза Фресии, которая станет его женой, если он выйдет победителем из этого испытания, смотрят прямо в его глаза, без тени удивления или сострадания, но влюбленно. Этим взглядом она требует от него триумфа: она желает его, но выйдет замуж только за лучшего. В ее волосах сияет красный цветок лапажерии, цветок лесов, растущий на высоких деревьях, капля крови Матери-Земли, подарок Кауполикана, который взобрался на самое высокое дерево, чтобы добыть цветок для нее.