Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Беловинский cтр.№ 127

Камер-паж

А рядом с блестящими мундирами с золотым и серебряным шитьем, эполетами и аксельбантами у военных или более скромными вицмундирами и кителями с погонами (с 1856 г.), треуголками, киверами с высокими султанами и касками с пышными плюмажами, кепи и фуражками в толпе мелькали простонародные зипуны, армяки, полушубки, сарафаны, «парочки» (юбка с кофтой), кафтаны, чуйки и поддевки крестьян и мещан. Общество, жестко стратифицированное по сословным признакам, различалось и одеждой, соответствующей сословной принадлежности. Элементы костюма и его аксессуары становились элементами знаковой системы. Это распространялось не только на сословное или служебное положение.

В конце XIX – начале ХХ в. появилось множество светских молодых людей, считавших себя «спортсмэнами» (это не значит, что они сами участвовали в скачках, водили автомобили, управляли яхтами: для этого были профессиональные жокеи, «шоффэры» и матросы); они наряжались в кепи с наушниками, мягкие твидовые куртки, цветные сорочки с мягкими отложными воротничками и узенькой ленточкой вместо галстука, перчатки с крагами и ботинки с кожаными штиблетами, либо в полуматросский костюм (берет с помпоном, синяя курточка с золотыми пуговицами с якорями, белые брюки). Время от времени по улицам проезжали кавалькады всадников в кепи, коротких жакетках, лосинах и лаковых сапогах и всадниц в амазонках – длиннейших и широчайших суконных юбках, полностью закрывавших ноги сидевшей боком в дамском седле наездницы, коротких жакетках и в черных цилиндрах, обвитых длинным вуалем. Обычно же дамы (в том числе и дамы полусвета, «прекрасные, но падшие создания») носили шляпки, мещанки повязывались скромными платочками, купчихи носили «головки», платки, обматывавшие голову и завязанные узелком на темени, а были и такие, что не носили ни шляп, ни платочков – им уже не грозил позор; так, у Л. Н. Толстого в «Севастопольских рассказах» на бульваре осажденной крепости «ходили… всяких сортов женщины, изредка в шляпках, большей частью в платочках (были и без платочков и без шляпок), но ни одной не было старой, а замечательно, что все молодые)». «Чуйка» была буквально синонимом мещанина, «сибирка» – купца, «зипун» – крестьянина, а когда хотели охарактеризовать компанию выпивох, забияк, собачеев и лошадников из дворян, то могли просто сказать: «венгерки и архалуки».

В городской толпе то и дело мелькали трости мужчин в европейском платье – и не только у пожилых, что было бы естественно, но и у молодых. Еще в XVIII в. дворянину надлежало носить шпагу, и как знак дворянского достоинства, и для защиты чести. В XIX в. холодное оружие носили только офицеры, вышедшие в город солдаты (пехотным и артиллерийским полагались тесаки, а с 80-х гг. – штык в ножнах) да чиновники и студенты при парадном мундире. Но шпагу можно было обнажить лишь против человека такого же благородного происхождения. С простолюдинами расправлялись или оружием в ножнах, или тростью. Поэтому в XVIII в. наряду со шпагой носили трость, а в XIX в. неслужащие дворяне сохранили только трость – просто как знак достоинства. Форма трости подчинялась моде: это могли быть и легкие камышовые тросточки, и подлинные суковатые дубины (такую тяжелую трость носил для укрепления кисти руки А. С. Пушкин, из-за своего нрава часто оказывавшийся на грани дуэли), и изящные лакированные трости красного или черного дерева с набалдашником слоновой кости, украшенным шнурками с кистями или золотыми дубовыми желудями. Обычай носить трость понемногу стал выводиться к началу ХХ в. Точно так же дамам, разумеется, летом, полагалось носить изящный зонтик от солнца, хотя бы оно и было скрыто облаками. У Л. Н. Толстого в одном из «кавказских» рассказов в отдаленной крепости идет уже при заходящем солнце женщина в платочке, в шуршащем шелковом платье и с зонтиком: явно мещанка или унтер-офицерша, претендующая на более высокий статус.

Точно такой же необходимой принадлежностью европейского костюма были перчатки: тонкие лайковые или, у женщин, атласные, туго облегающие руку и непременно светлые – белые, жемчужно-серые, бежевые, у женщин голубоватые или розовые. Разумеется, носили их не для тепла: лайковые перчатки без подкладки не грели, а летом и без них тепло. Зеленые перчатки, а в особенности перчатки из толстой кожи, плохо сидящие на руке, с ненатянутыми концами пальцев – признак низкого происхождения, дурного тона (моветон), а черные носили только при трауре. Светлые перчатки быстро пачкались, и их приходилось менять едва ли не после каждого выхода на улицу, так что перчатки покупались дюжинами; недаром о женщине не слишком добродетельной говорили, что она меняет мужчин, как перчатки. Мытые перчатки были признаком бедности, а быть бедным – моветон. Поэтому испачканные перчатки приходилось выбрасывать или отдавать горничным и лакеям. Только офицерам разрешались, и то не при парадном мундире, замшевые перчатки, которые можно было мыть: ведь офицеры, имевшие постоянно дело с оружием и лошадьми, должны были пачкать их уже к вечеру. А вот нитяные белые перчатки были признаком лакеев и официантов, которым полагалось обслуживать господ в перчатках, вязаные же из шерсти перчатки носили только простолюдины.

Ношение перчаток было настоящим искусством. Женщинам было проще: они надевали перчатки, выходя из дома и снимали только вернувшись домой. На людях перчатки дамы снимали только за столом, а если на них были митени без пальцев, то и обедали в них. Даже браслеты и перстни надевались на перчатки, и мужчины, целуя женскую руку, целовали, собственно говоря, перчатку; только если дама хотела оказать особое внимание кавалеру, она оттягивала вниз раструб перчатки и он мог приложиться губами уже к коже руки. Мужчины же должны были постоянно снимать и надевать узкие тесные перчатки. Например, на балу, приглашая даму к танцу, кавалер подавал ей правую руку без перчатки, но за мгновение до танца он должен был успеть натянуть ее, чтобы можно было положить на обнаженное женское плечо руку в перчатке: кому же понравится, если у него мокрые и холодные пальцы. По окончании танца кавалер подводил даму к ее стулу и должен был, пока она садится, успеть снять перчатку, чтобы взять ее руку для поцелуя обнаженной рукой (даром, что сама дама была в перчатках). По воспоминаниям Е. П. Яньковой князь Н. Б. Юсупов, в высшей мере воспитанный вельможа, с которым на балах всегда танцевала вдовствующая императрица Мария Федоровна, «ходил» с нею в «польском», сняв с правой руки перчатку и положив ее на указательный и средний пальцы, а она свои два пальца клала на эту перчатку. При рукопожатии перчатка непременно снималась, а затем быстро надевалась вновь. Да мало ли было случаев, когда мужчине то и дело приходилось снимать и вновь туго натягивать перчатки.

Дамы, одетые по моде 30-х гг. XIX в.

Такой же, как зонтик и перчатки, необходимой принадлежностью дамского европейского туалета был веер. Форма его подчинялась моде, постоянно меняясь и возвращаясь часто к старым образцам, но он непременно должен был висеть на запястье, а при необходимости и пускаться в дело. Веером не просто обмахивались в жару: в зависимости от ситуации, им обмахивались то нервно, быстро, то медленно, им прикрывали лицо и из-за него лукаво поглядывали на кавалера, интригуя его. Существовал даже условный «язык веера», как в XVIII в. был «язык мушек», вырезанных в определенной форме из черной тафты и наклеивавшихся на лицо в нужном месте.