Ванго. Часть 1. Между небом и землей - читать онлайн книгу. Автор: Тимоте де Фомбель cтр.№ 50

Ванго принялся собирать вишни. Но они проскальзывали сквозь прутья корзины, и он стал искать большие листья, чтобы застелить дно. Однако, подойдя к рощице фиговых деревьев, он услышал голоса.

За деревом, возле ульев, стоял Зефиро. Ванго хорошо видел его в просветах между ветками. Он говорил. Его голос звучал глухо из-под головного убора, какие носят пчеловоды, — нечто вроде шляпы, с которой свисала густая сетка, защищавшая лицо и шею от пчелиных укусов. Рядом стоял другой человек в таком же уборе, но, поскольку он был гораздо меньше ростом, сетка покрывала его чуть ли не до пояса.

— Правосудие нуждается в вас, но это будет в последний раз. Как только его арестуют, вас больше не станут беспокоить.

Пораженный Ванго плюхнулся на траву. Он узнал этот голос, говоривший по-французски. Нет, не может быть!

— Ну будьте же благоразумны, — настойчиво добавил коротышка.

— Ты знаешь, что я вынужден подчиниться, — ответил Зефиро. — Эти твои варварские ухищрения…

Не стоит так нервничать, святой отец, — спокойно ответил его собеседник.

— Последний раз, в Париже, ты даже не сумел поймать его.

Комиссар Булар промолчал. Он взмок от пота под своей сеткой. Да и его дорожный костюм был слишком плотным для южного климата.

— Обратитесь к кому-нибудь другому, — сказал Зефиро.

— Никто не знает его лучше, чем вы. Я гарантирую, что ваша жизнь будет вне опасности.

Зефиро явно рассердился.

— Я рискую больше, чем моей жизнью, — вскричал он. — На нее мне плевать!

Булар знал, что он не лжет.

— Ну так что? — спросил комиссар. — Вы согласны?

Зефиро сдернул сетку, и пчелы тут же затанцевали вокруг головы хозяина. Булар отступил на шаг.

— Скотина ты, комиссар, — сказал Зефиро.

— Значит, согласны?

И Ванго услышал ответ, на сей раз прозвучавший ясно и четко:

— Да.

— Ну, что ж, инструкции вы от меня получили, — сказал Булар, повернувшись, чтобы уйти. — До скорого. Увидимся на месте. Не забудьте: еще до конца месяца. Удачи вам, святой отец.

Зефиро остался один.

Он присел возле ульев и стал наблюдать за суетой рабочих пчел, которые сперва задерживались у лётки, ловя в воздухе ароматы цветов, а потом разлетались в поисках добычи, каждая в свою сторону. Их место занимали другие, вернувшиеся, охмелевшие от долгих трудов, словно ночные работяги, которые завершают свою работу в тот час, когда другие к ней только приступают.

Зефиро мог бы часами сидеть в размышлениях, но, подняв глаза, он вдруг увидел наведенный на него ружейный ствол.

— Что ты делаешь, Ванго?

— Не двигайтесь. И не надейтесь, что я вас пожалею.

— Опусти ружье.

— Что вы знаете обо мне? Говорите всё, что вы знаете!

— Да о чем ты?

Услышав, как Зефиро произнес «да», Ванго помчался в огород. Пиппо Троизи стоял к нему спиной, согнувшись в три погибели и глядя в землю. Он вырывал сорняки, душившие спаржу, и продолжал бурчать себе под нос:

— Невидимый… невидимый… Такой же невидимый, как мой зад…

По правде сказать, среди салата-латука и капусты эта часть его тела и впрямь была самой заметной.

Ванго незаметно схватил ружье и побежал обратно.

Перед тем как навести ружье на Зефиро, он проверил, есть ли в нем патроны.

— Скажите мне то, что знаете, и я исчезну.

— Да я ничего не знаю о тебе, — повторил падре. — Я бы и рад тебе помочь, но вправду ничего не знаю. Ты же мне никогда о себе не рассказывал.

— Вы лжете. Комиссар сказал, что вы знаете всю мою жизнь.

Зефиро выпрямился. Ванго щелкнул затвором.

— Не двигайтесь! — приказал он.

— Ты слышал, как я говорил с комиссаром?

И Зефиро шагнул к юноше, который не отступил ни на шаг.

— Ты заблуждаешься, Ванго, ты просто ничего не понял.

— Предупреждаю вас: я буду стрелять.

— Если ты нас подслушивал, то должен знать, что я не дорожу своей жизнью.

— Говорю вам: не двигайтесь! — снова приказал Ванго.

— Но я дорожу твоей жизнью, Ванго. Поэтому прошу — опусти ружье. Ты не знаешь, во что превращается жизнь человека, ставшего убийцей другого.

— Нет, я это знаю.

И они пристально посмотрели друг на друга.

— Положи ружье.

— Я защищаю свою жизнь, — сказал Ванго и дослал в ствол второй патрон. Вокруг них взволнованно гудели пчелы.

— Не подходите ко мне, — повторил Ванго.

Его палец дрожал на курке.

Но через долю секунды ружье оказалось в других руках.

Зефиро обхватил пальцами ствол, резко дернул ружье к себе и направил его в сторону. В этот же миг сильная подножка опрокинула Ванго, и тот рухнул на пыльную прогалину.

Зефиро вынул патроны из ружья, сунул их в карман своей коричневой рясы и бросил ружье на траву.

Ванго все еще лежал у его ног. Он пытался приподняться, опираясь на локти. Солнце немилосердно жгло ему голову, не давая тени.

Монах не глядел на него. Он сорвал ягоду инжира с ветки у себя за спиной, сел к подножию дерева и, разрывая пальцами багровую мякоть, заговорил.

— Слушай меня, Ванго. Я хочу рассказать тебе одну историю. Если ты дослушаешь ее до конца, тебе будет легче все понять.

В возрасте тридцати лет я стал капелланом во французской армии.

Это произошло почти случайно.

В 1914-м, когда началась война, я уже был монахом и жил на западе Франции. К тому времени я два года ухаживал за садом в аббатстве на краю одного островка в открытом море. А попал я туда потому, что меня отвергли два итальянских монастыря. И вот мне подыскали это особое место в общине, состоявшей из пятидесяти монахинь. Я был там единственным мужчиной. Я был счастлив в своем саду. Я был строптивым монахом, но все же монахом, и не желал себе иной доли. Нередко мне приходилось работать вместе с крестьянами на болотах. Я дружил с мельниками, солеварами, со всеми моряками в порту. Мой сад был самым красивым на атлантическом побережье.

В начале 1914 года все молодые люди этого острова пошли воевать. Германия захватила Бельгию. Франция вступила в войну.

Я был их ровесником, и мне захотелось последовать их примеру.

Аббатисой тогда была мать Елизавета. Она дала мне свое благословение. Ей казалось, что война смягчит мой нрав.

Я сел на поезд в Шалане и уехал в Париж повидаться с епископом. Я признался ему, что я итальянец. Он ответил, что не считает это грехом.