Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Емельянов cтр.№ 87

Преувеличивая значимость действий немецкого подводного флота, Геббельс писал 11 марта: «Доклад Черчилля и Рузвельта о подводной войне на этот раз выдержан в несколько более мрачных тонах, чем в предыдущий. Хотя оба военных преступника и говорят о незначительном числе своих потопленных судов, тем не менее в их заявлении сквозит растущее беспокойство в связи с возобновлением активности наших подводных лодок, которые ухудшают и без того тяжелое положение с тоннажем во флоте противника».

И все же, хотя Гитлер и ближайшие к нему люди высоко ценили Дёница и даже поговаривали о том, чтобы поручить ему взять под контроль люфтваффе вместо обленившегося рейхсмаршала, гросс-адмирал не считался возможным преемником фюрера. Гитлер сохранял настороженное отношение не только к армии, но и флоту. Своим приближенным Гитлер любил говорить, что флот Германии – кайзеровский, армия – христианская, и лишь авиация – национал-социалистская. Вероятно, по этой причине он даже не пытался добиться вступления Дёница в ряды нацистской партии.

Даже во время встречи с Гитлером 20 апреля 1945 г. на его дне рождения Дёницу не было ничего сказано о выборе фюрера. Лишь через два дня, перед отъездом из Берлина в свою ставку в городе Плён, когда стало ясно, что встреча Красной Армии и войск западных союзников в центре Германии неминуема, Дёницу было приказано возглавить северную группу германских вооруженных сил. Одновременно было решено, что южной группой войск будет командовать фельдмаршал Кессельринг. Но из этого решения отнюдь не следовало, что Кессельринг и Дёниц становились главами Южной и Северной Германии.

Вопрос, почему произошло назначение гросс-адмирала президентом рейха, интересовал многих. На допросе Дёница на заседании Международного Военного Трибунала в Нюрнберге 9 мая 1946 года, заместитель Главного обвинителя от СССР Покровский спросил его: «Задавали вы себе вопрос, почему именно на вас пал выбор Гитлера?». Дёниц ответил: «Да. Этот вопрос я задал себе, когда получил эту телеграмму (имелась в виду радиограмма из бункера рейхсканцелярии с сообщением о решении Гитлера назначить Дёница своим преемником. – Прим. авт.), и я пришел к заключению, что, после того, как рейхсмаршал сошел со сцены, я был старшим солдатом самостоятельной части вооруженных сил и что это было причиной моего назначения».

Однако Покровского не удовлетворил ответ Дёница. Заместитель Главного обвинителя от СССР спросил Дёница: «Не считаете ли вы, что именно потому, что вы проявили себя фанатичным последователем фашизма, фашистской идеологии, на вас как на своем преемнике и остановился Гитлер, которому вы были известны как его фанатичный последователь, способный призвать армию к любому преступлению в духе гитлеровских заговорщиков и называть эти преступления чистым идеализмом? Вы поняли мой вопрос?»

Советский обвинитель имел основание для своего вопроса. «Беспартийный» гросс-адмирал не раз подчеркивал свою преданность идеям нацизма. На Нюрнбергском процессе были приведены отрывки из выступлений Дёница, когда он был главнокомандующим ВМС Германии: «Весь офицерский состав должен быть настолько пропитан доктринами, чтобы он чувствовал себя полностью ответственным за национал-социалистское государство в целом. Офицер является представителем государства; пустая болтовня о том, что офицер должен быть совершенно аполитичен, является полнейшим абсурдом… Что было бы с нашей родиной, если бы фюрер не объединил нас под знаменем национал-социализма? Разбитые на различные партии, осаждаемые распространяющимся ядом еврейства и не имея никаких средств защиты, мы бы давно уже надломились под тяжестью этой войны и предали бы себя врагу, который бы нас безжалостно уничтожил».

Отвечая Покровскому, Дёниц сказал: «На это я могу лишь ответить, что я этого не знаю. Я уже объяснил вам, что законным преемником был рейхсмаршал, но что в результате прискорбного недоразумения, возникшего за несколько дней до моего назначения, он был исключен из игры, и после него я был следующим старшим по чину солдатом из самостоятельной части вооруженных сил. Я думаю, что этот момент был решающим. То, что фюрер доверял мне, возможно, также играло при этом некоторую роль».

Дёниц уклонился от признания себя наиболее верным и последовательным гитлеровцем. Если это было на самом деле так, то дела гитлеризма были плохи: Гитлер не смог выбрать из членов высшего руководства и даже среди нацистов никого, кто мог бы стать наиболее достойным кандидатом на первый пост в постгитлеровской Германии. И это само по себе свидетельствовало о глубочайшем кризисе нацизма.

В то же время в рассуждениях Дёница была своя логика, хотя она несколько хромала. Дёниц исходил из того, что во время войны у власти в Германии мог находиться лишь главнокомандующий одного из трех родов войск. Указывая на то, что рейхсмаршал, то есть Герман Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами Германии был отправлен в опалу «за несколько дней» до составления гитлеровского «Завещания», Дёниц опускал в своем логическом построении то обстоятельство, что главнокомандующий наиболее важным родом войск – Адольф Гитлер собирался покончить жизнь самоубийством. Действительно, получалось, что из трех главнокомандующих родов войск остался лишь один. Правда, Дёниц игнорировал то обстоятельство, что в своем «Завещании» Гитлер назначил новых главнокомандующих военно-воздушными силами (Риттера фон Грейма) и сухопутными силами (генерала Шёрнера), каждый из которых мог также стать рейхспрезидентом, по логике Дёница.

Хотя в «Политическом завещании» Гитлер говорил о «бесчисленных подвигах… солдат на фронте» и их «самопожертвовании» в годы Второй мировой войны, он высказал глухое недовольство армейскими офицерами, противопоставив им поведение военно-морских офицеров. Он писал: «Пусть в будущем станет особой честью, присущей германским офицерам, – как это уже имеет место в нашем флоте, – чтобы вопрос сдачи местности или города даже не рассматривался. А самое важное, командиры должны показывать пример верного выполнения долга до самой смерти». Было очевидно, что перед своим самоубийством Гитлер считал, что армейские офицеры не отвечали его представлениям о воинском служении.

Скорее всего, Дёниц был избран Гитлером не из-за своего «фанатичного фашизма» и не за то, что он был единственным из руководителей родов войск, который был оставлен на прежнем посту, а потому что возглавляемый гросс-адмиралом военно-морской флот Гитлер решил противопоставить другим родам войск. Выше уже говорилось, что в нацистских верхах сложилось впечатление, что силы, возглавляемые Дёницом, показали себя лучше, чем другие рода войск. Но главным для Гитлера было не восхваление военно-морского флота, а унижение других родов войск. Английский историк Аллан Баллок писал: «Избрав офицера флота, а не армии… главой государства и верховным главнокомандующим… Гитлер умышленно оскорбил военную касту, которую винил в проигрыше войны». Таким образом, это назначение носило демонстративный характер, подчеркивая желание Гитлера взвалить на армию (а возможно и авиацию) ответственность за поражение в войне.

В новое правительство Германии вошли лишь трое из прежних крупных руководителей рейха – Лей, Геббельс, Борман. Именно они, по наблюдениям Шпеера, были постоянными собеседниками и сотрапезниками Гитлера в последние месяцы его жизни. Возглавляя многомиллионную организацию «Трудовой фронт», Лей был известен как организатор умелого манипулирования настроениями германских трудящихся и часто выступал перед рабочими аудиториями, несмотря на свое хроническое заикание.