Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Емельянов cтр.№ 125

Однако в своей недооценке сил Красной Армии и мощи СССР Гитлер был не одинок, а получал поддержку со стороны многих военачальников, в том числе и тех, кто подготовил план «Барбаросса», предусматривавший разгром Красной Армии и выход вермахта на линию Архангельск – Астрахань к концу осени 1941 года. Очевидно, что победы немецкого оружия 1939–1941 гг. кружили голову многим военачальникам. Готовясь к походу на Восток, победители Франции, Бельгии, Голландии, скандинавских и балканских стран были уверены в быстрой и легкой победе над Советским Союзом.

Уничтожение СССР являлось для Гитлера важнейшей задачей по осуществлению своих идейных установок. Гитлер видел в советских землях лишь будущее «жизненное пространство» Германии. 27 июля 1941 г. он говорил своим военачальникам в ставке «Вольфшанце»: «Когда я говорю по эту сторону Урала, я имею в виду линию 200 или 300 километров к востоку от Урала. Мы сможем держать это восточное пространство под контролем с помощью 250 тысяч солдат плюс кадры хороших правителей». 25 сентября 1941 г. Гитлер объявил: «Никакое организованное русское государство не должно существовать западнее Урала… Постоянное состояние войны на восточном фронте будет способствовать созданию здоровой расы немцев».

12 мая 1942 г. он сказал: «Цель нашей политики на Востоке сводится, в конечном счете, к тому, чтобы превратить это пространство в район для расселения 100 миллионов немцев. Нужно сделать все, чтобы с железным упорством селить там миллион за миллионом немцев».

Памятники русской культуры, сами города подлежали полному уничтожению. 25 сентября 1941 г. Гитлер отдал приказ фельдмаршалу Манштейну: «Сравнять Ленинград с лицом земли». За ужином в тот же день он говорил: «Наверно, многие, хватаясь за голову, пытаются ответить на вопрос: «Как может фюрер разрушить такой город, как Санкт-Петербург? Когда я ощущаю, что наша раса в опасности, чувства у меня уступают самому холодному расчету».

9 октября участник застольной беседы с Гитлером записал: «Фюрер распорядился, чтобы ни один немецкий солдат не вступил в Москву. Город будет затоплен и стерт с лица земли».

17 октября Гитлер говорил в ставке: «В русских городах мы селиться не будем. Пусть они разрушаются без нашего вмешательства».

Испытывая презрение к русскому народу и другим народам, населявшим СССР, Гитлер провозглашал: «Немцы должны всегда господствовать над этим пространством в России». Он изрекал: «У нас нет ни малейших обязательств по отношению к этим людям. Слово «свобода» для них означает право мыться по праздникам. Наша задача одна: германизировать эту страну путем ввоза туда немцев, на коренное же население надо смотреть как на краснокожих».

4 апреля 1942 г. Гитлер призвал держать население России «на предельно низком уровне культуры… Мы должны стремиться к тому, чтобы выжимать из занятых нами областей все, что только можно… В наших интересах, чтобы в каждой деревне была своя секта… Даже если таким образом в тех или иных деревнях возникнет культ колдовства, как у негров или индейцев, мы будем это только приветствовать, – это усилит разъединение в русском пространстве… Для нас было бы вредно, если бы русские, украинцы, киргизы и т. д. умели читать и писать». Гитлер предупреждал: «Не может быть худшей ошибки, чем пытаться просвещать находящиеся там массы. В наших интересах достаточно, чтобы эти люди могли разбираться в дорожных знаках». 2 марта 1942 года он советовал: «Лучше всего, чтобы их обучали одной лишь мимике».

Впрочем, иногда он допускал возможность открытия школ в России. 22 июля 1942 г. он говорил в ставке: «Школы, правда, нужно им дать, и они будут обязаны за них платить, если будут ими пользоваться. Но самое большое, чему следует обучать в этих школах, – это знание правил уличного движения. Обучение географии должно быть сведено к тому, что столица рейха называется Берлин… Арифметики и т. д. не нужно вовсе».

В феврале 1942 г. он заявлял: «Русские не доживают до старости. Смешно их вакцинировать… Никаких прививок для русских и никакого мыла, чтобы смывать с них грязь! Зато пусть у них будет сколько угодно спирта и табака». 4 апреля 1942 г. он приказывал: «Я запрещаю распространять на эти области наши гигиенические мероприятия… Обязательная прививка должна существовать только для немцев». 22 июля 1942 г. он еще раз заявил: «У туземцев нужно подавить само желание пользоваться гигиеническими мероприятиями. Поэтому следует хладнокровно распространять среди них суеверные представления о том, что прививка – дело чрезвычайно опасное».

Эти мысли разделялись многими собеседниками Гитлера, как, впрочем, и немалым числом людей в Западной Европе, в которой знания о нашей стране и славянских нациях были поверхностны, но зато широко распространены устойчивые русофобские и антиславянские измышления.

Война против СССР означала для Гитлера также продолжение его борьбы против коммунистической идеологии, которую он вел с момента своего появления в нацистской партии. Ненависть же к СССР заставляла Гитлера слепо верить в расхожие антикоммунистические стереотипы и игнорировать достижения советского строя почти за четверть века его существования. При этом Гитлер имел основания полагать, что в борьбе против большевизма он мог рассчитывать на поддержку со стороны значительной части стран Запада. В начале июля 1941 г. Гитлер говорил на правительственном совещании: «Перед историей я предстану как человек, уничтоживший большевизм». Гитлер вряд ли ошибался: в случае успеха своего похода против СССР он мог бы рассчитывать на поддержку подавляющего числа представителей правящих кругов стран Запада и немалой части населения, разделявшей антикоммунистические пропагандистские стереотипы.

Борьба против коммунизма была идеей фикс у Гитлера, которой он подчинял свой военно-политический курс. В 1943 г., после поражения под Сталинградом, в ответ на предложение своего министра иностранных дел Риббентропа о необходимости начать переговоры о мире с Советским Союзом, Гитлер заявил: «В борьбе против большевизма никакому компромиссу места нет!» Предвидя в конце апреля 1945 г. скорую и неизбежную гибель Гитлера, Гиммлер во время своих секретных переговоров о сепаратном мире говорил шведскому посреднику графу Бернадотту: «Гитлер погибнет в борьбе, которой он посвятил свою жизнь – борьбе против большевизма».

Одержимость мыслями об уничтожении коммунизма и создании для Германии «жизненного пространства» на советских просторах, не позволила Гитлеру, а также военачальникам вермахта реалистично оценить перспективы войны против СССР и подготовиться к ней. В то время как уже 28 июня 1941 года Риббентропу стало ясно, что Германия не сможет выиграть войну без помощи Японии на дальневосточном фронте, Гитлер осуждал своего рейхсминистра за обращение к японскому правительству за помощью. 29 июня 1941 года Гитлер заявил: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана». Позже Гитлер говорил Шуленбургу, что Москва будет взята 15 августа, а вся война на Востоке закончится 1 октября.

Однако упорное сопротивление советских войск заставило Гитлера изменить свои планы. Вопреки возражениям своих военных руководителей он распорядился остановить продвижение к Москве и двинуть войска на разгром киевской группировки Красной Армии. Лишь 30 сентября 1941 г., то есть к тому времени, когда Гитлер собирался завершить кампанию на Востоке, он начал осуществление операции «Тайфун», предусматривавшей взятие Москвы.