Сокровища старой церкви - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Гусев cтр.№ 15

Тетка встретила ребят хорошо: усадила завтракать, суетилась вокруг стола, подкладывала, подливала, расспрашивала.

Колька ретиво жевал, помалкивал. Мишка разливался соловьем.

– Как в школе-то? – Тетка села напротив, уложила лицо в ладони.

– Порядок! Вон Колька, – кивок в сторону товарища, – «четверочник».

Это почти правда. Была у Кольки четверка. По физкультуре. За то, что по канату хорошо лазил, будущий матрос.

– А я чуть отличником не стал!

Тоже не оплошал. Почти отличник. Если не считать трех двоек за четверть и двух за полугодие. И всех остальных трояков.

– Колхоз-то живет еще? – вздохнула тетка.

– Процветает. Скоро миллионер будет. Нам председатель жеребца подарил. Племенного. За хорошую успеваемость… – Мишка подумал и решил врать до конца: – И за отличное поведение.

– Учитесь, учитесь, детки. – Тетка стала собирать со стола. – Неучам плохо. Только что в пастухи идти. Вроде Федьки.

Мишка мастерски навел разговор на нужную тему.

– Это какой Федька? – вроде без интереса спросил он. – Наш, синереченский?

– Он самый. Да отказали мы ему. После больницы забывчивый стал. Коров выгонит, а пригнать забудет. Сидит под кустом, что-то вспоминает и про каку-то железку бормотит. И про крест святой, животворящий. Прутиком по земле чертит. Совсем чудной. Нынче опять лечится. У ведьмы.

Мишка со стула не упал, но картошку изо рта выронил.

– У какой ведьмы?

– Все у той же. Что на болотах поселилась.

– Правда, что ль?

– А ты не знал? – удивилась тетка. – Она с Беларуси, что ль, сбегла. Гадает. Ворожит. Ну и болезни всяки знает. Федька-то у ней и живет. Кто-то сказывал – говорить начал. Раньше-то все плямкал, одно слово и разберешь: «Жалезка, жалезка».

Ребята переглянулись. Поежились.

– А как же он к ней добрался, по болоту-то? – спросил Колька.

– Так раньше там егерь жил, он и гать настелил хорошую. На мотоцикле проедешь. – Тетка убрала в шкафчик посуду, повесила полотенце. – Ну-ка, давайте на сеновал. Небось всю ночь не спамши. Ишь, раззевались.

Ребята забрались на сеновал, завалились на слежавшееся, прошлогоднее сено. Тетка забросила им цветные подушки.

– Отец-то как? Пишет?

– Пишет, – опять соврал Мишка. И добавил в сердцах: – Телеграммы шлет. И посылки. Велосипед прислал, с мотором. И с крыльями. Лети, пишет, Миха, ко мне, вместе зимовать будем.

– Неладно так-то про батьку родного, – укорила тетка. – Он ведь все ж таки тебя ростил. А что непутевый, не вина его, а беда. Да и участковый ваш больно строг к нему оказался. Мог бы до тюрьмы не гнать братца мово… – Тетка всхлипнула и пошла в дом.

Мишка глянул на друга со значением. Колька отмахнулся. Другое его захватило.

– Ну? – прошептал он, когда затихли теткины шаги. – Ты понял? Мы у этого Федора все узнаем! Ничего искать не надо. Он же прутиком план чертит, вспоминает.

– Ты что, Колян, с коня упал? – Мишка аж подскочил.

– Боишься?

– Не. Не хочу.

– А в лобешник хочешь?

– И в лобешник не хочу. – Мишка помолчал и вздохнул: – Но лучше в лобешник.

– Дурак! Если он говорить начал, он все нам расскажет. Ты думаешь, от чего он тогда ошалел? От страха? Ни хрена – он там сокровища видел. И рехнулся от радости. – И добавил по-хитрому: – Как бы нас не обогнал…

Мишка задумался. Пожалуй, верно. Обидно будет целой машины баксов лишиться.

– Ладно, – нехотя согласился он. – Только не ночью.

– Ночью я и сам бы не пошел, – признался Колька. – Ведьма да псих…

Они повалялись еще для отвода глаз и скатились с сеновала.

– Что мало погостили-то? – расстроилась тетка.

– Жеребца надо холить, – деловито и озабоченно пояснил Мишка.

– Не по-людски все у вас, – вздохнула тетка. – Ладно, плывуны, сейчас соберу вам поесть на дорожку. Пирожков испекла.

Она пошла проводить ребят. Мальчики забрались в лодку: Колька на весла, Мишка устроился на носу, положив узелок с пирожками на колени.

Тетка оттолкнула лодку и заговорила вслед:

– Приветы там передавайте. Родне, знакомцам. Чашкиных не забудь. Огородниковых. Полинке скажи, чтоб навестила…

Ребята уже плыли излучиной, заворачивая вдоль выгнутого песчаного берега, а над спокойной и тихой водой все доносилось:

– …Волошиных с внучкой поздравь. Степану особо кланяйся, скажи, валенкам его сносу нет. Рыбкиным напомни, чтоб мешки возвернули…

– «Поле чудес», – проворчал Мишка с набитым ртом. – Всю деревню обходить придется. С приветом… – покрутил он пальцем у виска.

Колька вначале греб сильными длинными рывками, но по мере приближения к Ведьминой протоке все больше сникал, все чаще поглядывал за спину, словно боялся, что там вот-вот появится что-то страшное.

Мишка, наоборот, успокоился, жевал пироги, вертел головой, командовал.

Но вскоре смолк. Сглотнул и робко доложил:

– Протока по курсу. Суши весла.

Колька приподнял лопасти над водой, с них звонко шлепались капли, и только этот звук нарушал вдруг окружившую ребят тишину. Да вдали, где-то над болотами, слышался мощный вороний грай.

Лодка плавно прошла еще немного и замерла под засохшим корявым деревом у самого устья протоки. Колька придерживал ее, взявшись за сухую низкую ветку.

День был в самом разгаре света. Блестела под солнцем вода, чуть слышно журчала меж стволов ближайших деревьев. В протоке белели головки кувшинок среди глянцевитых листьев, укрывших всю поверхность воды. На них грелись молчаливые зеленые лягушки.

Было светло. И почти не страшно.

– А чего мы скажем? – спросил Мишка.

– Поздороваемся. Скажем – заблудились. Ты будешь ведьму отвлекать, а я с Федькой поговорю.

– Давай наоборот.

– Ладно, – вздохнул Колька, – как получится. Весла на воду.

Очень скоро протока стала расширяться. Деревья и кусты отступили. Вместо кувшинок вода покрылась тяжелой ряской, которая висла на лопастях, мешала грести. Лодка с трудом пробиралась, словно в холодной каше.

Наконец стукнулась носом в полузатонувший ствол, к сучку которого был привязан долбленый челнок.

Отсюда начиналась егерева гать. Она шла почти прямиком в глубь болота, и в конце ее, на островке, среди низких, но очень густых и широких елей виднелось что-то вроде хижины.

Ребята вылезли из лодки, и тут вдруг из-за леса взмыла оглушительно горластая стая ворон, покружила, поднимаясь все выше и выше, и, вытянувшись острым клином, пошла в атаку. Как тысяча маленьких пикирующих штурмовиков.