Письмо дяде Холмсу - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Гусев cтр.№ 4

Когда Алешка нам все это объяснил, мама еще больше им загордилась.

– Правильно, Ленька, – сказала она. – Ты поступил как настоящий джентльмен. Нужно помочь даме. А в Англию еще сто раз съездишь.

Алешка обрадовался этой поддержке и тут же загрузил папу: а где эти самые Шнурки и на каком трамвае туда ехать?

Папа усмехнулся, посмотрел карту, полистал свои справочники и объявил:

– Нету на свете никаких Шнурков. Нигде.

– Как это нету? – возмутился Алешка. – Русским языком написано.

Папа вздохнул:

– Русским-то русским… Да уж больно по-турецки. «Памаги… Па паталку… Преведенья… Дедушька». Могла эта Астя и Шнурки также написать. Может, это вовсе и не Шнурки, а по ее орфографии какие-нибудь Лапти. Кстати, что за имя такое? Астя! Настя? Ася? Тася?

– Разберусь, – пообещал Алешка.

А я и не сомневаюсь. Разберется. Найдет эти Шнурки или Лапти, разыщет эту Асю или Тасю. Наведет порядок на чердаке. И опять какой-нибудь приз получит. От имени привидений, домовых и леших. И они его пригласят на свой ночной шабаш. Или как там его – разгуляй какой-нибудь.

Да, а Шнурки эти нашлись. После Нового года.

Первого января, после встречи Нового года, наша сонная мама мыла на кухне праздничную посуду, а наш сонный папа ей помогал – читал газету. А их сонные дети прислушивались за дверью. Всегда полезно заранее знать, что замышляют родители.

– Как они мне надоели! – сказала мама.

– Кто? – спросил папа. – Тарелки? Или чашки?

– Наши дети.

– А давай заведем их в дремучий лес и там оставим.

– Не выйдет, – вздохнула мама. – Они, как Мальчик-с-пальчик, будут бросать по дороге обертки от сникерсов. И голодать не будут, и не заблудятся.

Алешка тихонько хихикнул в кулак. Все ясно – родители советуются, как нам получше провести каникулы, чтобы с нами было поменьше хлопот.

– Ну, тогда давай их куда-нибудь отправим подальше, – предложил папа. – Отдадим их кому-нибудь на время. Поживем без них, соскучимся. И когда они вернутся, мы будем им рады. И снова их полюбим.

– Не знаю, – опять вздохнула мама и завернула кран. – Мы можем привыкнуть к спокойной жизни. К свободе и независимости.

– Ну и что? Разве плохо?

– Они вернутся, а мы их на порог не пустим.

– Оно бы неплохо, – вздохнул папа. – Но ведь они тогда в окно влезут. А впрочем…

Но тут его дети… ну, не в окошко влезли, конечно. Нормально в кухонную дверь вошли. Я в трусах, Алешка в пижаме.

И он тут же нырнул в холодильник. Вместе с пижамой. Одна попа в кухню торчала.

– Я, мам, – сказал Леха в кастрюлю с салатом, – так плохо спал, что даже хорошо проголодался.

У Лешки всегда так: из плохого получается хорошее. «Я, Дим, так плохо природоведение выучил, что хорошо два урока прогулял».

– У! – обрадовался Алешка где-то в глубине холодильника. – Сколько мы еще вчера не доели! – И вытащил судок со студнем.

– Помыть бы надо, – подсказала мама.

– Студень? – удивился Алешка. – С мылом? Он испачкался?

– Руки, – сказала мама. – И лицо.

– И зубы, – добавил папа. И похвалился: – Я вот всегда новый день начинаю умыванием.

– Ты новый день начинаешь курением, – сердито уточнила мама.

Папа спрятался за газету, а Лешка сказал:

– А я зубы никогда не мою, – и пошел в ванную.

А я бы не зубы, а студень помыл. И салат тоже. Потому что вчера, в новогоднюю полночь, Алешка ахнул прямо над столом хлопушку с конфетти. И разукрасил всю, как он выразился, «вкуснятину». Попробуйте из салата или из холодца кружочки конфетти выловить…

В ванной вовсю зашумела вода. Алешка там мочит кончики пальцев, зубную щетку и немного свое полотенце. По-моему, эта его утренняя хитрость никого не обманывает. Кроме нашей наивной мамы.

Когда Алешка вернулся на кухню и уселся за стол, она ему заулыбалась:

– Вот видишь, Алексей! Какой ты сразу хорошенький стал. Свеженький, румяный. Глазки блестят…

– … Зубки щелкают, – продолжил папа. И, отложив газету, добавил: – У нас есть новость.

Мы насторожились. И спросили с опаской:

– Хорошая?

– Для нас с мамой очень хорошая, – сказал папа. – Мы решили выгнать вас из дома.

– Клево! – обрадовался Алешка. – На мороз?

– На зимнюю реку. И в дремучий лес заодно.

– Ну, отец, – испугалась мама, – это уж слишком.

– В самый раз, – папа многократно сложил газету и сунул ее в помойное ведро. – К Митьку поедете? На все каникулы.

Алешка аж подскочил от радости. А я чуть от радости не подавился.

Тут надо кое-что объяснить. Иначе вы потом ничего не поймете.

Митёк – это писатель Лосев, очень хороший, веселый и добрый человек. Он живет в своем доме на берегу реки и на краю леса. Летом мы все вместе пожили у него и натворили там под Алешкиным руководством несколько приключений. Клад нашли, заложника освободили, разгромили флотилию речной шпаны, банду жуликов повязали.

Впрочем, подробно об этом я уже рассказывал, если вы помните, но несколько деталей, необходимых для этого рассказа, я здесь приведу.

Митёк писал хорошие книги о милиции, ухаживал за своими пчелами и увлекался изготовлением макетов стрелкового оружия военных лет. У него в кабинете из этого оружия целая коллекция образовалась. Такая красота!

Правда, это оружие не совсем настоящее. Не очень боевое. Нет, на вид его от настоящего не отличишь, но стреляют все его пистолеты, автоматы и пулеметы безобидными охотничьими капсюлями: грохот, пламя из ствола, пороховая гарь, но совершенно безопасно. И гранаты он делал совсем как настоящие, но тоже безобидные. Корпус у них был не стальной, а картонный, а внутри – обыкновенная петарда. Алешка от этого оружия просто млел. Особенно от большого советского автомата времен Отечественной войны, с круглым магазином и деревянным прикладом. «ППШ» он называется. А по-фронтовому «папаша».

Вообще, в доме Митька было много интересного. И вот теперь оказалось, что Митёк должен уехать на недельку в Москву: его пригласили на конкурс «Лучшая книга о работниках милиции».

– Поживете в его доме, – сказал нам папа, – поохраняете его…

– Боюсь, они его так поохраняют, что Митьку потом негде жить будет, – сказала мама.

– Фиг с ним, – по-мальчишески легкомысленно отмахнулся папа. – Митёк победит на конкурсе, получит премию и построит себе новый дом. Лучше прежнего.

Слышал бы это Митёк!