Часы с лягушкой - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Гусев cтр.№ 4

– И на каком основании?

– Вот это вас уже никак не касается. Это совершенно внутреннее дело Министерства внутренних дел».

Так красиво ответил Иван Трофимович и положил трубку.

Установить, кто ему звонил и откуда, не удалось. У современных жуликов большие технические возможности.

– И что будет? – спросила мама. – И за что тебя уволили?

– В свое время узнаешь.

Мы с Алешкой тоже об этом узнали в свое время. К сожалению, не сразу.

Дома у нас началась какая-то странная жизнь. Все время какие-то секреты, шепотки, недомолвки. У нас так никогда не было, никаких секретов друг от друга. Даже Алешка не всякий раз вымарывал в дневнике записи о «плохом поведении в классе и в рекреации». Впрочем, он их не столько вымарывал, сколько исправлял. Закрашивал мазилкой «вредную» запись, сделанную Любашей, и поверх нее писал другую. Лешка, я говорил, здорово рисует. И поэтому, наверное, здорово может скопировать любой почерк. Правда, «правильнописание» у него хромает больше, чем у Винни-Пуха. Однажды мама прочитала вот такую запись: «Расказзал на уроки пра варону и лисицию. Атлична!» – и задумчиво сказала:

– Что такое случилось с Любовь Сергеевной? Может, заболела?

– Да, – сказал Алешка, забирая дневник. – Она чихает, и у нее рука от этого дрожит.

– Чеххает и дражжит, – вздохнула мама.

Обошлось без угла и «подзатылка».

Как-то все это странно. Как-то тревожно.

Через несколько дней папа опять собрался в командировку. На этот раз надолго, как он сказал, почему-то глядя в сторону.

В прихожей, куда мы все вывалились проводить его, он не пошутил, как обычно, только обнял маму и кивнул в нашу сторону:

– Ты им все правильно объяснишь, да?

Мама как-то странно взглянула на нас и стала поправлять свои красивые волосы вздрагивающей рукой:

– Не беспокойся, Сережа. Они все поймут, они не дурачки.

И папа ответил тоже странно:

– Вот это меня и тревожит. Берегите маму, – сказал он нам. – Что бы она вам ни сказала, это все будет правильно. Но вы ей не верьте.

Опять странные слова…

И с этими странными словами папа ушел. Вернее, уехал на той же красной машине с кожаным верхом.

И дом наш сразу опустел. И елки нет, и папа уехал. И мама ушла в ванную.

– Плакать пошла, – деловито сказал Алешка. – Ты давай, Дим, ее слушайся.

– А ты?

– Как получится. – Он сказал это так серьезно и сурово, что я даже насторожился и схватил его за ухо.

– Пусти, – спокойно сказал Алешка, – мама идет.

Неужели он опять что-то узнал раньше меня, что-то очень важное?

Мама вышла из ванной спокойная и с накрашенными ресницами. Мы втроем пошли в нашу комнату и уселись на Алешкину тахту.

– А все-таки пусто без елки, – ровным голосом сказала мама. Будто хотела сказать, что пусто без папы.

– Зато, – сказал Алешка, – она теперь в родной среде. В снегу по колено.

Мама притянула его к себе и по привычке попыталась пригладить его хохолок на макушке. То восклицательный, то вопросительный, то возмущенный. Но никогда – растерянный.

– А чего это ты часы здесь повесил? – спросила его мама. – Почему не убрали?

– Пусть побудут с нами, – сказал Алешка. – Папа когда вернется?

– Не знаю. Часов в десять, – машинально ответила мама.

Алешка снял часы со стенки и перевел стрелки на без пяти десять:

– Будем ждать.

Вот так в нашей семье начался новый отсчет времени…

Сумрачно как-то. Тревожно. Что-то мне не по себе. Что-то как-то не так. И дело, я это чувствую, вовсе не в папиной командировке. Он и раньше, бывало, уезжал надолго. Правда, в этот раз он уехал как-то странно. Мне даже показалось тогда, в прихожей, что у него какие-то виноватые глаза. Но что-то еще не дает покоя. Вроде мелкой занозы. Так-то ее не чувствуешь, а как заденешь – сразу колко царапнет. И тетя Зина каждый вечер с мамой на кухне шепчется. А тут еще Ирка Орлова пристала:

– Димон, расскажи мне про Базарова, сочинение скоро. Он плохой или хороший?

– Когда как.

Эту Ирку я раньше не замечал. Да и как ее заметишь, у нее столько дел. Ходит на музыку, на прыжки в воду, на спортивные танцы, в консерваторию, на выставки, балетом занимается. Только и мелькает, как галка за окном. А Димон ей про Базарова расскажи.

– А сама что, учебник потеряла?

– Да мне некогда.

– Ну да, – тут мне вспомнился стишок из далекого детства: – «Драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота».

Ирка, видно, этот стишок не знала, потому что с удивлением посмотрела на меня. И тут я увидел, какие у нее пушистые и длинные ресницы. Как у нашей мамы.

– Ладно, – неожиданно для себя сказал я. – Напишу тебе сочинение.

– Ой! Правда? Спасибо! Я побежала! – И чмокнула меня в щеку. – Опаздываю! Пока-пока.

Сочинение немножко меня отвлекло, но чувство, что еще что-то случится, меня не оставило. В глубине души я его ждал. И дождался…

Вечером, после ужина, мама сказала:

– Ребята, мне надо с вами поговорить. Пойдемте в комнату.

Мама села на Лешкину тахту, прямо под бумажными часами, а мы, немного встревоженные, примостились по бокам. Ждали – сейчас начнется разговор о всякой успеваемости, о всякой дисциплине, о всяких учительских жалобах… Вот если бы…

Мама вздохнула и сказала, пряча свои красивые глаза, как папа тогда в прихожей:

– Ребята, вы уже почти взрослые. И умные…

– Почти, – уточнил Алешка, почему-то взглянув на меня.

– И умные, – повторила мама, будто не решаясь продолжить. Но решилась: – В общем, мы с папой решили пожить отдельно…

Вот так и рухнуло все на свете. Я никак не мог и не хотел в это поверить. Мама и папа такие взрослые и умные – и делают такую глупость. Ведь они с четвертого класса как взялись за руки, так и идут вместе. Шли, вернее.

Я посмотрел на Алешку – я очень испугался за него. А он смотрел на маму широко распахнутыми глазами и хлопал ресницами. А потом деловито сказал:

– Ага! Он, наверное, влюбился. В ту рыжую тетку, которая его увезла. – Мама промолчала. – Она ничего, немного красивая. Только ноги очень длинные. Она когда за руль садится, у нее голова между коленками торчит. Да, Дим?

Удивительный ребенок! Рухнул мир, распалась дружная семья, а он о каких-то рыжих длинных ногах! Я боялся, что мама сейчас заплачет, но она только поправила волосы и сказала:

– Все! Об этом больше ни слова. И хорошенько запомните: если кто-то будет вас спрашивать о папе, ответ один – не знаем, где он…