Гобелены Фьонавара - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 73

– Я обещала, – сказала она. – Обещала, что непременно поговорю с тобой сегодня же.

ОБЕЩАЛА? Он все еще пытался держать себя в руках – сейчас он видел, как ему это было трудно тогда.

– Рэчел, в чем дело?

Снова перед ним эти глаза. И эти руки.

– Тебя не было целый месяц, Пол.

– Ну да, я уезжал. И ты прекрасно знаешь почему. – Он уехал на четыре недели перед ее выпускным концертом, убедив и ее, и себя, что это пойдет ей только на пользу. Но Рэчел это расставание показалось чересчур долгим. Он, Пол, слишком много для нее значил. Она тогда играла по восемь часов в день, и ему хотелось, чтобы она сосредоточилась исключительно на своей музыке. И он решил уехать – они с Кевом сперва полетели в Калгари, а потом он взял у брата машину и погнал по шоссе на юг, через Скалистые горы, к калифорнийскому побережью. Ей он звонил дважды в неделю.

– И ты прекрасно знаешь почему, – снова услышал он собственный голос. Так все и началось.

– Ну что ж, у меня по крайней мере было время подумать.

– Подумать всегда полезно.

– Пол, пожалуйста…

– Да чего ты от меня хочешь?! – взорвался он. – Можешь ты прямо сказать, в чем дело?

Так, так, так.

– Марк попросил меня выйти за него замуж.

Марк? Марк Роджерс, ее аккомпаниатор. В прошлом году закончил консерваторию по классу фортепиано. Довольно симпатичный. Тихий, мягкий. Может быть, излишне женственный. Он ей совершенно не подходит. Нет, все это просто не укладывалось в голове!

– Ну что ж, – сказал он. – Бывает. Тем более когда у людей общая работа и общая цель. Театральный роман, так сказать. Ну влюбился парень. В тебя же так легко влюбиться, Рэч! Но почему такие трагические интонации?

– Потому что я собираюсь сказать ему «да».

Вот так. Без предупреждения. Выстрелила – и наповал. И ничто, главное, такого удара не предвещало. И летней ночью ему вдруг стало ужасно холодно. Ужасно!

– Вот прямо так сразу? – Он еще дергался.

– Нет! Не прямо так сразу. И, пожалуйста, не будь таким холодным, Пол!

Он издал какой-то странный звук – то ли всхлипнул, то ли засмеялся, а может, то и другое вместе. Его уже прямо-таки била дрожь. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БУДЬ ТАКИМ ХОЛОДНЫМ, ПОЛ!

– Ведь в этой твоей холодности все и дело! – сказала она, ломая пальцы. – Ты всегда такой сдержанный, такой задумчивый, такой погруженный в себя, точно что-то постоянно вычисляешь, подсчитываешь… Подсчитываешь, достаточно ли мне пробыть целый месяц одной, или пытаешься точно определить, почему Марк в меня влюбился. Слишком у тебя все логично. Марк не такой. Он не так силен. И он во мне НУЖДАЕТСЯ. Я это знаю, я могу это видеть. Он плачет, Пол.

ПЛАЧЕТ?! Ну все. Теперь уж совсем ничего не понятно. А плач-то его тут при чем?

– Вот уж не знал, что тебе нравятся последователи Ниобы! – Шутка идиотская, но ему очень нужно было перестать наконец дрожать.

– Ничего они мне не нравятся! И, пожалуйста, перестань острить! Мне и так трудно… Пол, пойми: ты ведь ни разу до конца не раскрылся, ни разу не дал мне почувствовать, что я для тебя действительно незаменима. По всей вероятности, я для тебя таковой и не являюсь. А Марк… Он иногда кладет мне голову на грудь. После всего.

– О господи! Не надо, Рэчел!

– Но это правда. – Дождь полил еще сильнее. Теперь Полу стало трудно дышать.

– Значит, он тоже умеет играть на арфе? Разносторонний талант, должен отметить. – Господи, как больно! И как ужасно холодно!

Она плакала.

– Я не хотела, чтобы это получилось…

Не хотела, чтобы это получилось так, как сейчас? А как же ты хотела, чтобы это получилось? Господи!

– Ничего страшного. – Просто невероятно, но он умудрился сказать именно эти слова. И откуда только они взялись? Ему по-прежнему было трудно дышать. Дождь молотил по крыше, по ветровому стеклу. – Все будет хорошо.

– Нет, – сказала Рэчел; она все плакала, а дождь все молотил по крыше и по стеклу. – Иногда не получается, чтобы все было хорошо.

Умница! Умная девочка! А ведь еще недавно ему казалось, что он для нее значит все на свете. Недавно? Да всего десять минут назад! Всего лишь перед тем, как начался этот кошмарный озноб.

О любовь, любовь, какая бездонная пропасть…

Или все же не бездонная?

Потому что как раз тут-то у «Мазды» впереди них лопнула шина. Дорога была мокрая. «Мазду» бросило вбок, она врезалась в «Форд», идущий в соседнем ряду, и ее развернуло на триста шестьдесят градусов, а «Форд», ударившись об ограждение, вылетел на середину шоссе.

Тормозить было негде и некогда. Пол неизбежно должен был врезаться в обе эти машины. Разве что попробовать обойти их справа – там, у самой обочины, оставалось еще свободное пространство в фут шириной. Он твердо знал: там есть просвет, около фута, он видел его много раз, когда, точно в кино, вновь и вновь медленно прокручивая все это в памяти. Двенадцать дюймов. Ничего невозможного; плохо, конечно, что идет дождь, и все-таки попробовать можно!

И он попробовал. Задев все еще вращавшуюся «Мазду», ударился об ограждение, по диагонали пролетел через шоссе и врезался в так и не вышедший еще из заноса «Форд».

Он был пристегнут ремнем безопасности. Она – нет.

Вот и все, собственно. Но истинная правда заключалась не в этом.

А в том, что там действительно был просвет в двенадцать дюймов, или, может, десять или четырнадцать. В общем, достаточно. Достаточно – если б он попробовал проскочить сразу, как только увидел эту щель. Но он ведь этого не сделал, так ведь? А когда он наконец решился, просвет сократился дюймов до трех-четырех – совершенно недостаточно ночью, в дождь, на скорости сорок миль в час. Совершенно недостаточно.

Вопрос: а как отсчитывать время в такой момент? Ответ: шириной оставшегося просвета. И он снова и снова прокручивал в голове эти мгновения; снова и снова они, надеясь проскочить, ударялись об ограждение и неизбежно врезались в тот «Форд». А все потому, что он не сразу решился. А почему – ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, МИСТЕР ШАФЕР! – почему он не сразу решился? Ну что ж, классная современная техника теперь позволяет нам проследить, что именно думал водитель в течение ТЫСЯЧНЫХ ДОЛЕЙ – прелестное выражение! – секунды: между тем мгновением, когда он УВИДЕЛ, и тем, когда он начал РЕАГИРОВАТЬ. «Между влечением и содроганием», как это столь «удачно» выразил м-р Элиот. [7]

И где здесь, если посмотреть внимательно, было «влечение»?

И ведь главное, нельзя с уверенностью утверждать: да, это самая что ни на есть случайность (шел дождь, в конце концов!), поскольку при тщательном сопоставлении данных все-таки вроде бы можно обнаружить в ответах водителя некую любопытную лакуну.