Гобелены Фьонавара - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 165

И при серебристом свете луны, таком знакомом и спокойном, они увидели, как Дэйв неторопливо, но двигаясь, сам того не подозревая, необычайно легко и даже грациозно, приблизился к пещере и встал рядом с Ким. Потом она чуть отошла назад, а он остался у входа один, отчетливо видимый, точно в развилке ствола.

– Блуждающий огонь разбудит их, – услышали они слова Ким, – а твой рог их позовет, Дэйв. Выпусти же их на свободу!

И Дэйв, выпрямившись во весь свой огромный рост, расправив могучие плечи атлета и не говоря ни слова, закинул назад голову, пошире расставил ноги, чтобы более устойчиво стоять на снегу и поднес Рог Овейна к губам, и тот засверкал в лунных лучах. А потом, набрав в легкие как можно больше воздуха, Дэйв подул в рог, посылая клич Света прямо в небесную высь.

Ни один из присутствовавших никогда, до конца дней своих, не мог забыть вырвавшихся из Рога Овейна звуков. Среди глухой ночи звуки эти были, казалось, сотканы из лунного и звездного света, отраженного от свежевыпавших снегов на опушке леса. И они все лились и лились, а Дэйв все не отнимал рог от своих губ, и к небесам возносилась торжественная песнь – вызов земли и небес, вызов всего человечества и самого Дэйва силам Тьмы. Он дул в рог до тех пор, пока не почувствовал, что легкие вот-вот разорвутся от напряжения, ноги дрожат, а сердце готово выскочить из груди, готово разорваться от восторга перед открывшейся ему необычайно хрупкой и какой-то уязвимой красотой.

Когда волшебные звуки наконец смолкли, мир вокруг совершенно преобразился, преобразились и все остальные миры, и руки Великого Ткача вновь задвигались, подхватив давно уже замерший конец нити и начав снова ткать свой бесконечный Гобелен.

А перед пещерой стали видны семь призрачных высоких фигур, и голову каждого из призраков украшала корона, и каждый был верхом на огромном, тоже призрачном, коне, и очертания всадников дрожали и расплывались, как дым.

А потом появился восьмой, и семеро королей расступились, пропуская его. Это из пещеры Спящих вышел наконец после столь долгого сна сам Овейн. И если короли и их призрачные кони были темно-серыми, нечетко видимыми на фоне ночного неба, то Овейн был отчетливо светло-серым, даже серебристым, а конь его был вороным, и Овейн казался гораздо выше ростом любого из семи королей, и корона его сверкала куда ярче, чем у них. И в этой короне сияли красные камни, того же цвета, что и Бальрат; и такой же красный камень был вделан в рукоять его меча, опущенного острием вниз.

Он выехал вперед, мимо своей свиты, и конь его не касался земли, как и серые кони семи королей. И Овейн молча поднял свой меч, приветствуя Дэйва, затем снова поднял его, приветствуя Ким, что принесла сюда блуждающий огонь, и внимательно осмотрел тех, кто прибыл сюда вместе с этими двумя. Несколько мгновений он вглядывался в лица людей, и было хорошо видно, как суров его взгляд и как насуплены его брови.

Потом огромный вороной жеребец взвился на дыбы, и Овейн вскричал громовым голосом, подобным реву бури:

– А где же дитя?

И тут застывшие люди и короли ощутили в темноте какое-то движение. И этого никто из них – ни простые смертные, ни боги, ни магические лесные силы – предвидеть заранее не мог.

На опушке леса из-за деревьев показался мальчик и молча подошел к Ким.

– Я здесь, – сказал он.

Вот так Финн и ступил на Самый Долгий Путь.

Едва проснувшись наутро после ночной бури, он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Сердце почему-то то и дело начинало бешено стучать, а ладони становились влажными. Он даже решил было, что простудился.
Странное беспокойство владело им, когда он одевал Дари, напяливая на него свои старые сапоги, теплую куртку и связанную матерью синюю шерстяную шапочку, которая удивительно шла к синим глазам Дари. А потом они отправились погулять в роще на берегу озера.

Все было завалено мягким чистым снегом, ветви деревьев клонились под его тяжестью, все тропинки исчезли под этим пушистым одеялом. Дари просто обожал гулять в такую погоду. Финн приподнимал его, и малыш стряхивал белые снежные облака с тех ветвей, до которых мог дотянуться. Белые снежные облака окутывали их, и он громко смеялся, и Финн снова приподнимал его. Обычно веселый детский смех Дари здорово поднимал Финну настроение, но сегодня этого не происходило. Напротив, беспокойство его все росло. Возможно, ему еще не удалось выбросить из головы воспоминания о прошлой ночи: Дари, похоже, совсем позабыл о тех голосах, что звали его, а вот Финн забыть о них не мог. В последнее время это происходило все чаще, и голоса звали Дари все настойчивее. Когда он впервые рассказал об этом матери, она вся задрожала и побледнела как смерть, а потом всю ночь проплакала. И больше уж он ей не стал говорить ни о чем подобном, хотя Дари все чаще залезал ночью к нему в постель и шептал испуганно: «А там опять голоса!»

Широкими шагами, посадив Дари на плечи, он шел все дальше в глубь рощи, хотя обычно они так далеко не ходили. Здесь деревья росли уже совсем густо, почти смыкаясь с темной рощей Мёрнира.

Становилось все холоднее, и Финн понимал, что скоро они выйдут за пределы своей долины. Интересно, думал он, а станут ли те голоса, которые слышит Дари, более громкими и настойчивыми, если отойти от озера Исанны достаточно далеко?

Они повернули назад, а потом Финн принялся играть с братишкой – толкал Дари в сугроб и сам нырял туда за ним следом. Дари стал теперь уже не таким легким, как раньше, и столкнуть его в снег удавалось не сразу, но он по-прежнему вопил от восторга совершенно по-детски и так заразительно смеялся, что и Финн в конце концов тоже развеселился.

Они долго валялись и кувыркались в снегу, довольно далеко отойдя от тропы, и в конце концов оказались вдруг в каком-то весьма странном месте. Среди глубоких снегов, устилавших землю, Финн заметил что-то ярко-зеленое, цветное и, схватив Дари за руку, потащил его туда, по пояс проваливаясь в глубокий снег.

На крошечном пятачке земли, окруженном сугробами, снег совершенно растаял, и здесь росла невероятно зеленая трава, среди которой цвели цветы! Подняв голову, Финн увидел, как в просвет между деревьями пробиваются солнечные лучи, попадая точно на эту крошечную зеленую лужайку. Он снова присмотрелся к цветам и понял, что все они ему знакомы – в основном это были нарциссы и корандиель, и только одного цветка среди них он не знал. Они с Дари и раньше видели такие зеленые пятачки в лесу, собирали там цветы и приносили их домой, Вэй, хотя никогда не срывали все цветы до одного. И сейчас Дари тоже сразу направился на зеленую лужайку, чтобы сорвать несколько цветочков, потому что знал, как их любит мать.

– Только вон тот не срывай, – сказал ему Финн. – Оставь его, пусть растет.

Он и сам толком не знал, почему так надо, но что-то подсказывало ему, что этот цветок следует оставить. Дари, как всегда, повиновался. Они нарвали целый букет корандиели, украсив его для разнообразия желтыми нарциссами, и пошли домой. Вэй поставила цветы в воду, а потом уложила Дари немного поспать.

А в том странном месте в лесу они оставили на зеленой полянке один-единственный цветок – цвета морской волны с ярко-красной, как кровь, сердцевинкой.