Жаклин Кеннеди. Американская королева - читать онлайн книгу. Автор: Сара Брэдфорд cтр.№ 44

Когда в начале декабря Джеки вместе с Кэнфилдами вернулась в Америку, ее семейная ситуация была далека от идеальной. Они снова остались без крыши над головой. Хикори-Хилл пришлось продать, поскольку она не могла туда вернуться, и жить было негде. Со второй попытки удалось снять дом, но Джеки продолжала искать жилье и в конце концов нашла симпатичный особняк, который стал им домом на следующие четыре года. Джо Кеннеди, желая умаслить невестку и хоть как-то укрепить ее брак, охотно раскошелился.

Пока Джон активно участвовал в предвыборной кампании и, уезжая в Вашингтон, жил в отеле, Джеки огорчала не столько неверность мужа, сколько его холодность, и то, что среди прочих женщин Кеннеди он считал ее второсортной. С неверностью можно примириться: это было нормой в тех международных кругах, где она теперь вращалась. Невыносимо другое – в глазах мужа она утратила первое место, а ведь именно эту позицию привыкла занимать с рождения и в семье, и среди друзей.

Вскоре ей предстояло потерять мужчину, для которого она всегда была лучше всех, – отца. Один из гарвардских приятелей Джона прослышал, что Черный Джек «медленно, но верно катится по наклонной»: «С ним обстояло совсем скверно. О его любви к спиртному ходили легенды. И над ним сгущались тучи». Черный Джек взял за правило периодически наведываться в Гавану, где все вечера напролет курсировал между казино и ночными клубами вместе с друзьями-кубинцами. Он играл на скачках, заводил новых подружек, нередко из числа стюардесс. Черный Джек пытался заглушить одиночество: с сестрами, Мод и Мишель, он разругался из-за продажи Ласаты, а третья сестра, Эдит Бил, обвиняла его в том, что он неправильно распорядился акциями, доставшимися ей в наследство от Майора. С Джеки и Ли он виделся редко. С 1952 года жил более-менее уединенно в своей нью-йоркской квартире, вместе с экономкой, Эстер Линдстром, которая разделяла любовь хозяина к азартным играм, готовила на ужин неизменные бараньи отбивные с фасолью и давала оценку его женщинам.

27 января 1955 года Джек Бувье продал свое место на нью-йоркской фондовой бирже за 90 тысяч долларов, дешевле, чем оно стоило во времена кризиса. На следующий день он составил завещание. С сестрами он помирился, простив им продажу отцовской недвижимости, но так и не избавился от ощущения собственной неудачи, которое старался смягчить, обвиняя во всем Джанет. Разумеется, многолетнее пьянство не могло не сказаться на печени. Он часто жаловался, что дочери забыли его, хотя Ли вообще-то жила в Англии, а у Джеки хватало своих забот. Узнав из вечерних газет, что Джеки снова ждет ребенка, он обиделся и воспринял это как лишнее доказательство ее дочернего равнодушия. Тем не менее, судя по записям Присциллы Джонсон Макмиллан, в апреле 1957 года, в возрасте без малого шестидесяти шести лет, Черный Джек еще не утратил привлекательности для женщин и даже не прочь был выбраться в ночной клуб со своим зятем, покрывая его грешки.

Ни Джеки, ни Ли не знали, что отец серезно болен, не догадывались, что у него рак печени, не насторожились, даже когда 27 июля он лег в больницу на обследование, которое, впрочем, ничего не выявило. Джеки, проводившая лето в Хайаннис-Порте, прилетела проведать отца, но, полагая, что серьезных неприятностей со здоровьем у него нет, встретила свой день рождения с матерью в Хаммерсмите. Ли в это время отдыхала с Майклом в Тоскане. «Понимаете, – объясняла Ли, – отец всегда был ипохондриком, то жаловался на спину, то на гайморит, то еще на что-нибудь. В конце концов к таким жалобам просто привыкаешь и перестаешь обращать на них внимание. Когда он в очередной раз начал сетовать на боли в спине, я жила в Англии, а Джеки хоть и была в Америке, но, полагаю, приняла его слова не слишком всерьез…» 3 августа Черный Джек впал в кому и скончался, видимо от скоротечного рака. Джеки, которую на сей раз сопровождал Джон, в живых отца уже не застала.

Смерть отца стала для Джеки самым тяжким потрясением за всю ее жизнь. Не проронив ни слезинки, она отдавала распоряжения насчет похорон, назначенных на 6 августа. 5 августа из Италии прилетели Ли и Майкл. Сестры и их мужья вместе поужинали. На погребальную службу в соборе Святого Патрика пришли только близкие родственники и несколько бывших коллег, друзей у Черного Джека почти не осталось. В итоге собралось десятка два человек, включая нескольких экс-любовниц, которые, все в черных вуалях, сели на самую дальнюю скамью. Вместо пышных венков Джеки велела расставить в церкви плетеные корзины с яркими летними цветами. Перед тем как гроб закрыли, она вложила в ладонь отца браслет, его подарок в честь окончания школы. Гроб украсили желтыми маргаритками и васильками, любимыми цветами Джеки.

Родные направились к месту погребения – в Ист-Хэмптон, в церковь Святой Филомены, куда летом по воскресеньям ездил на машине Майор и где тридцать лет назад венчались Черный Джек и Джанет. Черного Джека похоронили на семейном участке, рядом с отцом, матерью и братом. Джеки засыпала могилу васильками: «Я хочу, чтобы было похоже на летний сад, на Ласату в августе».

Любовь найдет он, не найдя покоя, ведь суждено ему искать руно златое.

Жаклин Кеннеди. Стихи о муже, сентябрь 1953 г.

Смерть Черного Джека ознаменовала конец целой эпохи в жизни Джеки, а рождение дочери четыре месяца спустя открыло новый этап в ее отношениях с мужем. 27 ноября 1957 года в родильном доме при медицинском центре Корнеллского университета появилась на свет долгожданная малышка. Операцию (кесарево сечение) запланировали на среду перед Днем благодарения, и на этот раз все прошло благополучно. Джеки назвала девочку Каролина Бувье – в честь Ли и Черного Джека. Впервые она увидела дочь, когда Джон вкатил коляску в палату. Вместе с Джанет и Хьюди он ждал в коридоре окончания операции. Джанет вспоминала: «Никогда не забуду лицо Джона, когда к нам вышел доктор и сказал, что родилась девочка и что Джеки и малышка чувствуют себя хорошо. На лице у Джона было написано блаженство, он расплылся в улыбке…»

В больницу зашел Лем Биллингс, и Джон через стекло показал ему палату новорожденных. Как рассказывала Джанет, «при этом он воскликнул: “Ну, Лем, кто тут самый хорошенький?” Лем выбрал не того младенца, и Джон три дня с ним не разговаривал…» (Джон усвоил урок и, когда осенью отправился путешествовать, велел секретарше, Эвелин Линкольн, «постоянно держать контакт с Джеки, на случай, если я вдруг срочно понадоблюсь».

Каролину крестили 13 декабря 1957 года в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке. На малышке была та же рубашечка, в которой некогда крестили Жаклин, а крестными стали самые близкие родственники родителей – Бобби Кеннеди и Ли. Когда малышке сравнялось одиннадцать дней, отец и Мод Шоу, английская няня, привезли ее в квартиру Кеннеди на Парк-авеню, а в трехмесячном возрасте перевезли в Вашингтон, в солнечную бело-розовую детскую.

Мод Мерси Эллен Шоу была дипломированной няней. Пятидесятичетырехлетняя женщина маленького роста, с пышным бюстом и спокойным, но твердым характером, мисс Шоу, как ее называли воспитанники, много путешествовала и много повидала: детям она старалась не только привить хорошие манеры, но и открыть окружающий мир. Застенчивость и сдержанность хозяйки, ее постоянное беспокойство о других и прекрасные манеры тотчас произвели на няню впечатление. Джеки с трудом восстанавливала силы после операции и не кормила девочку грудью, но, оставаясь в постели, не требовала к себе особого внимания. Мод Шоу писала: «Ей было непросто, потому что она человек независимый и не любит обременять других, даже в мелочах. В самом деле, за те семь с половиной лет, что я пробыла с нею и детьми, она даже булавку поднять и то не попросила… Миссис Кеннеди всегда вела себя сдержанно и слегка настороженно. Мне потребовалось время, чтобы вполне завоевать ее расположение, хотя мы виделись каждый день и мне доверили воспитание ее детей. И дело не в том, что она была букой, нет-нет, дело в застенчивости».