Жаклин Кеннеди. Американская королева - читать онлайн книгу. Автор: Сара Брэдфорд cтр.№ 154

Ныне старший партнер в семейном бизнесе (его отец умер в 1955-м) и главный управляющий компанией Lazare Kaplan International, одной из старейших алмазных фирм США, Темпелсман принадлежит к числу тех ста шестидесяти лиц, которые вправе десять раз в год напрямую закупать алмазы у могущественного картеля De Beers. Бывший председатель Африканско-американского института (Нью-Йорк) и постоянный щедрый спонсор демократов, он имеет большое влияние и в Вашингтоне, где проявил недюжинную активность, когда в 1988 году было выдвинуто предложение об эмбарго на южноафриканские алмазы, угрожавшее его бизнесу.

Именно Африка познакомила его и Джеки. В конце 1950-х, когда сенатор Джек Кеннеди захотел встретиться с представителями южноафриканских алмазодобытчиков, Темпелсман организовал для него встречу и при Кеннеди не раз бывал в Белом доме, но с Джеки сблизился уже после смерти Онассиса.

К концу 1970-х пару регулярно видели вместе в опере и на благотворительных мероприятиях, но о романе стало известно лишь в середине 1980-х. Что ни говори, Темпелсман был женат, хотя Джеки это не волновало. Он выглядел старше своих лет, не отличался внешней привлекательностью, да и не был известен широкой общественности – все это позволило держать роман в тайне. Когда же об их отношениях стало известно, скандала в прессе, какого можно бы ожидать, не последовало – благодаря высокому статусу Джеки в Нью-Йорке.

В 1982 году Морис наконец расстался с женой и переехал сначала в отель Stanhope поблизости от дома Джеки, а затем и в ее квартиру. Официально Морис и Лилли так и не развелись, но Лилли дала ему так называемый «гет» (еврейский развод), супруги расстались вполне по-доброму, и Морис тесно общается с детьми и с шестью внуками. Название его яхты «Релемар» составлено из первых слогов имен его детей. Леон окончил Гарвардскую школу бизнеса и работает президентом в компании отца, а Марси – дизайнер ювелирных украшений для их фирмы. Дети Темпелсмана подружились с Джеки и ее детьми, навещая их летом на Мартас-Винъярде. Дочь Мориса Рена говорила, что для ее детей Джеки «была как бабушка».

Кое-кого из друзей Джеки известие о ее романе с Морисом удивило. Вот дневниковая запись от 28 апреля 1986 года, сделанная Мариеттой Три, на которую Морис поначалу не произвел впечатления: «Очень интересный обед с Морисом Темпелсманом. Он сейчас лучший друг Джеки Онассис. Весьма надежный человек, а именно это качество Джеки ценит в мужчинах, ведь надежность она видела так редко…»

Ли, когда ее спросили, что общего видит Джеки между этими тремя мужчинами – Кеннеди, Онассисом и Темпелсманом, коротко ответила: «Успех…»

«Очень приятный человек, – говорила одна из английских подруг Джеки. – Спокойный, серьезный коммерсант, торгующий алмазами. Привлекает тем, что я бы назвала уютной непринужденностью. С ним легко. Он прекрасно воспитан. Не в пример Онассису… Мягкий и воспитанный. Не скучный, но и не искрометный…»

Эйлин Меле считала, что «Морис самый приятный из мужчин Джеки».

Но мнение Меле разделяли не все. Старая приятельница Джона не могла взять в толк, что́ Джеки нашла в Морисе: «По-моему, он просто урод. Я знаю, в Нью-Йорке есть клуб его фанатов, но поговорите с южноафриканцами, и вы поймете, о чем я. Я просто диву даюсь. Для меня он отнюдь не самый физически привлекательный мужчина в мире. Я еще могла понять, что Онассис своего рода секс-символ, но этот малый мне таковым не кажется. В брильянтах он разбирается, надо полагать. Впрочем, Джеки выглядит счастливой, и за одно это можно сказать ему спасибо». Билл Уолтон тоже был одним из недругов: «Билл терпеть не мог Мориса, невзлюбил его до такой степени, что говорил: “На этой неделе повидаюсь с Джеки, потому что он в отъезде”. По имени Билл никогда его не называл, наверное, оттого, что любил бывать у Джеки, а Мориса воспринимал как помеху. Вдобавок Билл считал Мориса ревнивым и агрессивным, поскольку он вторгся в жизнь Джеки. По-моему, у Билла и Мориса не было ничего общего, и Биллу было совершенно неинтересно все то, о чем говорил Морис».

А вот одна из подруг Джеки высказалась так: «Не думаю, что в основе их отношений лежал секс. У них просто было много общего. Оба говорили по-французски и вместе читали стихи. У них были необычные, неземные, высокие отношения. По-моему, они очень любили друг друга, и он давал ей хорошие советы. Морис – умница, буквально все вызывает у него философские замечания. К тому же он на любую проблему смотрит в перспективе. По натуре он политик, и, если мне хотелось обсудить с ним злободневные события, он говорил о них в контексте будущего. Ему нравится быть веселым. Я говорю “ему нравится”, потому что так и не поняла, какой он на самом деле. Всегда улыбается, слегка лукаво и насмешливо, но, по-моему, не вполне естественно. Играет, наверное, чтобы угодить Джеки, ведь она любит подразнить людей, и он, пожалуй, перенял эту манеру».

Сначала Темпелсман чувствовал себя в кругу ее друзей не очень уверенно. Ее подруга вспоминала: «Впервые я встретила Мориса на рождественской вечеринке у Джеки. Потом человек двенадцать-пятнадцать остались на ужин, сидели вокруг кофейного стола в библиотеке, и я расспрашивала Джеки про дом на Мартас-Винъярде, но каждый раз отвечал Морис. Вот тогда-то Каролина довольно-таки ехидно заметила: “Встреча года! Пара года!” Но, по-моему, все дело было в неуверенности Мориса, ведь он теперь жил у Джеки и оказался как бы выставлен напоказ. Потому и говорил без умолку и отвечал на все вопросы – и про Мартас-Винъярд, и про птиц, и про лебедей… Но со временем он освоился, стал чувствовать себя весьма уверенно. Помню, как-то раз я спросила его: “Почему вы не женитесь на Джеки? Почему не разведетесь и не женитесь на ней?” А Морис ответил: “Я не из тех, кто женится”». На вопрос, хотела ли Джеки выйти за него, та же дама ответила: «Пожалуй, нет. Мне кажется, он дал ей возможность чувствовать себя совершенно независимой и при этом иметь мужчину в доме. К тому же он бизнесмен, ей такие нравились…»

«Морис вел себя как вельможа, – вспоминал еще один из друзей. – Он держался в ее квартире по-хозяйски, но по-настоящему любил Джеки. Как большинство евреев – из них получаются превосходные мужья, – он не бросил ее, когда она заболела. Нэнси говорила мне: “Ты можешь себе представить, чтобы Аристотель Онассис или Джек Кеннеди сказал: “Дорогая, пора принять таблетки?” А Морис об этом заботился. У них были прекрасные отношения. Он опекал Джеки, и было очень-очень трогательно наблюдать за ними».

Антония Фрейзер дружила с Джеки и после того, как вышла за Гарольда Пинтера, и Пинтеры часто ужинали с Джеки и Морисом: «Я считаю, Морис с его надежностью, верностью и умением приумножить ее деньги был для нее идеальной парой. Когда мы ужинали в ее очаровательной квартире, все было чудесно – тихо, спокойно, с улицы в гостиную долетал негромкий рокот машин. Знаете, даже я, гостья, чувствовала, как меня там опекают. Наверное, она именно этого и хотела».

Джеки поддерживала уверенность Темпелсмана, делая на публике вид, что во всем полагается на него. Эдна О’Брайен вспоминала: «Джеки делала все, чтобы Морис чувствовал себя главным. Однажды за ужином собралось множество народу, в том числе некий важный дипломат, и Джеки действительно постаралась показать, что Морис здесь хозяин, хотя все происходило в ее доме». Другие друзья отмечали, что Джеки нравилось изображать при нем маленькую девочку, которая шутит и ждет от него одобрения, словно «красуется перед папой». Впервые в жизни рядом с Джеки был мужчина, на которого она могла положиться и для которого была абсолютно и навеки номером один. Виви Стоукс Креспи говорила: «Джеки обожала Мориса, он принес ей душевное умиротворение».