Яд для императора - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Гончаров cтр.№ 22

– То есть вы подозреваете переодевание? – уточнил его высокопревосходительство. – Да, интересная история! Это действительно необычно. Хотя ничего преступного в этом нет… Хорошо, тогда сделаем так…

* * *

День 21 февраля – тот самый день, когда инженер (он же титулярный советник) Дружинин должен был сдать заказчику все расчеты для сооружения крана, – подходил к концу. В Петербурге, как и во всей России, в разгаре была Сырная неделя, и на улицах торговали горячими блинами, пирогами с рыбой и другой снедью. Шел уже девятый час вечера, когда титулярный советник вернулся в квартиру на Литейном проспекте. Вернулся в приподнятом настроении.

– Ну, что, барин дома? – спросил он слугу Спиридона, сбрасывая ему на руки шинель.

– Никак нет, ваше благородие, – отвечал слуга, – еще не возвращались. Дома одна барыня.

– Ну, ничего. Ты скажи повару, чтобы был готов ужин подать. И как только барин придет – сразу горячее на стол. И вина, вина непременно!

Все в таком же радостном расположении духа инженер поднялся по лестнице и вошел в столовую.

– Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна, душа моя! – произнес он. – Небось истомились, нас ожидаючи?

– Истомилась, батюшка, истомилась! – подтвердила Половцева. – А ты что такой веселый? Или повод есть?

– Есть повод, есть! – произнес инженер, прохаживаясь вокруг стола и потирая руки. – Расплатился со мной заказчик, сполна расплатился! Вот они, денежки!

И он достал из кармана тяжелый кошелек и продемонстрировал Кате горсть золотых империалов.

– Теперь можно и в Царство Польское отправляться, – заключил он. – На жизнь хватит!

– Это хорошо, что деньги есть, – обрадовалась Катя. – Потому что, если будем следовать придуманному мной плану, нам потребуются значительные расходы…

– А что за план?

– Видишь ли, я решила… – начала было Катя, но вдруг остановилась и прислушалась.

– О, слышу, дверь стукнула! – сказала она. – Кажется, Кирилл вернулся. Сейчас, за ужином, я сразу всем и расскажу.

Действительно, на лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Углов. Катя обратила внимание, что он был рассеян, словно что-то важное занимало его внимание. Руководитель группы не проявил большого интереса к рассказу Дружинина об окончании его работы. Даже поданная поваром превосходная пулярка, а также бутылка шабли не вывели статского советника из состояния задумчивости. Поэтому Катя не спешила изложить свой план, связанный с предстоящей поездкой в Царство Польское. Вместо этого она напрямик спросила «мужа»:

– Скажи, что случилось? Ты сам на себя не похож! Какой-нибудь непредвиденный прокол?

– Нет-нет, никаких проколов! – покачал головой Углов. – Все в порядке. Просто… когда я уже собирался уходить, во дворец пришло одно известие… важное известие…

– Что такое? – почти хором спросили Дружинин и Катя.

– Понимаете… На берегу Невы, уже у самого залива, квартальный обнаружил чью-то одежду, а также сверток. В свертке оказалось столовое серебро с царским вензелем. Квартальный снес находку в часть. Там покопались в одежде и в кармане обнаружили записку. Вот эту – я сумел ее изъять.

И статский советник выложил на стол скомканный листок писчей бумаги. Дружинин и Катя склонились над находкой и прочитали следующее:

«Нет мне прощения, ибо есть я сосуд греха зловонный! Уж как был добр ко мне князь Андрей Юрьевич, как привечал меня покойный государь Николай Павлович, а я чем им отплатил! В дни кончины Государя, в дни скорби похитил государево добро и в бега подался! Но даже мои подельники, воры питерские, от меня отвернулись! Некуда мне теперь идти! Ухожу дорогой скорби и прошу у всех, кто меня знал, прощения, хотя и недостоин. Младший лакей Григорий Ефимов Кругликов».

– То есть наш фигурант покончил с собой? – заключил Дружинин.

– Получается, что так, – кивнул в ответ Углов. – Управляющий пересчитал найденные ложки – все сходится. И одежду слуги опознали – именно в ней Кругликов ушел из дворца.

– А тело не искали? – поинтересовалась Половцева.

– Я этим вопросом тоже интересовался, – кивнул Углов. – Мне объяснили, что в Неве утопленников не ищут: течение больно сильное. Тем более, если утопление произошло вблизи моря, поиски представляются совершенно бесполезными – тело наверняка вынесло в залив. Водолазов в эту эпоху, как ты понимаешь, нет. Так что отвечу: нет, искать не будут.

– Что ж, если Кругликов и правда утонул, то это, наверно, хорошо, – сказал Дружинин. – Круг поисков сужается. Остается один Возняк и его барышня.

– Так оно, может, и так… – протянул Углов. – Но…

– Что «но»? – поинтересовалась Катя. – Что тебе не нравится?

– Только одно обстоятельство. На берегу была найдена одежда, было там и похищенное серебро. Но одного предмета там не хватало: сундучка, с которым Григорий Ефимов ушел из дворца. И куда девался проклятый сундучок – непонятно.

В образованном обществе города Радом, столицы Радомской губернии, в конце февраля царило приподнятое настроение. И хотя уже начался Великий пост, предписывавший воздержание от веселых застолий, высшее городское общество считало возможным слегка отойти от предписаний святой церкви. Уж больно повод был важный: подтвердились недавно пришедшие из Петербурга слухи о тяжелой болезни императора Николая. Выяснилось, что палач польского восстания не только заболел, но уже и скончался, и даже похоронен в Петропавловской крепости, этом военном склепе русских царей. Таким образом, можно было сказать, что пусть с запозданием, но все же восстановилась справедливость, и гибель тысяч повешенных и расстрелянных участников восстания 1831 года была отомщена. К тому же про нового императора Александра ходили обнадеживающие слухи – о том, что он настроен не так воинственно, как его отец, может, даже либерально, и что можно ожидать послаблений и прекращения ненавистной русификации Конгрессовой Польши. Эти слухи оживленно обсуждались на балах, собраниях и других подобных мероприятиях, проходивших чуть ли не каждый день.

В эту обстановку общего оживления хорошо вписалась еще одна новость – о прибытии из Парижа графа Пшибельского с супругой Кити – чистокровной француженкой. Супругов сопровождал инженер Игнатий Томашевский. Все трое остановились в лучшей городской гостинице – отеле «Империал», где заняли два номера люкс.

Имя графа Кшиштофа Пшибельского в польских образованных кругах было хорошо известно. Один из ближайших сподвижников князя Адама Чарторыйского, он блестяще себя проявил в 1830 году в боях с войсками великого князя Константина. Позже, когда формирования революционной Польши были разбиты армией фельдмаршала Паскевича, граф сумел избежать плена и бежал в Париж. Однако и позже он проявил себя как истинный польский патриот. Он участвовал в возмущении Панталеона Потоцкого близ Седлеца, а позже сражался за дело свободы в Италии и Венгрии. За это русское правительство конфисковало огромное имение графа, расположенное близ Радома, и пожаловало его самому фельдмаршалу Паскевичу.