Рудольф Нуреев. Я умру полубогом! - читать онлайн книгу. Автор: Елена Обоймина cтр.№ 25

— В России, — рассказывал он потом одному из зарубежный друзей, — я не принадлежал самому себе. Я чувствовал, что у меня большой талант, который должен быть признан.

Тейа признался своей соотечественнице, что они с Рудольфом «стали братьями по крови, исполнив соответствующий ритуал». Существовал, однако, риск того, что об их растущей привязанности узнает кто-нибудь в училище. Ута Митройтер утверждала, что многие девушки были без ума от Тейа. Сама она и не подозревала, что есть что-то еще помимо дружбы между ним и Рудольфом. Только позже наивная немка узнала, что это была интимная связь.

Тейа исполнилось всего двенадцать, когда его соблазнила 35-летняя женщина, и этот ранний опыт, как это часто бывает, сформировал в нем соответствующий взгляд на отношения между полами. Говорили, что в школе его однажды застали в душе вместе с мальчиком. Уже в 1960-е он женился на красивой индонезийке, но вовсе не собирался порывать со своими наклонностями и уговаривал жену создать любовный треугольник, пригласив к ним его любовника.

«Тейа был всегда открыт для нового опыта, — рассказывали те, кто в то время общался с ним. — Порочность была в самой его природе. То, что другие люди не считают нормой, было для него волнующим приключением».

Когда Ксения увидела, как сильно Тейа влияет на ее Рудика, она стала еще более ревнивой и придирчивой, всячески стараясь поссорить юношей.

Любовь Мясникова-Романкова, близкая подруга Нуреева, всегда считала, что его отношения с Ксенией Юргенсон явились главной причиной его побега на Запад. Нинель Кургапкина, которой он поверял свои сокровенные мысли, соглашалась с тем, что в личной жизни Рудика создалась такая ситуация, из которой молодой человек мучительно искал выход. «Он испытывал горечь, когда говорил о Ксении. Он был не слишком хорошего мнения о ней», — утверждала балерина. Впрочем, можно предположить, что и здесь не обошлось без вполне понятной женской ревности.

После побега своего дружка за границу Тейа какое-то время оставался в России. Говорили, что даже спустя годы после этих событий Александр Пушкин боялся, что ловкий немец столь же пагубно повлияет на судьбу другого многообещающего танцовщика — Михаила Барышникова, который появился в его классе в 1964 году. Когда Тейа приходил к педагогу, Пушкин препровождал юного Барышникова в другую комнату, скрывая его присутствие от гостя до тех пор, пока немец не покидал его дом.

Воспоминания другого ученика Александра Ивановича, Г. Альберта, свидетельствуют о том, что эти рассказы не являлись слухами: «Пушкин всей душой был привязан к Барышникову и, конечно, имея печальный опыт, очень боялся его потерять… Педагог оберегал молодого танцовщика от лишних контактов с иностранцами. Если в гости к Александру Ивановичу заходил кто-то из его бывших зарубежных учеников, последнего старались под благовидным предлогом запихнуть в соседнюю комнату и не выпускать оттуда, пока посетитель не уходил. А посетителем, между прочим, и был-то зачастую всего лишь поляк или немец из Восточной Германии!». Всего-то…

Да, к этому времени у четы Пушкиных появилась вторая комната, где любил работать Александр Иванович.

И все-таки, несмотря на подобные меры, Барышников тоже остался на Западе… Только был ли Тейа причастен к этому? Тем более полной уверенности в том, что немец все еще оставался в Ленинграде, нет.

Есть сведения о том, что Нуреев пытался перетащить друга к себе в Париж, звонил ему в Восточный Берлин, где в то время находился Кремке. Но у него ничего не получилось: из ГДР Тейа не выпустили. До конца жизни каждый шаг Кремке контролировался полицией. Судьба его сложилась несчастливо. В семье Кремке воспитывалось двое детей. Он был женат дважды и, как говорят в таких случаях, «поменял ориентацию». Только вряд ли изменилось внутреннее содержание этого человека. Увидеть внуков ему было не суждено: Тейа Кремке стал пить и погиб в тридцать семь лет при невыясненных обстоятельствах…

* * *

Не устаешь удивляться той путаной белиберде, какую пишут некоторые авторы, рассуждая о побеге Нуреева в западный мир. Например, такой:

«По некоторым данным, в Париже КГБ специально поселил знаменитого танцовщика в номере с неким Юрием Соловьевым. (Что значит с неким?! Юрий Соловьев был достаточно известным танцовщиком Кировского театра! — прим. авт.) Его задача была подтвердить нетрадиционные наклонности Нуриева, что Соловьев и сделал. (Каким образом? На собственном опыте, что ли? — прим. авт.). Великому танцовщику грозили семь лет лагерей строгого режима или работа осведомителем КГБ».

«В Париже Нуреев был занят лишь в одном балете, да и то в последнем акте, в эпизодической роли», — пишет другой знаток.

Это партия Солора в «Баядерке» — эпизодическая роль?

Что касается Юрия Соловьева, то его участие в истории невозвращенца Нуреева покрыто тайной. Рудольф относился с большим уважением к этому танцовщику и считал его настоящим профессионалом в той области искусства, которому они оба посвятили свою жизнь. Во время роковых гастролей в Париже два солиста Кировского поселились в одном номере (вероятно, по общему желанию). Как мы помним, Рудольф то и дело брал Юрия с собой на встречи с французскими друзьями. Но якобы (факт, не подтвержденный официальными документами) не устоял перед желанием добиться любви красивого, с прекрасной балетной фигурой соседа по номеру. И тот в решающую минуту (очевидно, когда участники гастролей были вынуждены давать свидетельские показания) рассказал об этих домогательствах следователям. По другим сведениям, между молодыми людьми произошла драка в номере отеля, что и повлияло окончательно на решение кураторов Кировского театра отправить Нуреева на родину прежде, чем завершатся зарубежные гастроли.

Побег Рудольфа автоматически превратил Соловьева в первую звезду труппы. Через два года французская Академия танца назвала его лучшим танцовщиком мира, еще позднее Юрий Соловьев стал народным артистом СССР. Казалось бы, вполне благополучная театральная судьба. Но в январе 1977-го он застрелился на собственной даче…

Виталий Стрижевский, который числился заместителем руководителя гастрольной поездки, неоднократно докладывал начальству о возмутительном поведении артиста Нуреева и просил позволения досрочно отправить его домой, дабы избежать возможных осложнений. Однако руководство Кировского театра всячески противилось этому, осознавая, что, лишившись Нуреева, труппа слишком много потеряет.

Тогдашний председатель КГБ А. Шелепин, в частности, докладывал в ЦК КПСС: «3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения…»

И тем не менее свой побег Рудольф не планировал заранее, как пытаются доказать некоторые зарубежные авторы. К спонтанному бегству его подтолкнули подружка Клара, во многом спровоцировавшая инцидент, и бездарные действия некоторых представителей театрального руководства. То, что наша страна потеряла такого танцовщика, а Рудольф потерял родину — целиком их заслуга.