Кровавый омут - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Пол Вилсон cтр.№ 8

В это было бы легче поверить, если бы в момент выстрела он находился где-нибудь в другом месте.

Дальше ничего не последовало. Бог даст, утрясется. Надо просто сохранять спокойствие, тянуть время.

— Но пришел не стрелок, — продолжал Лайл, — а всего-навсего Джуни-Муни с друзьями. Никак не могла дождаться завтрашнего сеанса. Только я успокоился, открыл дверь — бабах! — мир затрясся. Признаюсь, брат, я едва не рехнулся.

Губы Чарли скривились в ядовитой усмешке.

— Куда только делся липовый акцент, когда ты меня звал.

Лайл выдавил улыбку. Он так давно разрабатывал легкий восточно-африканский акцент, пользуясь им двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, что считал родное произношение, приобретенное в гетто Детройта, умершим и похороненным. Ан нет.

— Это доказывает, как я о тебе забочусь, старик. Ты же мой кровный родственник. Не хотелось, чтобы дом обрушился на твою голову.

— Ценю, но со мной был Иисус, и поэтому я ничего не боялся.

— А надо бы. Землетрясение в Нью-Йорке! Слыханное ли дело?

— Может, это предупреждение, Лайл. — Чарли по-прежнему расхаживал по комнате и прихлебывал из бутылки. — Знаешь, Господь велит нам приготовиться...

Лайл закрыл глаза. Чарли, Чарли... Каким ты был славным парнем, пока в религию не ударился...

Видно, это моя вина. И моя беда.

Несколько лет назад, когда они работали в захудалой уличной спиритической лавочке в Дирборне, в городе появился целитель. Братья отправились посмотреть представление. Старший внимательно наблюдал, как ассистенты любезно усаживают еле-еле ковыляющих стариков в кресла-каталки, целитель читает над ними молитвы, после чего они «чудесным образом» вновь обретают способность ходить. Младший тем временем слушал проповедь.

Вернувшись домой, Лайл набросал заметки на будущее, задумав открыть свою церковь.

Чарли купил с разъездного лотка Библию, принес домой, начал читать.

Теперь он «заново рожденный». Истинно верующий. Настоящий зануда.

Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».

Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.

— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.

— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.

— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.

— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.

— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.

— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.

— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.

Чарли остановился, уставился на него:

— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.

Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.

— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался.

— Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.

— Откуда ты знаешь?

— У двери стоял.

— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?

— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?

— Все давно разошлись.

Чарли отвел глаза.

— Обязательно пойдешь смотреть?

— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.

— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.

Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?

— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.

— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.

— Вельзевул?

— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!

— Ничего я не чую!..

Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.

Третий мир играет главную роль. Проникшиеся идеями «нового века» богатые белые простофили, составлявшие слой населения, на который охотился Лайл, уверены, что только древние примитивные цивилизации сохранили доступ к вечным истинам, забытым постиндустриальной технологической западной цивилизацией. Верят почти каждому слову африканца Ифасена, но отмахнутся от тех же самых слов Лайла Кентона, уроженца трущоб детройтского Вествуд-парка.

Лайл ничего не имел против избранной роли; фактически она ему даже нравилась. А Чарли не пожелал превращаться в ренегата, черного снаружи, белого внутри. Поэтому участвует в представлениях молча. Слава богу, хоть соглашается переодеться в Кехинде. Натягивает широкие штаны, подпоясанные веревкой, тяжело шлепавшие тапки на резиновой подошве, бейсболку с надписью «Тигры» козырьком назад. «Заново рожденный» любитель хип-хопа.

Услышав телефонный звонок, Лайл резко дернулся, облив пивом брюки. Нервы просто ни к черту. Взглянул на определитель — код Мичигана, — снял трубку.

— Привет, конфетка. Я думал, ты уже в самолете.

Бархатный голос Карины Хоукинс в трубке поднял волну страсти.

— Если бы. Рекламная программа затянулась, последний самолет ушел.

Он соскучился по Карине. В двадцать восемь лет — на два года моложе его — она возглавляла пресс-службу на рэп-волне в Дирборне. Они были практически неразлучны, пока Лайл не отправился на Восток, и последние десять месяцев переговаривались по телефону, планируя ее переезд в Нью-Йорк и устройство на здешней радиостанции.

— Тогда садись на утренний рейс.