Эдесское чудо - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Вознесенская cтр.№ 49

– Аларих тебя любит, он признает, что ты его сестра?

– На людях – никогда! А чтобы любить… Наш Аларих никого, кроме себя, не любит.

– И свою жену Фиону он тоже… не любит?

– Не знаю, я его об этом не спрашивала. И довольно болтать! Идем скорее, я покажу тебе твое жилище.

За садом и огородом была еще одна стена с небольшими воротами, а сразу за ними оказалась лестница, ведущая на очередную террасу. Они спустились по ней. Здесь тоже был сад, но росли в нем одни сизые оливковые деревья, лишь кое-где оттеняемые мрачными кипарисами и уже отцветшими зелеными кустами тамариска. Стоя на верхней площадке каменной лестницы, сложенной все из тех же известняковых плит, Евфимия увидела, что обширный этот сад упирается в берег реки, отделенный от него высокой стеной. Посреди сада располагалось низкое здание с навесом, под которым стояли деревянные бочки и глиняные кувшины – давильня, как догадалась Евфимия. Но больше нигде никаких домов она не увидела.

– Сейчас мы спустимся, и ты увидишь, где живут наши рабы, – предупреждая ее вопрос, сказала Кифия.

Они шагнули с последней ступени на землю, и только тогда Евфимия увидела, что терраса, с которой они только что спустились, представляет собой сплошную стену песчаника, заросшую темно-зеленым плющом, а в стене этой, будто ласточкины гнезда в песчаном береге, шли отверстия пещер, одни открытые, другие завешенные старыми половиками, истертыми шкурами, просто полотнищами.

– Что это? – в недоумении спросила Евфимия.

– Это жилища наших рабов, – ответила Кифия. – Некоторые из них свободны – те, на которых нет входной занавески. Выбирай себе любое!

– Это похоже на кладбище… [88]

– Ну что ты! Так живут и многие свободные бедняки, да и монахи тоже…

– И ты тоже?

– Ну да. Я могла бы жить в доме, у меня там есть своя каморка, и я в ней иногда ночую, но настоящий мой дом здесь. Неужели ты не понимаешь, что жить подальше от хозяев – это великое благо?

Евфимия не понимала: их немногие рабы и слуги жили в одном доме с хозяевами, хотя любому из них, попроси он, разрешили бы поселиться отдельно в садовом домике – том самом…

– Давай пройдемся по свободным пещерам, и ты выберешь себе жилье по вкусу.

– Я хотела бы жить подальше от всех, в тишине. Я ведь все равно не знаю языка, на котором говорят ваши рабы.

– Я тебя понимаю. Да, твоих земляков среди наших рабов нет, они говорят либо на готфском, либо на языках дальних стран между собой; они все издалека, кто из Африки, а кто даже из северных стран. Но если ты не боишься одиночества, я могу поселить тебя в самом уединенном месте – это за баней. Идем!

Они прошли дальше по каменистой площадке, отделяющей скалу от сада, и свернули за угол. Здесь зелень была гуще и разнообразней и вплотную подходила к каменной стене. По тропинке они прошли через проход в кустах и оказались перед узким потоком с перекинутым через него деревянным мостиком. От воды на дне потока поднимался пар.

– Это течет вода из нашей бани. Мы моемся в ней по очереди: мужчины утром, а женщины и дети вечером. Вода у нас всегда теплая, даже в зимнее время. Не у всех рабов есть такая роскошь, а?

Евфимия промолчала: в их доме рабы могли пользоваться баней после хозяев, а могли по надобности сами натопить ее, спросив позволения домоправительницы.

– Тебе, конечно, не мешает помыться с дороги, но сначала я покажу тебе твою пещеру. А в баню – сюда, вот по этой тропинке вдоль ручья. Идем дальше.

Они прошли через мостик и опять углубились в заросли. Но кусты так густо росли лишь вблизи воды, примерно через четверть стадии [89] они расступились, и женщины снова оказались на небольшой каменистой площадке под известковой стеной; здесь было всего три пещерных входа, и все они были открыты и пусты.

– Выбирай! – широким жестом предложила Кифия. – Я бы на твоем месте выбрала среднюю, так безопаснее: иногда в пустые пещеры забираются змеи и скорпионы, так пусть уж они сначала посетят крайние помещения, верно?

Евфимия молчала в растерянности. Жить здесь? Одной? Со змеями и скорпионами? А впрочем, какая разница… Они вошли в среднюю пещеру. В ней ничего не было, кроме небольшого стола из трех известковых плит, положенных одна на другую, каменного ложа вдоль одной стены и неглубокой ниши в другой. В дальнюю стену ниши были вбиты деревянные колья, чтобы вешать на них одежду. Над нишей, как и над дверным отверстием, – деревянные крючья для занавесок. Евфимия положила свой тюфяк на каменное ложе, где уже лежал узел, принесенный Кифией. Узелок с приданым будущего младенца она водрузила сверху.

– У тебя есть своя банная простыня?

– Есть.

– Бери ее. Я отведу тебя в нашу баню, оставлю тебя мыться, а сама схожу и принесу тебе еду и занавеси. Сегодня ты поешь одна, а с завтрашнего дня будешь ходить в общую столовую для рабов и слуг. Завтракаем мы сразу после утренней службы в церкви.

Евфимия радостно вздрогнула. Церковь! Наверняка священник ее говорит если не по-арамейски, то по-гречески; может быть, он выслушает ее и поможет?

– Церковь у нас тоже своя – для слуг и рабов. Хозяева ходят в городской храм. А служит у нас, представь себе, дальний родственник самой хозяйки.

Встрепенувшееся было сердце Евфимии снова похолодело в унынии.

* * *

Баня удивила Евфимию, до сих пор ничего подобного она не встречала: из все той же стены песчаника вытекал ручеек горячей воды и падал с небольшой высоты в овальный каменный бассейн, сотворенный самой природой из известкового осадка. Там вода остывала до приятной теплоты, а затем вытекала через край в меньший бассейн и дальше струилась в специально проложенном каменном русле к тому самому мостику, который они с Кифией недавно переходили. Рядом с большим и маленьким бассейнами стояли два больших горшка, накрытых деревянными крышками.

– Обед уже прошел, теперь мужчины сюда не придут, этот порядок у нас строго соблюдается, так что можешь раздеться совсем и мыться спокойно. Вот в этом горшке зола, а в другом песок. Когда кончишь мыться, возвращайся к себе, а я пока прикажу кому-нибудь из девушек принести тебе еду и воду для питья и умывания.

Евфимия поблагодарила свою новую знакомую, разделась и смело шагнула в бассейн. Когда она стояла, вода была ей по пояс, но она села на песчаное дно, погрузившись до самой шеи, и распустила свои чудесные волосы.

* * *

Когда, закончив купанье, Евфимия подошла к пещерам, она увидела, что вход в ее жилище уже завешен старым вылинявшим покрывалом. Евфимия откинула жалкий занавес, служивший дверью ее дома, на специальный колышек, вбитый в стену возле входа, вошла и увидела на столе деревянный поднос с половиной лепешки и куском сыра, кружкой и небольшим кувшином. В углу возле входа стоял еще один кувшин, накрытый перевернутой медной чашей, и Евфимия догадалась, что в нем вода для питья и умывания. Есть она не стала, только попила воды из маленького кувшинчика, а затем улеглась на жесткое ложе и принялась плакать. Здесь ей хотя бы никто не мешал. Так, в слезах, она и уснула.