Звезда Чернобыль - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Вознесенская cтр.№ 21

Ее соседкой оказалась весьма разговорчивая пожилая дама. Устроившись в кресле и заранее пристегнув ремни, дама принялась с интересом разглядывать входивших в салон пассажиров.

– Вот вы скажите мне, – вдруг спросила она, завидев молодую женщину с двумя ребятишками и повернувшись к Анастасии всем своим пышным корпусом, – скажите вы мне, куда эта сумасшедшая везет своих детей? Они что, надоели ей?

– Почему же ей нельзя лететь с детьми в Киев? – удивилась Анастасия. – Кажется, в Киеве все в полном порядке.

– В полном порядке? Чтоб у моей соседки в квартире был такой полный порядок, какой сейчас в Киеве!

– В газетах пишут, что никакой опасности для жителей Киева нет.

– Газеты пишут! Что им прикажут, то они и напишут. А вот вы бы послушали, что говорят люди, которые были умные и бежали из этого «нормального» Киева без оглядки!

– Что же говорят люди?

– Люди говорят, что больницы переполнены облученными, что за Чернобылем строят лагеря, в которых будут держать всех, кто попал под радиацию. Подержат, понаблюдают и похоронят. Говорят, что весь Киев пьет зараженную воду из Днепра, потому что другой нет. Вся вода у них, у киевлян, радиоактивная. Будто бы прямо в городе копают артезианские колодцы и ведут водопроводы из других рек, куда не попала радиация. А еще говорят, будто под землей в Чернобыле скопилась эта самая радиоактивная вода и продвигается под землей. И вот куда она двинется, там тоже все вымрет. Теперь вы понимаете, куда эта сумасшедшая везет своих прелестных деток?

– Ну, мне кажется, что все это слухи.

– Слухи, вы говорите? Ну, так послушайте еще. Слухи – вещь полезная, не было бы слухов, мы бы вообще ничего не знали, кроме Программы КПСС. Мне сами киевляне рассказывали, что у них творилось в первые дни, какая паника была на вокзалах и в аэропорту, как они побросали все трудом нажитое добро и, забрав только своих деток да по паре чемоданов, выбирались из Киева. Вы представляете, что сделало это киевское начальство? Оно выгнало людей на демонстрацию 1 Мая! Вот так вот прямо под радиацию их, бедных, колоннами, колоннами… А еще говорят, что из Чернобыля облученных так и везли, так и везли, целыми автобусами. Кого в больницы, а кого прямо на кладбище и кучами, кучами закапывали в братские могилы.

– Какой ужас! Это видел кто-нибудь из ваших знакомых?

– Видеть никто не видел, но слышать многие слышали.

В полете словоохотливая дама, оглянувшись на соседей и убедившись, что их никто не подслушивает, пододвинулась ближе к Анастасии и заговорила громким шепотом, перекрывая шум двигателей:

– Вы можете не верить слухам, а верить этим вашим газетам Ведь я же вижу, что передо мной партийная женщина. Ведь так?

Анастасия кивнула.

– Ну вот. Я человек наблюдательный, жизнь научила издали узнавать партийных людей. И хотя партийных дам я боюсь куда больше, чем партийных мужчин, ваше лицо внушает мне доверие – в нем есть что-то женское. Так вот я вам скажу, что я видела своими глазами в Москве. Пришла ко мне соседка и попросила: «Виктория Львовна, а не можете ли вы съездить вместе со мной и моей сестрой на небольшую загородную прогулку? Я вам сразу скажу, что прогулка у нас будет не очень веселая и на пикник не похожая. Сестра моя едет хоронить сына, погибшего от радиации. Она уже перенесла один инфаркт, и я очень опасаюсь, что на похоронах с ней может случиться что-нибудь нехорошее, так хорошо, если рядом будете вы. Вы человек сильный и опытный». Если хочешь хорошо жить с соседями, надо выполнять каждую их небольшую просьбу, и я поехала с ними на похороны. Повезли нас за двадцать километров от Москвы на какой-то государственной черной «Волге» и в сопровождении товарища. Вы понимаете, кого я называю «товарищем»? При нем не особенно поговоришь. Так и промолчали мы всю дорогу. Ну, вот. Приехали в деревню Митино, а там оказалось сельское кладбище и на нем в ряд были выкопаны одинаковые могилы, штук пятьдесят. Несколько уже с камнями – белые, мраморные, только имена и даты, а где жил да умер, неизвестно, а другие – пустые, ждут. Вот в одну из пустых и опустили племянника моей соседки. А гроб был закрытый, и матери на сына взглянуть не позволили. И рядом были такие же «закрытые» похороны, одни и вторые. И тоже в сопровождении товарищей. Довезли мы потом благополучно бедную мать до дома, а на другой день я и спрашиваю соседку: «Анна Гавриловна, а что же это было, что за странные такие похороны, без цветов, без музыки, без родни? И почему так далеко от Москвы?» А соседка мне отвечает: «Вы про это забудьте, пожалуйста, будто ничего и не было. Сестра ведь подписку давала не разглашать. Но подписка подпиской, а я сразу догадалась, откуда этот бедный мальчик, которого мы так по-дикому хоронили. И в тот же день я решила, что мне надо немедленно лететь в Киев.

– Простите, а зачем?

– Я лечу спасать своего ребенка. Мой сын Семочка работает в Киеве, он инженер по электронике. У него жена и две девочки. Семочка хороший отец, он еще 26 апреля откуда-то узнал про эту их катастрофу и мигом отправил девочек ко мне в Москву. Слава Богу, они еще не успели отравиться киевской водой за один-то день. Я нашла частным образом врача, который их проверил на радиоактивность. Обе здоровенькие. А теперь я лечу забрать Семочку и его жену Иру. Я специально не послала им телеграмму, чтобы они меня не встречали, хотя у них есть машина. Нет, я приеду к ним на такси, я позвоню к ним в квартиру, я войду и скажу: «Немедленно собирайте вещи! Завтра же вы летите со мной в Москву! А квартиру мы потом обменяем на комнату в Москве». Вот что я скажу моему сыну и его жене.

– А если вашего сына начальство не отпустит с работы?

– Начальство? Какое начальство ему может быть главнее матери, которая вырастила его без отца и дала ему образование? Они там устраивают свои катастрофы, а потом будут решать, спасать ли мне своих детей! Вы плохо знаете моего Семочку, если думаете, что начальство ему дороже спокойствия родной матери. Он сделает так, как ему скажет его мама, вот увидите. Простите, а вы зачем едете в Киев? Вы случайно не из начальства? Туда сейчас много начальства едет.

– Нет, я, в общем-то, еду за тем же, что и вы: мне надо разыскать и вывезти свою младшую сестру.

– Вот это вы правильно решили. Раз они не умеют беречь людей, так об этом должны позаботиться родные. Мне пусть они не рассказывают свои геройские сказки про то, что вся страна должна помогать Чернобылю. У кого нет других забот, пусть помогает начальству, а я буду помогать своим родственникам. Бог меня не спросит, хорошо ли я работала на субботнике в помощь Чернобылю, а спросит: «Где, Виктория Львовна, ваши дети, где ваши внуки, все ли у них в порядке?»

Тут соседка Анастасии задохнулась от волнения и поглядела в иллюминатор. За стеклом проплывало огромное кучевое облако, пронизанное солнечными лучами, как молниями. И Виктория Львовна продолжала, обращаясь уже непосредственно к этому небесному страннику:

– И я скажу Богу: «Ты знаешь, легко ли мне было, Господи. Мужа я не сберегла, отца и мать тоже похоронила рано. Беспомощная я была дочь, робкая я была жена. Но ты знаешь, Господи, какие муки я вынесла, чтобы поднять и выучить моего Семочку. В школе я билась с учителями за каждую отметку моего мальчика, и Семочка получил-таки золотую медаль, А сколько я сбила каблуков и сколько потратила денег, чтобы устроить мальчика в институт? А когда он болел, его лечил не этот забегавшийся врач из районной поликлиники, а частный врач Герман Андреевич, и за каждый визит Семочкина мама платила ему двадцать рублей из своей восьмидесятирублевой зарплаты. И когда Ты, Господи, допустил эту их катастрофу в Чернобыле, разве я не спасаю его и его семью, чтобы они не пили эту отравленную воду?» Потому что, – это Виктория Львовна сказала уже не Богу, а Анастасии, – через три дня в Киеве уже и следа Семочкиного не останется. И что же, по-вашему, ответит мне Бог?