— Слышу.
У Лью зазвонил сотовый, и, пока он разговаривал с кем-то в Калифорнии насчет последней доставки, Джек вышел в спальню Мелани, разглядывая фотографии, стараясь составить о ней представление. Никаких пикников в компании с другими детьми, рядом с ней только взрослые, без сомнения члены семьи. Маловато улыбок. Серьезная девочка.
Открыл шкаф, вытащил с полки коробку. Куча старых кукол, Барби и прочие, одни одетые, другие нет. Уже собрался поставить обратно, но тут заметил, что одна без левой руки. Кисть не отломана, не откручена, а как бы обстругана до острого шпенька.
Странно...
Вытащил другую, тоже без левой кисти, точно так же обструганной. Равно как и прочие — все однорукие. У некоторых на обструганном шпеньке спиральные желобки, как бы вырезанные карандашной точилкой.
Не просто странно... дикость какая-то.
Он сунул коробку на место, пристально глядя на девочку лет десяти — двенадцати на снимке покрупнее. Темноволосая, с темными пристальными глазами, с каким-то очарованием. Почему ты невеселая, детка? Кто-нибудь может заставить тебя улыбнуться? Где ты сейчас? Почему хочешь, чтобы тебя искал только я?
Джек уже крепко сел на крючок. Надо найти эту странную леди, расспросить, глядя прямо в глаза.
Вернулся на кухню, когда Лью заканчивал разговор.
— Извините. Неотложный звонок.
— Кстати, о звонках. Нельзя ли кому-нибудь звякнуть, узнать, не объявлялась ли Мелани? Друзьям? Родным?
— Родных нет, а с одним другом детства, который живет тут же, в Монро, они до сих пор общаются. Его зовут Фрейн Кэнфилд. Тоже член СИСУПа.
— Хорошо. Давайте с ним поговорим.
Лью пожал плечами, сверился с телефонным справочником в сотовом, вызвал номер, минуту послушал и разъединился.
— Согласно автоответчику, на несколько дней уехал из города, но следит за звонками.
Интересно. Мэл уехала... ее старый приятель уехал...
— О чем задумались? — спросил Лью.
Джек, отвечая, смотрел в кухонное окно, выходившее на задний двор, где под другим большим дубом ржавели старые качели. Зуд в груди начинал утихать.
— Думаю, что люди исчезают по двум причинам: либо сами скрываются, либо их похищают. В том и в другом случае практически всегда к делу причастен кто-то знакомый. Но все «знакомые» Мелани, кроме вас и того самого Фрейна Кэнфилда, рассеяны по земному шару.
— Только не на этой неделе. Большинство, наверняка включая Фрейна Кэнфилда, будут в Манхэттене на первой ежегодной конференции СИСУПа.
Лью пошел к передней двери, Джек за ним.
— Там она обещала обратить все другие теории в прах с помощью своей собственной?
— Именно.
— Рома, видимо, тоже будет?
— Конечно. Он же их всех собрал.
У Джека вдруг словно гора с плеч свалилась. Все возможные подозреваемые в одном месте — идеально.
— Когда начинается конференция и как мне туда попасть?
— Послезавтра, но вы туда не попадете. Допускаются исключительно члены, каждый может привести с собой одного человека.
— Значит, вы меня приведете.
— Я не член. Меня с собой Мэл приводит.
— К чему такие строгости?
— Говорю вам, организация эксклюзивная. Для них это серьезное дело.
— Хочу, чтоб вы меня провели.
— Зачем? Мэл там не будет.
— Да, но даю голову на отсечение — будет тот, кто знает, где она.
Лью кивнул, адамово яблоко запрыгало.
— Да. Понятно. Подумаю, что смогу сделать. Понадобится легенда.
На улице Джек заметил, как что-то мелькнуло. В дальнем углу соседнего участка справа с места тронулся черный седан и умчался, вильнув хвостом.
Что такое? За ними следили? Не помнится, чтоб по приезде на улице стояли какие-нибудь машины.
— Зачем легенда? — переспросил он.
— Вряд ли вы собираетесь просто прийти и расспрашивать, не видел ли кто недавно Мелани Элер.
— Нет, конечно. Я думал, вы меня представите...
— Для этого нужен повод, связанный с Мэл. Попробую придумать. Конференция состоится в отеле «Клинтон-Риджент», знаете?
— Смутно. По-моему, не «Уолдорф».
Далеко не «Уолдорф». Если правильно помнится, у черта на куличках, где-то в Адской Кухне.
— Ну, члены СИСУПа не самые бедные, но обычный номер в центре города стоит больше двухсот долларов в день, плюс еще двадцать пять процентов за счет налогов. Для многих тяжеловато. Рома уговорил «Риджент» на более приемлемые расценки, если снимем отель целиком, что нам и нужно.
— Хорошо. Встретимся там в четверг утром. Во сколько?
— Регистрация начинается в полдень. Ждите меня в фойе около половины двенадцатого. К тому времени чего-нибудь соображу.
Они расстались — Лью направился назад в Шорэм, Джек в Манхэттен, вытирая пальцы о штанину. Почему кажется, будто они не сохнут?
7
Он проснулся, чувствуя какую-то сырость. Включил свет, увидел красные простыни, испуганно вскрикнул, сорвался с постели. Обе простыни — нижняя и верхняя, — трусы, футболка пропитаны красным...
Кровь? Чья?
Правая ладонь залита густой красной жидкостью... сочившейся с кончиков указательного и среднего пальца... коснувшихся картины Мелани Элер. Зажав пальцы, чтобы остановить струйку, побежал в ванную, споткнулся, замер на полпути, видя стоявший посреди гостиной мольберт с холстом.
Застыл в леденящем шоке. Откуда эта чертовщина взялась? Здесь его дом, его крепость. Кто мог...
Осторожно шагнув в гостиную, Джек узнал картину. Видел тревожную композицию в доме Лью Элера, только теперь густые сверкающие мазки ожили на полотне, крутились, завязывались в черно-красные гордиевы узлы, в глубине дикого хаоса вертящихся спиралей мелькнули на миг и исчезли ослепительно желтые метеоры.
Он медленно обернулся кругом в поисках незваного гостя, завершив оборот, увидел, что полотно изменилось... нет, меняется у него на глазах. Краски блекнут, стекаются в лужицу на ковре перед мольбертом, вроде окрашенной жидкости из перевернутой трубки для внутривенных вливаний. Пятно расползалось быстро, слишком быстро — Джек не успел отступить, однако не почувствовал краску босой ногой, вообще ничего под ногой не почувствовал, кроме пустоты.
Бешено замахал руками, стараясь за что-нибудь ухватиться, за что угодно, лишь бы не провалиться. Краска каким-то образом проела пол, он падал в нижнюю квартиру. Извернулся, вцепился в край дыры, но пальцы скользнули на краске, и Джек полетел в поджидавшую пустоту.