Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золототрубов cтр.№ 161

— В наркомате встречались. — Курочкин тепло пожал Кузнецову руку. — Извините, я тороплюсь…

— Так что у тебя за конфликт был с министром? — спросил Родион Яковлевич. — Да, а ты сюда с поезда?

— Прямиком, Родион Яковлевич. Даже не позавтракал. Такой уж у меня беспокойный характер: сначала служба, а потом все остальное.

— Завтрак мы сейчас организуем. — Малиновский нажал кнопку звонка, и в кабинет вошел адъютант, высокий, стройный майор с аккуратной прической. — Принеси нам чаю и что-нибудь поесть, да побольше.

Николай Герасимович рассказал Малиновскому обо всем, что выпало на его долю после войны, о том, как попал к нему в подчинение.

— У нас на море есть минные поля, так вот мне порой казалось, что я иду на корабле по опасному участку и вот-вот произойдет взрыв.

— Даже так? — поднял брови маршал. Он налил себе чаю. — На днях мне звонил Иосиф Виссарионович. Спросил, какова обстановка на Дальнем Востоке, как служба и прочее. А потом сказал, что вместо адмирала Трибуца ко мне направляется бывший главком Военно-морского флота Кузнецов. «Как вы, товарищ Малиновский, не возражаете?» — спросил Сталин. А чего мне возражать? Тебя я давно знаю, моряк ты башковитый, поэтому ответил: «Рад принять адмирала флота». А Сталин и говорит: «Он контр-адмирал», ну и про суд сказал, троих адмиралов посадили, а тебя сняли с должности и разжаловали. Я-то, Николай Герасимович, подробности о суде не знал. — Маршал помолчал. — Ну что ж, тогда принимай дела у адмирала Трибуца. А вот и он сам!

В дверях стоял Трибуц. Увидев Кузнецова, он смешался.

— Какими судьбами, Николай Герасимович?

— Судьба у нас одна — служба Родине, — ответил за Кузнецова Малиновский. — А прибыл он вас заменить, Владимир Филиппович.

Трибуц, кажется, не поверил маршалу.

— Любите вы, Родион Яковлевич, подшутить над нашим братом!

— А вот и не шучу. Вы же просились на Балтику?..

У себя в кабинете Трибуц забросал Кузнецова вопросами, и тот едва успевал ему отвечать.

— Кто потащил вас на суд Военной коллегии?

— Нашлись такие «герои», — чертыхнулся Николай Герасимович. И он рассказал подробности судилища над адмиралами.

Трибуц молчал. Ему было жаль Кузнецова: шутка ли, едва не упекли в тюрьму! Знал он Николая Герасимовича давно, знал как истинного моряка и великого патриота флота и ценил его прежде всего за то, что имел свое мнение, не боялся отстаивать его перед кем бы то ни было.

— Ну а как здесь взаимодействуют два флота? — нарушил затянувшуюся паузу Кузнецов.

— Зря разделили флот, — ответил Трибуц без раздумий. — К чему такие раздутые штаты? Два флота — два командующих со свитами, два штаба… Нет, надуманное дело… Да, а как твоя Вера, как сыновья?

— Спасибо, все хорошо. Устроюсь — напишу жене, чтобы приехала. Ей там нелегко: на руках два сына, а третий учится в училище имени Фрунзе. Виктору оно по душе.

Помолчали. Потом Кузнецов спросил:

— Ну а ты, ладишь с маршалом?

— Скучно мне тут, — признался Трибуц. — Тянет на родную Балтику. А тебе будет трудно, — неожиданно добавил он. — Характер у тебя — бритва, а маршал не любит, когда ему возражают.

— А ты разве любишь? — осадил его Николай Герасимович. — Молчишь? У тебя тоже характер — не ангел… Да, был перед отъездом у Юмашева Он передает тебе привет, а назначат тебя, видимо, начальником Гидрографической службы ВМС.

— Я согласен и на это. Понимаешь, всю войну провел на Балтике. Тянет меня туда по-страшному…

Вернулся в гостиницу Кузнецов поздно. Но, странное дело, усталости не ощущал. Подошел к окну. В темно-синем небе загадочно мигали звезды, словно о чем-то шептались между собой. Вечер тихий, теплый, как бывало летом в Севастополе. Кузнецову захотелось поскорее попасть на море, на корабли, уж там наверняка немало тех, кто помнит его еще по войне на Дальнем Востоке. Зазвонил телефон.

— Николай Герасимович, это я, Трибуц, — пробасила трубка. — Забыл тебе сказать, что завтра, в субботу, мы с женой приглашаем тебя на обед. По-домашнему. Я знаю, что дел у тебя много, и все же прошу прийти. Так как?

— Хорошо, приду, Владимир Филиппович.

Теперь надо взяться за письмо жене, решил он. Уселся поудобнее за стол. Строчки ложились быстро и ровно. «Доехал хорошо, Родион Яковлевич встретил тепло, о многом с ним говорили и, конечно же, вспоминали Испанию. Я рассказал ему о своих последних «приключениях» и рад, что он разделил со мной тревожное чувство за мою судьбу. Видишь, даже ему стало обидно за меня. А каково мне? С Трибуцем дело решено: на днях он уезжает в Москву. Я займу его особняк. Жилье, скажу тебе, неплохое. Обставлю квартиру, и примерно в конце августа ты приедешь ко мне (надо же Колю (младшего сына) определить в школу до начала занятий).

Поверь, я будто снова народился, рад, что судьба свела меня с Родионом Яковлевичем. Чудесный человек! Горяч, но доброта в нем — от сердца! Не знаю, как дальше у меня с ним сложится судьба, но буду стараться… Знаешь, когда ехал поездом, все думал, почему мне так дорог флот и все, что связано с ним? Когда мне дали по шапке и оставили на погонах лишь по одной звездочке, я мог бы уйти в запас, но когда в моей голове созрела эта мысль, мне стало страшно. Бросить флот, которому посвятил всю свою жизнь, бросить людей, с которыми вместе строил наш родной флот?! Нет, на такое я не способен, и, может быть, это заставило меня идти к Сталину и просить, чтобы куда-то определил. Если бы ты знала, чего мне это стоило! Потом, когда-нибудь, Верочка, я тебе расскажу…»

Приняв дела, Кузнецов попросил разрешения у маршала съездить к военным морякам.

— Что, не терпится? — улыбнулся Родион Яковлевич. — Можешь ехать. Попутно заскочи к вице-адмиралу Фролову, переговори с ним насчет предстоящих учений. Дела у него идут неплохо. — И торопливо добавил: — Построже там, на кораблях, не то еще станут тебе сочувствовать, жалеть. Чего я не терплю, так это разговоры за кулисами, — горячо продолжал маршал. — Был у нас тут в штабе один генерал, служил через пень-колоду, а на разговоры всякие был мастер. Раз предупредил его, два, а потом отчислил из штаба. — Малиновский пыхнул папиросой и откинулся в кресле.

— Я тоже не люблю закулисных разговоров, на флоте их называют «утками», так что вполне разделяю вашу точку зрения.

— Ладно, поезжай к морякам, налаживай с ними связь. — Маршал загасил папиросу. — Фролову от меня привет. Давно его не видел.

Кузнецов зашел к Фролову в тот момент, когда он собирался в горком партии. Увидев Николая Герасимовича, растерялся.

— Вы? — наконец выдавил он, отчего-то краснея.

— Я, дорогой Саша. Не верится? Прибыл вчера и вот, едва принял дела у Трибуца, поспешил к тебе… — Кузнецов обнял его за плечи. — Ты что, куда-то собрался?

— Теперь не поеду! — Фролов снял тужурку, фуражку повесил на вешалку. — Не могу же я не уделить внимания такому дорогому гостю!.. — Он сел за стол. — Ну, рассказывайте, как там, в Белокаменной? — И, не дожидаясь ответа, вдруг спросил: — Так это правда, что вас едва не посадили в тюрьму?